Объявляю убийце голодовку
Шрифт:
С чувством выполненного долга я положила трубку и задумалась.
Виктора искать бесполезно. Значит, пойдем другим путем. Список умерших пациентов сохранился, но мне отчего-то расхотелось им пользоваться. Люди разные, неизвестно, на кого опять нарвешься. Нет, всегда лучше идти по горячим следам, пока боль потери еще не притупилась. Мне с первого взгляда понравилась девушка, пришедшая в больницу за документами почившей Кульковой Зинаиды Ивановны. Вот с ней я и поговорю. Адрес узнаю в справочном бюро. Помнится, девушка говорила, что проживает по тому же адресу. А какой придумать предлог? Да не стану я ничего изобретать! У меня на это нет ни времени, ни сил. И кто сказал, что нормальные люди должны мириться с тем, что какие-то негодяи убивают их близких?!
С адресом проблем не возникло: о смерти гражданки Кульковой сведения еще не поступили, и в адресном столе мне выдали необходимую справку.
Можете мне поверить, из квартиры я вышла в самом бодром расположении духа. Предчувствие скорой развязки придавало сил и уверенности. Несмотря на то что день был будний, я почему-то не сомневалась, что все будет в порядке и девушку я застану дома.
Добираться было недалеко, три троллейбусные остановки, и я пошла пешком. Все равно, пока достоишься, людей набьется столько, что и не войдешь, и не вылезешь на своей остановке. Народ рвется на работу.
У нужного дома я замешкалась, пытаясь сориентироваться по номерам квартир и определить, в какой подъезд заходить. Пока я совершала умственные подсчеты, из крайнего подъезда показалась искомая молодая дама собственной персоной и рванула к перекрестку.
Вот что значит доверять интуиции, порадовалась я и припустила следом. Все выходило замечательно, только догнать красотку пехом оказалось ничуть не легче, нежели автотранспортом. Она явно дорожила временем и перемещалась в пространстве с максимально возможной скоростью. Признаюсь, и этот факт еще больше расположил меня к ней. Я тоже стараюсь рационально использовать время. И, можете мне поверить, далеко не всем это стремление понятно. Я не раз ловила неодобрительные взгляды, когда в автобусе проверяла ученические тетради, а сидя в парикмахерской под феном, конспектировала первоисточники.
Догнать эту ракету оказалось непросто. Несмотря на мои запредельные усилия, расстояние между нами никак не сокращалось. Я совсем уже было отчаялась и приготовилась голосить на всю улицу: «Девушка, постойте!», когда беглянка внезапно затормозила и свернула на аллею маленького парка с чахлыми низкорослыми деревцами. Теперь она двигалась медленным прогулочным шагом и на комету больше не походила.
Признаться, я несколько удивилась. Неужто целью такого марафона был всего лишь утренний моцион? А почему бы ей тогда не облачиться в тренировочный костюм? Боюсь, именно это могло стать моим первым вопросом, но меня опередили. Молодой человек в джинсовом костюме вынырнул из боковой аллеи, подхватил девушку под руку, и они направились в сторону скамейки.
Настроение моментально испортилось. Если это свидание, то к своему спутнику девушка испытывает определенно самые пылкие чувства. Иначе не летела бы, сбивая каблуки. И маловероятно, что она собирается быстро расставаться с предметом своих чувств. Влюбленные часов не наблюдают, прошляться в обнимку они могут несколько суток подряд. А попытайся я ее оторвать от любимого и атаковать своими проблемами, в число ее друзей мне не попасть.
Оставалось только уповать на деловую встречу. Невзирая на копну каштановых кудрей, точеный профиль и фигуру легкоатлета, вместе и по отдельности говоривших об обратном. Надежда, как известно, умирает последней.
Я подобралась поближе и выбрала ненадежное укрытие в виде полузасохшей липы, чуть прикрывающей парочку и абсолютно не доставляющей проблем с акустикой. Не поймите превратно, подслушивание абсолютно не входило в мои планы, но нужно было срочно выяснить, свидетелем чего я все-таки стала: банального свидания, пережидать которое нет никакой возможности, или деловой встречи.
— Я так устала от бесконечных тряпочек,
— Да ладно тебе, все уже позади. — Парень ласково дотронулся до упругого плеча. — Я же тебя не упрекаю. Ремонт так ремонт. Только у меня сейчас с бабками не густо.
— Кто бы мог подумать, что это такое дорогое удовольствие! По-хорошему бы надо обождать. Ведь еще вторую половину отдавать. Денег, конечно, жалко, но ничего не попишешь. Без нее бы ничего не получилось.
— Обойдется! Она уже и так озолотилась, — отмахнулся красавчик. — Скажешь, больше нет, и пусть катится. А будет выступать, припугнем.
— Нет, я с ней связываться не стану. Я вообще ее боюсь, как вспомню этот взгляд Медузы!
— Да брось ты паниковать! Что она может сделать? В суд же не побежит. А тем более в милицию.
— И все равно, ругаться с ней опасно. Да и недальновидно. А ну как еще придется обращаться? Как бы экономия потом боком не вышла.
Волосы у меня на затылке встали дыбом, а кожа ну буквально по всему телу покрылась мурашками. Захотелось вжаться в тощий ствол, а еще лучше распластаться на молодой зеленой травке и потихоньку, перемещаясь на четвереньках, покинуть опасный наблюдательный пункт. Если голубки углядят ненужного свидетеля, как бы моим коллегам не пришлось скидываться на венок. Народу в парке в такую рань почти нет, и я сильно рискую.
Тем не менее, я досидела до конца, пока пугливая молодая дама не вскинулась, заявив, что ей пора. Однако боюсь, никакой моей заслуги в героическом поведении нет. Я так и не нашла в себе сил сдвинуться с места. Только и всего. Зато, когда парочка скрылась из виду, так ни разу не оглянувшись, я медленно осела на траву и закрыла лицо ладонями.
Я была почти уверена, что парочка, нагнавшая на меня страху, испарилась, но ошиблась. Парня и впрямь не оказалось, похоже, он уехал на машине, а вот его подруга, видимо, слишком заботилась о собственном здоровье, чтобы пренебречь променадом. Правда, на сей раз она не слишком торопилась. Надо же, а ведь я собиралась взять ее в союзницы!
Держась на почтительном расстоянии, я сбивалась со спокойного шага, то переходя на рысь, то, когда расстояние между нами сильно сокращалось, на черепашьи шажки, и одновременно пыталась переварить полученную информацию. Теперь я наконец поняла механизм происходящего в больнице. Все оказалось просто и отвратительно донельзя. Только груднички у нас не знают о существовании всевозможных «благотворительных» организаций, любезно освобождающих зажившихся стариков от занимаемой ими жилплощади. Если верить прессе и современным бестселлерам, немало граждан, польстившихся на обещанный цветной телевизор, едва успев скрепить своими подписями бумаги о пожизненной опеке, переставали нуждаться в каких-либо земных благах. Так не с подобным ли я как раз столкнулась? Очень на то похоже. Только в данном случае, сдается мне, неблаговидную роль на себя взяли люди в белых халатах. И за определенную мзду они помогают безутешным наследникам. То есть как раз те, кто давал клятву спасать и исцелять, безжалостно убивают беспомощных и доверчивых стариков. Впрочем, стариками в списке были далеко не все. Но помимо невесток, как в случае с Кульковой и Горгиппией (готова поручиться, что именно Серафима завершила дело, начатое еще моими оглоедами), существуют и другие родственники, которым надоело ждать наследства, совсем не обязательно выражающегося в шестизначных цифрах банковского счета и недвижимости где-нибудь на Багамах. Но я так и не знаю, кто стоит за всем этим кошмаром. И уж тем более моих догадок недостаточно, чтобы обращаться в правоохранительные органы. На кого я могу указать как на участника преступного сговора? Чуть ли не все, кого я знаю из медицинского персонала больницы, на мой взгляд, могут быть замешаны. Уж кардиолог-то точно.