Обязана быть его-2
Шрифт:
– Эдик… – заплакала я, тщетно пытаясь заслониться руками от его ударов.
– Сука! – рычал он. – Неблагодарная грязная сука. Но ничего… Думаешь, один Терентьев берёт всё, что захочет?! – ещё один удар в живот.
Я почти не слышала его, не разбирала слов. Содрав с меня пуховик, он толкнул меня на стену, и в голове зазвенело от удара.
Схватив за горло, Эдуард прижал меня ещё теснее, заставил посмотреть в глаза.
– К нему собралась, дрянь? – заорал, сжимая пальцы. – К нему?!
Его
– Врёшь! – процедил, склонившись ко мне. – Шлюха… Как же ты любишь деньги. Как же все вы любите деньги… Но ничего, – пощёчина.
Упав на пол, я упёрлась в ковёр ладонями и глухо зарыдала, пытаясь отползти к постели. Эдуард быстро догнал меня, опять схватил за волосы и, приподняв, сам швырнул на неё.
– Ничего, – повторил он. – Скоро твой Терентьев всё потеряет. Подожди…
– Хватит! – взмолилась я, едва он сцепил пальцы на моём запястье. – Пожалуйста, Эдик, прекрати, – прошептала сквозь слёзы.
Тело ныло, разбитые губы кровоточили. Никогда я не видела его таким: разгневанный, с острыми чертами лица и хищным, блестящим взглядом, он напоминал мне… Не дьявола. Он был хуже дьявола, хуже любого кошмара.
Комната кружилась перед глазами, и я боялась, что его лицо будет последним, что я увижу в этой жизни. Его удары – последним, что я почувствую.
– Эдуард… – снова умоляюще просипела сквозь слёзы. – Перестань. Умоляю тебя…
Из последних сил я попыталась отползти от него к краю постели. Он тут же ухватил меня за ногу и дёрнул назад.
– Не нравится? – тяжело дыша, просипел он. – Мне тоже много чего не нравится, моя хорошая.
Пальцы его оказались на моём бедре. Я не сразу поняла, чего он хочет, и только когда подол юбки пополз вверх, до меня дошло. До сих пор мне было страшно, но теперь…
– Нет! – я попробовала оттолкнуть его, снова отползти.
Разрывая на мне одежду, он дёрнул меня на себя. Свитер задрался до груди, ладони его оказались на моём теле. Ничего не соображая, я уворачивалась от его губ.
– Не трогай меня! – зарычала я, глотая смешанные с кровью слёзы. – Ненавижу! Ненавижу тебя!
Тепло его дыхания вызывало тошноту, ногти мои впивались в его руки. И снова хлёсткий удар по лицу.
– Ненавижу! – захныкала, понимая, что всё тщетно.
Но сдаться… Позволить ему взять себя. Внутри меня проснулось что-то дикое, неконтролируемое. Я слышала, как лязгнул ремень его брюк, и звук этот лишил меня остатков разума.
– Иди сюда! – крикнул он, когда я, перевалившись через постель, оказалась с другой стороны. – Иди сюда, – угрожающе тихо.
Я помотала головой, дрожа всем телом. Меня
Медленно обойдя постель, Эдуард приблизился ко мне, загоняя в угол.
Я наткнулась на тумбочку, вжалась в неё.
– Ты – моя жена, – процедил он и схватил меня за свитер. Дёрнул на себя. – Ты – моя жена, – заорал, плюясь слюной.
– Не твоя! – истошно крикнула я в ответ. Пальцы его снова оказались у меня под юбкой. Схватив меня между ног, он крепко сжал, попробовал отодвинуть трусики.
Я выворачивалась, но снова очутилась на кровати. И снова он сверху.
– Моя! – зарычал, раздвигая мои ноги.
– Нет! – под рукой оказалось что-то твёрдое. Не разбирая, что это, я замахнулась. – Нет! Нет! – Один удар, второй. – Не твоя! – снова истошно, рыдая.
Он не отвечал.
Тяжёлый, лежал на мне и больше не шевелился. Я слышала шум собственного дыхания, пульс набатом бился в висках. Что-то тёплое потекло по моей шее…
– Эдуард… – сглотнув, просипела я. – Эдуард…
Лихорадочно вдохнув, я столкнула его с себя, и он, словно тяжёлый мешок, скатился с постели. Дотронувшись до шеи, я поняла, что тёплое – это кровь.
Не моя.
– Эдуард… – сглотнула и заставила себя сползти на пол. Толкнула бывшего мужа в плечо, потом снова.
– О Боже… – кое-как перевернув его, прошептала я. Боже…
Липкими пальцами попыталась нащупать вену на его шее.
– Эдуард! – всхлипнула и отпрянула.
– О, Господи… – прижала руку к губам, отползая всё дальше. – Господи…
4
С минуту я так и просидела у противоположной стены, неотрывно глядя на бывшего мужа. Страх, который я испытывала, был абсолютно противоречивым: с одной стороны, я боялась, что Эдуард придёт в себя, с другой – что он не сделает этого. И что было сильнее, я не знала.
Всхлипнув, я пересилила себя и снова подползла к нему. Облизнула губы и заставила дотронуться, но руки дрожали слишком сильно, и понять, есть ли пульс, я не могла.
– Сукин ты сын, – со всхлипом процедила, глотая слёзы.
В какой-то момент мне показалось, что грудь его приподнялась, и я испуганно вздрогнула. Замерла, прислушиваясь к тишине, но всё, что мне удалось услышать – звук собственного дыхания.
Голова ныла, боль потихоньку охватывала тело. Оперевшись о постель, я как пьяная встала и, пошатываясь, осмотрелась вокруг. Сделала шаг и едва не упала, наткнувшись на что-то жёсткое. Глянув под ноги, увидела испачканную статуэтку.
Меня мутило, воздух был наполнен запахом одеколона Эдуарда и крови – металлическим, острым.