Обычная история
Шрифт:
– Я понял.
И столько арктического холода в голосе… Мамочки. Понять бы еще, с чего? Тон мой триггерит? Или сам факт запрета? Да как бы там ни было – пошел он! Пошел он…
– Молодец. Люблю понятливых.
– Надеюсь, ты ее трезвой заберешь, а не как сейчас… – бьет в ответ Реутов. Ах ты ж падла! Думает, я тут горе заливаю, что ли?
– Кэт, ну ты идешь, елы палы?! – очень вовремя окликает меня Стрельников.
– Да, – бросаю Михе, заливаясь деланно-счастливым смехом. – В общем, мне бежать надо. Жду номер дочери, Вить. Пока.
Глава 10
Кэт
–
Выныриваю из кресла. Морщусь, понимая, что отсидела ногу, да так, что на нее не наступить – миллионы шипастых колючек бегут от пятки аж до бедра. И это капец как больно. Даже слезы на глазах выступают.
Присев, с остервенением растираю мышцы.
– Блин, отсидела…
– Еще бы. Десятый час. Домой не идешь чего?
– А вы? – поднимаю взгляд. Валеев смотрит сверху вниз. Гладковыбритое лицо к вечеру покрылось щетиной. А в остальном он выглядит таким же свежим, как и на утренней планерке. Даже белоснежная рубашка, кажется, не примялась. И пахнет хорошо – отмечаю на автомате. Все же у меня определенно появился какой-то пунктик по поводу запахов.
– Работы много, – сощуривается, сунув руку в карман. Я машинально киваю, дескать, понятно. Сама такая.
– У меня тоже. Забыла многое. Приходится вспоминать по ходу. Оттого все идет медленнее, чем я привыкла.
Говорю как есть, хотя, наверное, в моем случае такая откровенность рискованна. Мало ли, еще решит, что я не подхожу. И что тогда мне делать?
– Бесит? – растягивает губы в белоснежной улыбке. Зависнув, смотрю, как тонкие лучики морщинок собираются в уголках его глаз.
– А?
– Бесит, что приходится вспоминать базу?
– А! – выпаливаю со смешком. – Еще как. Но я быстро одупляюсь. Вы не думайте.
– Я не думаю. И даже очень хорошо понимаю, что ты чувствуешь. Как-то меня ранило осколочным в ногу. Ничего серьезного, но как же бесило, что для действий, которые раньше совершал на автомате, даже того не осознавая, теперь приходилось прикладывать немалые усилия.
– Так и есть. Да…
Повисает неловкая пауза. Чтобы ее заполнить, Валеев чем-то гремит в кармане. Господи, ну не мелочь же у него там, кто сейчас ходит с мелочью? Тогда что? Ключи? Наверное.
– Так ты заканчиваешь?
Вяло пожимаю плечами. На самом деле работа, которой я занимаюсь сейчас, вообще не срочная. Я сижу в офисе, создавая видимость занятости, чтобы оттянуть момент возвращения домой. В свое тоскливое одиночество. Почему-то дома оно наваливается на меня всей своей неподъемной тяжестью. Не знаю, смогу ли я когда-то к нему привыкнуть. Даже в зоне мне не было так хреново. Там я жила от одного свидания с Реутовым к другому. Да, тосковала, да, изводилась вся без него, но знала, что все непременно будет – надо только подождать, и мир опять заиграет всеми красками радуги. Какой я была дурой все-таки! Как теперь стыдно за собственную доверчивость. И это тоже бесит. Потому что стыдно тут должно быть не мне.
Сейчас я стараюсь жить ожиданием встречи с Сашкой, но это совсем не то. К сожалению. И, наверное, к моему стыду.
– Да, пожалуй, на сегодня действительно хватит.
Валеев первым выходит из кабинета, я за ним. Пока дверь опечатываю, пока спускаемся, на улице уже темень. Всю неделю в окрестностях полыхали грозы, а у нас не упало ни капли. От жары даже вечером нет спасения.
Идем по дорожке вдоль озера, то и дело встречая на своем пути
– С дочкой что-нибудь решила? – вдруг нарушает тишину мой спутник.
– Да, завтра ее заберу. Будем вместе проводить выходные. Пока так…
– Вот и хорошо.
– А вы? – закусываю губу.
– Что я?
– С дочкой решили? По поводу того злосчастного дня рождения?
– Еще в машине. Ты была свидетелем нашего разговора, – пожимает могучими плечами Таир Усманович. Я хмыкаю. Он, конечно, неподражаем. Просто какой-то доисторический динозавр. Но что-то в этом есть. Его рептилоидному мозгу будто чужды сомнения. Он имеет четкие представления о жизни и не мечется как дурак, подвергая каждый свой шаг сомнению. Я, кажется, когда-то была такой же. Славные были денечки. Оказывается, жить гораздо проще, когда не приходится сомневаться по каждому поводу.
– Сына бы я точно так же не отпустил, – зачем-то поясняет Таир, скосив на меня ироничный взгляд. Губы невольно растягиваются в улыбке.
– Ну-ну…
– Уже думала, чем займешься с дочкой?
– В пятницу мы довольно поздно вернемся, так что просто завалимся спать. А в субботу пойдем на озеро. Ребята собираются жарить шашлык и играть в волейбол. Думаю, будет весело. А вы? Домой поедете?
– Еще не знаю. Ну что, пока?
Надо же! Я и не заметила, как мы дошли до дома. Кивнув, первой взлетаю вверх по ступенькам, проворачиваю ключ, ощущая затылком, как Валеев за спиной делает то же самое. Квартира встречает меня духотой и сыростью. Первым делом включаю кондиционер. Осматриваюсь. К сожалению, я так и не успела обжиться. Теперь волнуюсь, понравится ли здесь Сашке. А если нет, что делать?
Что-что! Проводить с ней выходные в нашей старой квартире. Только бы ипотеку одобрили!
Поставив на плиту турку, пишу Реутову:
«Завтра в шесть».
Мне плевать, что уже поздно. Скорее, я даже испытываю некоторое злорадство. Хочется верить, что Ника-сука уже на говно изошла от ревности. Пусть бесится и рвет на себе волосы. У меня к этой стерве нет ни капли сочувствия.
«Не знаю, Кэт. Как бы она не приболела».
Значит, так, да? Трясущимися от злости пальцами жму на дозвон.
– Я правильно понимаю, что по-хорошему ты не хочешь? – цежу в трубку.
– Неправильно! У Сашки температура и какая-то сыпь. Может, ветрянка. Она еще не болела. Врач поставит диагноз точнее.
Закусив до боли щеку, судорожно размышляю над тем, мог ли бывший соврать. Хочется верить, что нет. Ну не совсем же он отбитый – спекулировать на здоровье ребенка. Так ведь и беду можно накликать.
Пока я молчу, в динамике раздается звук дверного звонка.
– Это, должно быть, врач. Я перезвоню, – бросает Реутов, перед тем как отключиться. Значит, не врет, да? В смутном беспокойстве растираю лицо. Мне наверняка стоило спросить, какая у Сашки температура, но разговор так быстро прервался, что я тупо не успела. А теперь маюсь и только тем себя утешаю, что дочь в руках профессионалов. Врачей… и отца, который отвечал за ее здоровье и благополучие на протяжении последних трех лет. Так что, поди, научился давать по часам пилюли и промывать нос. Хотя в нынешнем случае этот навык ему пригодится вряд ли.