Обязалово
Шрифт:
И — бух на колени. Мне в ноги.
— Ваня! Миленький! Помоги! Не могу без него, изменщика проклятого!
Мда… «И смысл четвёртой скрыт от меня: путь мужчины к сердцу женщины». Дополню царя Соломона: «… и обратно».
Коллеги и коллегши, «попандопулы» всех времён и народов! Кто-нибудь умеет решать такие задачи? Быстро, эффективно, технологично… Ударом цвайхандера в голову? Да я согласен! В какую?! В мою лысую?!!
Видеть Домну в таком состоянии… Меня это зрелище вгоняет в тоску. А тоскующий попаданец…
Кто-нибудь прикидывал последствия деятельности
Более примитивный факт: другую повариху такого класса я просто не найду. За время трёх (уже трёх!) своих путешествий по «Святой Руси» я вполне понял: дерьмо. Большая часть того, что подают на стол в дороге… Ребята, я не привередлив, я могу сожрать даже жареные гвозди. Но и отличить хорошее от плохого…
А сейчас она — опечалена. И как эта печаль даст отдачу по желудкам моих людей… Какие проявятся язвы желудков, панкреатиты, диабеты, просто — аппендициты. Всё это — здесь смертельно.
Ванька-прогрессор… Какой может быть прогресс, если у обученных, организованных тобой людей — поджелудочная железа сама себя переваривает?!
— Иване, а может ты на меня заклятие наложишь? Как на свою девку, на Трифену?
— ?!!! Домнушка, это же для отвращения мужчин, а не для приворота!
— И вот! И пусть ни один! И чтоб он знал! Что я через него… что насовсем…
И — снова плачет. «Торжествующий хакасец», «сводный гренадерский»… всхлипывает и заливается слезами.
Я на восемь с половиной веков старше этой женщины. Умнее, образованнее, продвинутее… И — столь же беспомощен. Я — боярский сын, они — мои холопы. Могу приказать. Они будут жить под одной крышей, спать в одной постели. Могу указать необходимое минимальное количество соитий в неделю и их продолжительность, придумать технологию контроля исполнения и установить наказания за нарушения…
Попаданцы иногда описывают свои любовные приключения и переживания, возникающие при этом проблемы и способы их решения. Для них, для попадунов. И почти никто не пишет о любовных переживаниях своих людей. О необходимости находить выход вот из таких коллизий. Иначе они разорвут твою команду. И тогда… — «полярный лис» всему прогрессу.
Жванецкий хорошо сказал про президента: «Наказать когда эти суки…». Но вот — повариха взгрустнула и не доглядела, ложкомойка — закрутилась и не домыла… И как ты будешь наказывать поносящего? Ему же даже «ума в задницу» не вложишь! Всё выливается.
В дополнение — чёткое ощущение собственного аутизма. Я не понимаю полностью этих людей. Нужно с младенчества «впитать с молоком матери» их ценности, их тезаурусы… Какие сказки она слышала в детстве, какие песни пела ей мать? Какое детское воспоминание, образ, персонаж нужно напомнить, чтобы успокоить, чтобы «оптимизировать» — внушить оптимизм. Золушку? С доброй феей, хрустальными башмачками, а главное — с грядущим неизбежным принцем? — Так здесь таких сказок ещё нет.
— Ладно,
А что ещё посоветовать?
— Да не… да как же… Ваня! Ты только не казни его! Ты, когда нас женил, ты говорил… Ваня! Не надо! Пусть живёт. Гад ползучий… Я ж к нему… а он… к этой мокрохвостке… Чего ж мне делать-то, Ваня? Народ-то истинно говорит: насильно мил не будешь. Мила…
— Чего делать, чего делать… Взрослая женщина, умница, мастерица, красавица! А лепечешь как девка нецелованная! Быть счастливой! Не взирая ни на что, не обращая внимание на, и имея… ввиду всех! Домна, ты сама как есть — золото. На кой тебе эта лепёшка навозная вдоль бока? Да я тебя столько мужиков на выбор притащу! Из стольного города, из Смоленска. Копаться в них будешь — как курица в сору! Ножкой отбрасывать.
Ну вот, когда расквохтался, когда курицу изобразил — она хоть улыбнулась. Плакать перестала. Успокоилась, на меня платком махнула.
— Иди уж, поздно уже.
Собратья попандопулы! Кому из вас приходилось работать шутом? Не перед королями-императорами, а перед собственной холопкой? Скоморошничать и фиглярничать, чтобы ваша рабыня не плакала? Или это я один такой придурок, которому женщину просто жалко?
А насчёт мужиков — правда: надо будет бобылей в Смоленске набрать — демографическая ситуация у меня в вотчине… не выправляется. Беженцы её ещё усугубили — баб да девок у них больше.
Попадизм — это биквадратный маразм. Потому что, кроме технологии с экономикой, непрерывно по голове стучит психология с политикой. А маразм — потому что всё не так! Неправильно, по-средневековом — всё! А мне — разбираться, мозги корячить. Вместо «изобрести паровоз» — изобретаю аутотренинг для брошенной молодым мужем женщины. И вот за этим надо было вляпываться в 12 век? — А в какой?
Кстати, они же венчанные! Просто привести мужиков — «на, выбирай» — не получится. А развод — снова попа, денег платить…
Цыкнуть на этого Хохряковича? Типа: «стерпится — слюбиться»? Или там: «жена — не рукавица, с белой ручки не смахнёшь и за пояс не заткнёшь»? Может, его просто побить? — Она плакать будет…
Таких заморочек, как у Фильки и Домны — через одного. Хорошо хоть Трифена… Соскучился я. По дому.
На другой день завёз Артёмия к Маре. Та тоже ко мне с делами, с наездами… — но после. Умная баба: когда я ей ноги мечника показал — только шипанула:
— Пшшшёл с отседова, не мешшшай.
Если у Артёмия газовая гангрена начнётся… лучше бы я его в Новгород-Северском прирезал…
Теперь Рябиновка, владетель наш, родный батюшка Аким Янович. Чем-то он меня порадует?
Что там говорил Вольтер о целибате? — Всех правителей надо кастрировать. Уточню Вольтера: и владетелей — тоже.
Ещё в начале ноября Аким с Яковом перебрались из столь достопамятных мне сеней возле «гаечного недостроя» в тёплую избу. Недалеко — через дверь. Я туда и сунулся. Сидит задумчивый лаоконист Яков на лавке и тачает сапоги свои. Мрачный какой-то… Он и так-то… А тут — и вовсе… «тачальник-молчальник».