Объявляется посадка на рейс...
Шрифт:
Вещи Корешкова нужно тщательно посмотреть, чтобы случайно не оставить здесь ничего компрометирующего. Все она забирать не будет. Рано или поздно полиция нагрянет в эту комнату, да и бандиты могут забраться. Поэтому ничего подозрительного, способного что-то рассказать о своем хозяине, оставлять нельзя.
Изабелла тщательно осмотрела корешковскую сумку. Поймала себя на мысли, что ее приятно разглядывать вещи Андрея. Как и следовало ожидать, ничего компрометирующего здесь не было. Он достаточно опытный и осторожный человек. В сумке находились типичные для любого путешествующего мужчины вещи: кое-что из одежды,
Изабелла подошла к окну. Грустная картина открылась ее глазам: закрытая и опечатанная кофейня Ахмеда смотрелась на оживленной улице, словно бельмо на глазу. А ведь совсем недавно она привлекала людей, посетители были в благодушном настроении. Туристам нравилось это экзотическое местечко, сам хозяин был улыбчив и энергичен. Теперь его уже нет, кофейня закрыта. Досадно все это. Только жизнь подбрасывает более неприятные сюрпризы. Взять хотя бы Андрея. Где он сейчас, жив ли? Он не такой человек, чтобы с ним можно легко справиться, и, возможно, в эти минуты ведет единоборство с бандитами. Наверное, она узнает новости о нем, находясь уже далеко отсюда, от города, где она его полюбила.
Изабелла решила не прощаться с хозяйкой, чтобы не педалировать внимание на своем отъезде и не давать пищу для пересудов. Она просто вышла из дома и, повернув налево, пошла по многолюдной улице. Шла и думала, а правильно ли сделала, что не предупредила хозяйку? Вдруг Андрей вернется, будет ее искать.
«Глупости, — перебила она саму себя. — При первой возможности он позвонит мне».
И в это время раздался звонок мобильника. Сердце заходило ходуном. Изабелла верила в роковые совпадения, и решила, если она только что думала о звонке Корешкова и как раз в это время зазвонил телефон, значит, ее телепатия подействовала, значит, звонит Андрей.
Она поспешно включила аппарат: увы, звонил Филдинс. Однако уже первые его слова отчасти подтвердили ее догадку о роковых совпадениях.
— Только что мне позвонил из Москвы некто Багрянцев, близкий друг Андрея, с которым я, кстати, хорошо знаком, — сообщил он. — А тот, в свою очередь, звонил ему.
— То есть он жив! — радостно вскрикнула англичанка.
— Да. Но похищен, находится в лапах у бандитов и говорил, очевидно, в их присутствии. Это нужно учесть.
— Понятно, — нетерпеливо подтвердила Изабелла. — Что говорил-то?
— Просил, чтобы московский друг выслал ему пятьдесят тысяч долларов на банк «Юнион Джек». А он в Стамбуле получит их по пластиковой карте. Больше Корешков ничего говорить не мог. Мы с Багрянцевым обсудили, что к чему. Пришли к выводу, что Андрей находился где-то в пригороде, а сейчас похитители привезут его в Стамбул, где он якобы должен получить деньги и отдать им.
— На самом деле этот русский ничего ему не пошлет?
— Конечно, не пошлет. Да у него и нет таких денег. Андрей позвонил ему не из-за денег, это был только повод. Багрянцев догадался, что друга везут в Стамбул и нужно поднять на ноги полицию. Но среди турецких полицейских знакомых у него нет. Благо, Андрей рассказал ему про меня, мы с Багрянцевым были вместе на стажировке в Венгрии, он связался со мной. Все это было очень сложно, потом расскажу. Сейчас нужно думать, как перехватить Андрея. Ведь если его
Подумав, Хартвуд ответила:
— Раз он стремится сюда, то надеется на помощь знакомых. В Стамбуле у Андрея один адрес, где он может застать знакомых, точнее, знакомую. Это комнату, которую мы с ним сняли.
— Ну да. Он скажет, что там находятся какие-то документы, без которых ему не выдадут деньги. В принципе, нужно быть начеку во всех отделениях «Юнион Джека». Их в Стамбуле пятнадцать, всем секьюрити уже посланы соответствующие сообщения. Они начеку. Но мне тоже кажется, что насчет дома вернее. Похитители его наверняка обыскали, знают, что карточки «Юнион Джека» у него нет.
— А вдруг есть? — перебила собеседника Изабелла.
— Нет, я проверил. Он не является клиентом этого банка. Бандиты знают, что при себе карточки нет. Где она может быть? Лежит в сумке, она осталась в комнате, которую снял. Получается, нужно заехать туда.
— Бойтон, нам нужно торопиться.
— Подожди, пока я приеду. Одной опасно.
— Нет, каждая минута на счету. Ты приезжай. А я тут сравнительно недалеко, побегу туда.
Изабелла повернулась и стремглав ринулась по улице в сторону дома, который недавно покинула, казалось, навсегда.
Андрей сидел между двумя бандитами на заднем сиденье джипа. Ближе к городу машине приходилось останавливаться все чаще и чаще, что радовало Корешкова. Если бандиты потеряют мобильность, это может оказаться очень кстати. Во всяком случае забитые улицы не должны их радовать.
— Слушайте, снимите с меня браслеты, — обратился пленник сразу ко всем троим. — Тем более что в городе это может броситься в глаза.
— Обойдешься, — ответил сидевший за рулем Мустафа. — Так надежнее.
— Но это же нелепо. Вас трое, а я один. Вы вооружены до зубов, а у меня нет никакого оружия. Если квартирная хозяйка увидит наручники, то сразу вызовет полицию. Я ее знаю, она очень подозрительная особа. Чуть что ей не по нраву, сразу поднимает шум.
— Ладно, так и быть, — сказал Мустафа. — Юлдуз, сними наручники. Только помни, москвич, ты будешь у меня на мушке. Если что, стреляю без предупреждения. Поэтому не вздумай обманывать нас. Рискуешь жизнью.
Корешков потирал натертые металлом запястья и ничего не ответил.
Наконец их джип въехал на нужную улицу, подъехал к дому, на который указал пленник. Левая сторона сплошь была заставлена автомобилями. Мустафе пришлось припарковаться напротив подъезда — возле закрытой кофейни погибшего Ахмеда.
Первым из машины вышел Мустафа, затем, с правой стороны, один из «конвойных», потом, с левой, второй и следом за ним — Корешков. Андрей огляделся по сторонам. По улице сновали десятки людей, раздавались громкие голоса, слышался смех, откуда-то доносилась танцевальная музыка. Для кого-то идет нормальная повседневная жизнь, какой она, собственно говоря, и должна быть. Только вот отребье вроде Мустафы и его прихлебателей мешает этой жизни, а его цель — уничтожить выродков, несущих жестокость и зло. Если же преступники победят его, то их торжество будет величайшей несправедливостью, он должен любой ценой лишить их шансов на успех. Любой ценой.