Шрифт:
Прозоров Александр
Обычная жалость
На полу горела одинокая свеча - дрожащее пламя выхватывало из мрака круг метра три в диаметре. Вдоль границы света и мрака сидели мы, взявшись за руки и закрыв глаза.
– Очистите свое сознание от суеты, от мыслей и забот, - негромко звучал голос Милены Степановны.
– Впустите в него свет истины, почувствуйте его, почувствуйте его, почувствуйте сидящих рядом, чистоту, наполняющую наши сердца. Почувствуйте покой, идущий по кругу.
В этот миг мне показалось, будто по теплым рукам друзей ко мне рванулся
Разумеется, упрекать меня никто не стал. Лишь Милена, взяв за руку, чуть слышно сказала:
– Ты зря это сделал. Круг отомстит. Мы прошли сегодня темный план. Мы. И мы, вместе, справились с ним. А ты вышел из общего круга - и можешь оказаться в своем собственном кругу. И никто тебя не поддержит. Постарайся быть сильным.
– Она поцеловала меня, обняла за плечи и тяжело вздохнула: Наверное, это моя вина, но теперь уже поздно.
* * *
От метро до дома я всегда хожу пешком. Темная ночная улица настраивает на несколько специфический лад; покачиваются на ветру фонари, шевелятся черные тени за кустами и деревьями, неслышными духами проскакивают бездомные собаки, и для полноты картины не хватает только легендарного Кощея Бессмертного - с отливающим синевой обнаженным мечом и воронеными доспехами на белых вечных костях.
Двигаясь привычным широким шагом, я поравнялся с невысокой женщиной, и только начал ее обгонять, как вдруг она, громко завизжав, вцепилась мне в руку. От неожиданности я даже подпрыгнул и, кажется, тихонько пискнул. Сердце застучало, как заяц-барабанщик, кровь хлынула к лицу, но, увидев перед собой распахнутые глаза, испуганно дрожащие губы и поблескивающие жемчужные зубки я несколько успокоился - на Кощея это прелестное существо явно не тянуло.
– Что случилось, сударыня?
– постарался я изобразить улыбку.
– Ой, кошмар какой, - девушка перевела дух, - иду, иду - вдруг из-под самой руки выскакивает громадный черный пес! Он ведь, наверное, и кусить мог?
– Это вон тот?
– Впереди торопливо трусила прочь дворняга росту мне примерно по колено - в холке.
– Да... ой, нет... да... Да я просто от неожиданности!
– она тоже улыбнулась.
– Конечно, вам смешно, а я, кажется, каблук сломала!
– Это ужасно, прекрасная незнакомка, - совсем не к месту рассмеялся я.
– Что ж, давайте посмотрим.
– Ох, горе!
– отнюдь не горестно проворковала девушка, сняла туфельку и подала мне.
Каблук оторвался напрочь, болтаясь на ломкой от засохшего клея нитке; можно было бы прибить его, или привернуть шурупом, но я не ношу слесарку в кармане. А вообще-то, смотрел я не столько на каблук, сколько на нее. Хорошенькая, .как с картинки...
– Обувь нуждается в стационарном лечении, прекрасная незнакомка. Увы, увы.
– Я не незнакомка, я Оксана!
– Она стояла передо
– Что же мне теперь делать?
– Я с удовольствием отнес бы вас на руках, но боюсь, мои желания не совпадают с моими возможностями. Попробуем комбинированный метод передвижения.
– Господи, что за чушь я смолол! Я присел, осторожно одел ей туфельку, подержав теплую ножку в руке чуть дольше, чем было необходимо, и с трудом подавив желание скользнуть ладонью выше, к коленке.
– Начнем с самого простого!
– и я подхватил ее на руки. Она, после секундного колебания - а что ей оставалось делать?
– обняла меня за шею. Первые метров десять нести было скорее приятно, чем тяжело, потом ощущения сравнялись, потом мне в нос забралась ее волосинка, я стал ловить ртом воздух, и Оксана застучала ладошкой мне по спине:
– Отпускай скорее, а то чихнешь - оба свалимся!
Пользуясь поводом, я поставил девушку на асфальт, перевел дыхание и чихнул.
– Какие у тебя прекрасные волосы!
– Что, хорошо чихается?
– И это тоже.
– Я забрал у нее сумочку, обнял за талию, почувствовав сквозь тонкую ткань упругое тело. Она прильнула ко мне, положив руку на плечо, и осторожно, на цыпочках, пошла.
Метров через сто мы остановились.
– Да, так мне до утра идти придется!
– тихонько рассмеялась Оксана. Может, босиком попробовать?
– Простудишься!
– испугался я.
– Тебе еще далеко?
– Почти три квартала... Надо было автобус подождать.
– Дождешься их в такое время, как же!
– Зато каблуки целей бы были.
– Есть вот какой вариант, - наконец решился я, - Мой дом совсем рядом, и я смогу залатать твою туфельку за десять минут.
– Нет, не могу же я идти ночью в гости...
– А что делать?
– Ну, неудобно это, неприлично как-то... Соседи у тебя что подумают? Мамочка что-нибудь скажет...
– Да нет ни соседей, ни мамочки. Я один живу.
– Сказав это, я тут же подумал, что она испугается, и как можно честнее добавил: - Я только туфельку отремонтирую - и все. Это быстро, десять минут - и готово!
Она не без подозрения посмотрела мне в глаза:
– Ну, если только на десять минут...
– Чаю хочешь? Извини, что на кухню завел, но в комнате у меня такой бардак... я быстро!
Пока чайник закипал, я наспех прибрался и пригласил Оксану в комнату.
– Печенья дать?
– моя рука совершенно случайно легла ей на плечико.
– Дать. И побольше, - Оксана задорно тряхнула головой, колыхнулись пушистые каштановые кудри. Не удержавшись, я наклонился, чувствуя, как мягкие волосы щекочут лицо, она обернулась, губы ее оказались прямо перед моими... Жаркие, сладкие губы... Она провела пальчиком по моей щеке: - Ты скажешь, как тебя зовут, или нет?
– Юра.
– Юра, а туфлю ты лечить будешь?
– Конечно, буду, только... только мне очень не хочется, чтобы ты уходила...
– Знаю. У тебя это всю дорогу на лбу написано.