Обязан жить. Волчья ямаПовести

Силаев Борис Дмитриевич

Казалось, миновала вечность, пока за ним пришел дежурный. Он повел его по тем же лестницам, в гулкой тишине пасмурного здания.

— У вас там на стенах крючков понатыкано, — угрюмо сказал Андрей.

— Для мяса, — не оборачиваясь, отвечал офицер. — Бывшие холодильники…

Фиолетов поджидал его в вестибюле. Он был взволнован, покусывал губы и нетерпеливо смотрел на приближающегося Андрея.

— Пошли, — резко бросил он и зашагал к двери. Они вышли во двор гостиницы. Поверх кирпичного забора уже натянули колючую проволоку, и в углах построили дощатые

сторожевые башни. На залитом светом асфальте у коновязи топтались оседланные лошади и стояли офицеры. У стены Андрей увидел несколько трупов. Они лежали на солнцепеке, над ними жужжали мухи. Из-под наброшенных шинелей торчали разбитые солдатские ботинки и хромовые офицерские сапоги.

В группе офицеров выделялся полковник Пясецкий.

— Иди сюда! — позвал он. Внимательно, словно впервые, посмотрел на Андрея и сухо усмехнулся. — Что ж… Твой донос оправдался. Тебе повезло… — Он коротко кивнул на убитых. — Правда, им это не поможет… Так ты считаешь до сих пор, что выследил чекиста?

— Да, господин полковник, — твердо ответил Андрей.

— Мог бы его опознать?

— Безусловно, господин полковник.

— Я представлю тебе такую возможность, — полковник повернулся на каблуках и пошел к сторожевой вышке. — Смотри… Он?..

На асфальте, раскинув руки и подвернув ноги, лежал убитый парень. Тот, который остался в доме на Екатерининской, два. Голова его была размозжена, и в спутанных выгоревших волосах запеклась кровь. Он лежал щекой к земле, словно слушал что-то. Его открытые глаза потемнели, но неподвижные остекленевшие зрачки неестественно блестели.

— Узнаешь?

— Да, — тихо прошептал Андрей.

— Я так и думал, — произнес полковник. — Отстреливался до последнего патрона… Оставшийся пустил себе в лоб. Странно, зачем он остался в городе?

— Попал к нам в руки чудом, — объяснил офицерам Фиолетов. — Фельдфебель нарушил приказ и выставил патруль у кладбища. Оказывается, он местный житель и знал тут все дырки. Кроме того, этого чекиста кто-то поддерживал огнем с чердака соседнего дома. К сожалению, обнаружить не удалось…

Андрей был не в силах отвести взгляд от широкой, обтянутой косовороткой спины парня, к которой прилипли сухие былинки. Голоса офицеров доносились до него, с трудом пробиваясь сквозь жаркий гул, наполнивший черепную коробку. Ломило виски.

— Конечно, — сказал полковник, — он член организации… И, может быть, один из руководителей. Пойдемте ко мне. И, как его?

— Блондин, господин полковник.

— Зовите!

Фиолетов кивнул Андрею, и они все трое прошли мимо вытянувшихся офицеров.

— Ну-с, — Пясецкий сложил вместе кончики пальцев и откинулся на спинку кресла. — Рассказывай.

— О чем? — испуганно спросил Андрей.

— Неужели ты так наивен, что думал таким способом обмануть нас? — он удивился, и легкая улыбка тронула тонкие губы. — Мы солидное заведение, господин Кривцов. Ты если и не уважаешь нас, то хоть отдавай должное нашим возможностям.

— Я ничего не понимаю, — пробормотал Андрей.

— Ну, конечно, — вежливо сказал Пясецкий. — Тебе нужны особые

напоминания… Давно ты работаешь на Чека?

— Господин полковник! — воскликнул Андрей. — Я вор! Пришел к вам…

— Молчать! — гаркнул полковник и стукнул кулаком по столу. — Сволота уголовная, красным продалась?!

«Значит, он верит, что я уголовник», — мгновенно пронеслось в голове Андрея.

Фиолетов подсел к столу и, словно случайно, поставил ножку тяжелого стула на ботинок Андрея. Вопросы посыпались с обеих сторон, торопливые, быстрые. Острие ножки вонзилось в подъем, невыносимой болью отдаваясь во всем теле.

— Когда завербовали красные?

— За сколько продался?

— Говори сразу!

— С кем связан из организации?

— Не думай! Смотри в глаза!

— Какие задачи? Место явок, пароль… В глаза! В глаза!

Скрючившись на стуле, Андрей шептал дрожащими губами:

— Не знаю… Ничего не знаю… Вы ошиблись, господин… Истинная правда… Клянусь! Я ничего не знаю…

Казалось, что все кости ступни были раздавлены тяжестью Фиолетова, который, рассевшись на стуле, зло бросал:

— Сколько тебе лет?

— Где родился?

— Сколько получил от красных?

Он наотмашь, так, что дернулась голова, хлестнул Андрея по щеке.

— Отвечай!

Полковник вдруг дал знак поручику, и тот с невозмутимым видом поднялся со стула, отошел к окну, закурил папиросу.

Андрей руками подтянул онемевшую ногу. У него дергались губы.

— Скоро пройдет, — успокоил полковник. Он задумался, поглаживая ладонью седой ежик волос. Затем добавил — Раз сюда попал… Где ты живешь?

— Есть тут торговка краденым, — неопределенно сказал Андрей и рукавом пиджака вытер лоб. — Кость поломали.

— Один там живешь? — продолжал полковник.

— Еще двое воров… Из тюрьмы вместе бежали.

— Проверим, — буркнул полковник и черкнул карандашом в раскрытой папке. Лицо его, снова спокойное, делалось все скучнее, он безразлично поднял глаза на Андрея и бросил конвоиру — Уведите.

Когда дверь за Андреем закрылась, полковник повернулся к Фиолетову:

— Поручик, — Пясецкий придвинул к краю стола папку и положил на нее белую, в синих венах, маленькую руку. — Используйте этого уголовника в деле Лещинского. Дайте ему задание.

— Не помешает ли он другим? — осторожно спросил Фиолетов.

— Вы его ни о чем не информируйте, — сердито оборвал полковник. — Понимаете? Просто пусть опознает или наведет на след и все!

— Слушаюсь! — коротко ответил поручик и щелкнул каблуками. — Разрешите идти?

— Ступайте.

Фиолетов привел Андрея в свой кабинет и усадил на стул. Медленно прошелся от двери к окну, остановился за его спиной, положил руку на плечо.

— Доверия к тебе нет… Полного доверия… Сиди! Доверие ты обязан еще заслужить. Кроме того… Мы не та организация, куда можно просто так захаживать… Как на блины к теще. Улыбаешься? Ну, ну… Рад, что у тебя хорошее настроение. Если ты выполнишь наше поручение — то будешь отменно награжден.