Обычная магия-3

Волковский Андрей

— Слушай, — спросил лейтенант, когда видящий закончил разговор, — а почему всё-таки одни убивали, а другие нет? Настойку-то многие пили. И грибами многие закусывали.

— Ученик, какие есть идеи?

Руслан припомнил то немногое, что знал о деле Ростовцева, и всё то, что знал о существах, способных влиять на людей.

— Наверное, грибоед с настойкой менял их восприятие, — медленно сказал Руслан.

В памяти всплыла история с паранойником. Тогда родные лица родителей казались неуловимо чужими, неправильными и потому зловещими. Хотелось

бежать от них прочь. Знакомые предметы и места тоже выглядели иначе: смотришь на свою, с детства привычную комнату, и вместо того, чтобы ощутить себя в безопасности, хочешь бежать. Потому что всё не так.

А ведь Бьёрн говорил, что некоторые из-за паранойника становятся агрессивными и не бежать хотят, а выбивать из странных чужаков правду о том, где настоящие родные.

Руслан невольно поёжился и закончил мысль:

— И они видели в тех, кого любили монстров, злобных двойников. А может, становились настолько не в себе, что думали, что вот так — ножом или ударами — надо проявлять любовь...

Руслан снова поёжился. Каково это — прийти в себя после гулянки и понять, что зарезал отца или убил лучшего друга? Только сейчас он начал понимать, что с ним едва не сотворил покойный Винсент. Сложись всё иначе, он, Руслан, мог бы причинить вред родителям, Славику или Регине, напасть на Кобру или на Бьёрна... Как бы он с этим жил?

— А что будет теперь с этим Ростовцевым? — внезапно охрипшим голосом поинтересовался Руслан.

— Если докажут, что это из-за влияния существа, то отмажут от тюрьмы по психиатрии, — ответил Бьёрн и добавил:

— А может, у пьяного любовь и ненависть местами менялись из-за грибоеда, — добавил Бьёрн.

— А так и без всяких грибоедов бывает, — тяжело вздохнул Бабушкин. — Без всяких существ...

Обещание

26 сентября

В понедельник Руслан познакомил Катю со Славиком. Лучшему другу Руслан в самых общих чертах рассказал, кто такая Катя, откуда взялась и чего от неё ожидать. Но только в общих чертах. В деталях пока и сам не разобрался.

Славик загадочной девушкой был очарован. Она в свою очередь улыбалась его шуткам и вела себя почти прилично. Заявила только, что Руслан — её давно потерянная и вновь обретённая половинка и что они должны быть вместе навеки. Руслан поймал обалдевший взгляд друга и помотал головой: мол, шутит она так.

Катя обменялась со Славиком номерами и даже позволила обнять себя на прощание.

Когда Славик умчался на какую-то встречу с одногруппниками, Катя сказала:

— Ох, он настолько слепой, что мне его почти жалко! Противно немного и жалко. А он даже не понимает, насколько калека.

Она с брезгливым выражением

лица пожала плечами и стряхнула пылинку с нового светло-голубого свитерка.

Руслан почувствовал, что закипает. Как Катя смеет так отзываться о Славике? Да неважно, что он не видящий! Да и вообще что за стремление делить людей на правильных и нет.

Руслан постарался взять себя в руки и негромко произнёс:

— Не надо так говорить о людях. И особенно о Славике. О нём — не надо.

Катя удивлённо воззрилась на собеседника, как будто он внезапно покрылся шерстью или отрастил рога.

— Вот не ожидала от тебя такой страсти! И ради кого — ради какого-то парня?! — она всплеснула руками. — Может, ты всё-таки гей, а?

— Хватит!

Катя чуть наклонила голову к левому плечу и посмотрела на Руслана с настораживающим интересом.

— А чего ты так завёлся в самом деле? Я, заметь, не предлагала его пугать или ещё что-нибудь такое. Просто факты. Он по сравнению с нами калека. Инвалид. У-бо-жест-во.

У Руслана потемнело в глазах. Ещё секунда — и он её ударит. Он резко развернулся и зашагал прочь.

— Эй, ну ты куда? Опять обиделся? Да что такого-то?!

Катя догнала его и спросила:

— Ну они же отличаются от нас, так?

— Да, но это ничего не значит!

— Мы видим и можем больше. Значит, они ущербные. А на правду не обижаются!

— Не обижаются на правду, значит?! — Руслан развернулся к Кате. — А тебе не обидно, что ты капризная, вздорная, жестокая, злая стерва?!

Катя хлопнула длинными ресницами и сказала:

— Нет. Я и правда такая. Но если это проблема, то ладно.

Она вздёрнула подбородок и медленно пошла к проспекту. Спина прямая, голова чуть откинута, длинные ноги печатают шаг за шагом.

Обиделась.

Что ж, с одной стороны, Руслану хотелось её обидеть, задеть. Нельзя же просто так говорить гадости об окружающих и думать, что всё сойдёт с рук!

Но на душе почему-то было неспокойно. И потому, что обиженная Катя могла натворить дел. И потому, что было стыдно: сорвался, наорал на девчонку, сам наговорил гадостей. Она-то хотя бы сразу говорит, что думает, а он, Руслан, носил всё в себе, таился, —обманывал её, получается. А она, наверное, и не знает, как по-другому думать о тех, кто отличается. И если он, Руслан, знает, как правильно, он должен ей объяснить! Или нет?

Как же сложно общаться с людьми!

Он бросился догонять её.

— Катя!

Девушка остановилась у пешеходного перехода, но не повернулась на окрик. Руслан добежал до неё и сказал:

— Извини, я не хотел тебя обидеть.

— Хотел, — отрезала Катя, глядя прямо перед собой.

Её лицо было напряжённым, и казалось, что она вот-вот заплачет.

— Ладно, хотел — за это тоже извини. Давай поговорим.

— Тут, на переходе?

— Ну, хочешь в кафе?

Светофор на переходе показал зелёного человечка и запищал. Люди заспешили на ту сторону, недовольно обходя Руслана и Катю.