Обычная магия 4
Шрифт:
Руслан не жаловался. Не всё же с монстрами воевать, надо и порядок наводить иногда. Да и подумать за работой можно. О Регине, с которой они договорились сходить однажды на нормальное свидание. О Кате, опять пропавшей с радаров. О том, что уже снова пора писать курсовую. О Славике, родителях, научруке…
Когда за окном сгустились сумерки, у Бьёрна зазвонил телефон.
— О, Лёха! Здорово!
От Бабушкина давно не было вестей. В каком-то смысле это хорошо: значит, в поле зрения лейтенанта никакие существа не причиняют
Руслан невольно вспомнил, как Бабушкин звал их проверить историю с массовым утоплением, в котором оказалась виновата «синявка», потом случаи смертей от холода с придорожнем и «пьяные» убийства в пригороде, где тоже не обошлось без существа. А ещё тот жуткий инцидент с големом из кладбищенской земли на прошлогодний День Святого Валентина. Руслан поёжился. Интересно, что сейчас стряслось?
— Ладно, приедем через полтора часа. Нам ещё бы по шашлыку заточить. А, ты потом нас угощаешь? Ну ладно, сам напросился! — рассмеялся наставник.
Сунул телефон в карман и сказал:
— Всё, хватит уборки. У Бабушкина что-то интересное стряслось. Ну, то есть какой-то жуткий ужас, само собой. Обещал потом угостить мясным мясом — мне нравится. Счас поедем к нему на место происшествия. Готов?
Руслан предпочёл бы поехать домой и принять душ, но вдруг там что-то срочное? Надо проверить, так что он кивнул наставнику и ещё раз оглядел свой удивительно чистый стол. Красота!
— Куда едем?
— В Кириллов лес. Там нам Лёха кое-что показать хочет.
Через полчаса видящие были на месте.
Сумерки стали непроницаемо вязкими, почти превратившись в ночь. В небе ярко горела половинка луны, а вдоль дороги таинственно светились фонари.
Незнакомый таксист высадил их там, где велел Бьёрн, у приметной берёзы рядом с остановкой пригородного автобуса.
— А где Бабушкин? — Руслан огляделся, но ни белой тойоты, ни лейтенанта не увидел.
— Счас уточню.
Бьёрн достал телефон.
— Мы приехали. Куда? А, понял. Ладно, сейчас придём.
Утоптанная дорожка привела их к опушке с навесом и кострищем. Видимо, местечко для зимних пикников. Лёха ждал их там. Он махнул рукой, призывая их отойти за навес.
Даже в вечернем полумраке видно было, что лес вокруг просыпается от зимней спячки. Деревья уже не казались по-зимнему мёртвыми, безжизненными. В воздухе пахло сырой землёй и скорым теплом. Тут и там сновали по деревьям светящиеся создания.
Но Руслану было не по себе. С одной стороны, вечерний весенний лес, полный негородских запахов и талого снега, казался уютным и добрым. С другой — что-то тревожное так и висело в воздухе, не давая расслабиться. Левый глаз не болел, но еле ощутимо зудел, словно и запечатанный паранойник не знал, чего опасаться.
Наконец, Алексей остановился и сказал:
— Вот тут. Сейчас разберёмся кое с чем и станет хорошо и чисто.
Он
— Будет хорошо и чисто, — повторил он и улыбнулся, поднимая оружие.
— Лёха! — негромко окликнул Бьёрн. — Ты чего?
Из-за дерева вышла девушка в длинном светлом платье и расстёгнутом светло-сером пуховичке. Распущенные золотые волосы почти до пояса. Куча амулетиков и подвесок на шнурках. Лица не разглядеть, но Руслан готов был поклясться, что это та девушка с ориентировки. Радомира.
С её появлением, как ни странно, стало спокойнее и проще. Как будто то, что делает Бабушкин обрело смысл. Да, ведь и правда надо, чтобы стало хорошо и чисто.
Левый глаз заныл, но это не имело значения. Ведь всё будет хорошо.
Радомира подошла ближе. Посмотрела на Бьёрна. Потом на Руслана. Заинтересовалась его глазом и сделала несколько шагов в сторону видящего. Встала лицом к лицу. Красивая, румяная, ни грамма макияжа на гладкой нежной коже.
— Не двигайся, — почти пропела она мелодичным голосом. — А не то тебя застрелят.
Поскольку Руслан стоял столбом, то девушка, видимо, обращалась к Бьёрну. Потом переключилась на его ученика.
— Об этом они не говорили, — она протянула руку к его лицу, будто хотела коснуться сияющего глаза.
Передумала. Опустила руку и спросила:
— Помнишь Алю и Женю?
Руслан нахмурился, честно пытаясь припомнить кого-нибудь с такими именами. Потом покачал головой. Глаз болел всё сильнее, но рядом с Радомирой эта боль не имела значения.
— Что, так много детей осиротили, что уже и имён не упомнить? — нахмурилась девушка. — Или вам вообще всё равно?!
— Ты о чём, красавица? — спросил откуда-то сбоку Бьёрн.
— Ты тоже не помнишь? — чуть повернула голову девушка. — Да, без таких бессердечных мир точно станет лучше и чище!
Левый глаз уже не просто болел, а горел болью. До Руслана наконец начало доходить: эта красивая девушка в длинном платье желает им зла. Желает смерти.
— Как вам по ночам спится, монстры? — зло спросила она.
— Когда как, — хрипло отозвался Руслан. — Кто ты?
— Не твоё дело! Вспоминай Алю и Женю! И их маму, которую они из-за вас никогда не увидят!
Мама и двое детей. Фото с двумя девочками на чужой стене. Красивая женщина, которая повезла их топиться. Ундина халь. Синявка.
— Вспомнил, — кивнула девушка. — Хорошо. А ты?
— Больше информации подкинь, красавица, — отозвался Бьёрн.
— Это дочки ундины, — сказал Руслан. — Помнишь, дело в Садах в позапрошлом году?
— А, помню. Лёха, ты же тоже там был? Иди сюда. Чего стоишь там, как неродной?
Бабушкин, не опуская оружия, сделал пару шагов в сторону Бьёрна, но Радомира крикнула: