Обычные командировки. Повести об уголовном розыске
Шрифт:
– Почему «подшефного»?
– Ершова в конце зимы из детской колонии освободили досрочно, он там за кражи из ларьков сидел. Горком комсомола поручил нашей дружине над ним шефство взять. Вы вчера видели в штабе большого такого парня – Семена Плетнева? Вот его и определили шефом к Ершову и к нему в бригаду устроили. Плетнев от своего воспитанника первое время чуть не плакал. Ну а потом отношения у них наладились, и парень вроде к лучшему изменился, а на экзаменах в техникум он встретился с Борисом Ворониным. После сдачи на радостях выпили и пошли развлекаться в кинотеатр. Когда мы стали акт составлять, то и решили все смягчить. Про то,
– Это почему же?
– Плетнев просил, и мы с ним согласились. Если бы написали, как все на самом деле было, не видать бы нашему подшефному техникума. Ему за такое хулиганство не пятнадцать суток, а год дали бы.
– Пощадили, значит, филантропы…
Когда Зина уже собиралась уходить, Дорохов поймал ее нерешительный взгляд, обращенный на портфель.
– Знаю, знаю: передача? – Зина кивнула.
– Можно?
– Что там?
– Книги и так кое-что, я испекла.
– Оставляй, пожалуй, на мой страх и риск.
Девушка ушла, и Александр Дмитриевич спросил Рогова, что он думает о показаниях Воронина и Ершова. Тот пожал плечами:
– Наверное, этим парням все-таки попало.
– Как попало? – не понял Дорохов.
– Как вел себя Лавров, не знаю, но то, что Плетнев всыпал Ершову, это мне известно, – невозмутимо продолжал внештатный инспектор.
Дорохов рассердился. Невозмутимость Рогова вывела его из себя. Чтобы сдержаться, он встал и зашагал по кабинету.
– Вы, товарищ полковник, – предложил Рогов, – сами с Плетневым поговорите, тогда вам все будет ясно.
– Поговорю, обязательно поговорю. Со всеми. Насчет «Снежка» удалось что-нибудь узнать?
– Сейчас в продаже нет этих конфет.
Рогов достал блокнот, полистал его и прочел: «Наш торг получил сто килограммов “Снежка” два месяца назад. Передали конфеты в магазин, и там их за два-три дня распродали».
Дорохов взглянул на часы, шел третий час дня.
– Когда удобнее навестить Макарова?
– Удобнее всего сейчас, – не задумываясь, ответил Рогов.
– Тогда идемте.
Начальника уголовного розыска Макарова они нашли в саду городской больницы.
– Очень рад вашему приезду, Александр Дмитриевич. – После взаимных приветствий майор первым начал разговор. – Боюсь, что Киселев с этим делом запутался. А сам, вот видите… – он беспомощно развел руками. – Перед ноябрьскими хотел грипп перехитрить, так с тех пор никак не выкручусь. Немного поработаю, и опять то сердце, то давление. Сейчас врачи обещают недельки через две выписать. Насчет дела Лаврова. Обоих я их знаю. Олега похуже, а Сережку Славина с детства. Раньше ведь мы в одном бараке жили. С его отцом вместе в сорок третьем ушли на фронт. В сорок четвертом вернулся домой с белым билетом. Сережка уже ходить начал, а отец погиб. Как подрос этот пацан, мать беды с ним натерпелась вдосталь. Сбежит Сергей из дому, соседка в слезы – и ко мне. Я уже в уголовном розыске был. И мы его ищем. Воровать стал, дважды в колонии побывал. Уговорил я нашего военкома и за полгода до срока отправил Сергея в армию. Домой вернулся совсем другим человеком, стал в парикмахерской работать. Старые дела бросил. Правда, иногда выпивал да в картишки поигрывал по мелочи. Года два назад был у нас с ним откровенный разговор. «Вы, дядя Жора, не беспокойтесь, – сказал он мне тогда, – я больше в тюрьму не сяду, а то все по молодости было». Степановна, мать Сережки, сыном не нахвалится: с каждой
Макаров помолчал, потянулся к сигаретам, что возле себя на скамейку положил Дорохов, потом отдернул руку и снова заговорил:
– У нас в уголовном розыске народу раз-два и обчелся. Я, Киселев и два инспектора: один в отпуске, а другой уехал сдавать экзамены в юридический. Киселев у нас на розыскных делах сидит, а два других текущими делами занимаются. Мы с Женей Роговым взяли себе работу с молодежью, приходится на внештатных опираться. Важнее профилактики дела у нас нет. Ворами да грабителями становятся-то не сразу. Начинается с ерунды, с мелочи, а повзрослели – глядишь, за крупное взялись.
Макаров говорил с жаром, разнервничался, и Дорохов пришел ему на помощь:
– Я полностью с вами согласен, Георгий Петрович.
– А есть такие, что думают иначе: нечего с ними цацкаться, в тюрьму, мол, нужно их, тогда живо исправятся. Эка невидаль: за шиворот да в тюрьму… А ты попробуй не допусти до плохого мальчишку, останови вовремя! Вот мы с Роговым с ними и занимаемся, – усмехнулся майор и уже более спокойно продолжал: – Может, не всегда удачно. Что касается дружинников, то это основные наши помощники. Лаврова я помню, стоящий, справедливый. Я ему несколько раз серьезные задания давал.
– Может, за эти задания с ним и хотели свести счеты? – спросил Дорохов.
– Все может быть, но при чем здесь Славин? Он у меня ни разу ни по одному делу даже косвенно не проходил. Если Сергей действительно решил расправиться с Лавровым, то для этого должны быть веские основания… Ручкина не нашли? – обратился майор к Рогову.
– Нет, Георгий Петрович. У него через четыре дня кончается отпуск. Приедет – поговорим.
– Этот Ручкин, по-моему, должен пролить свет. Парень разбитной, общительный. Вам про беседку в сквере рассказывали? Так он там в первой пятерке. Была у нас тут воровская группка, так его однажды приглашали на дело, но Ручкин повел себя достойно, не только отказался, но и ребят отговаривал. С Лавровым они приятели, хотя как эта дружба сложилась, я себе и не представляю. Кстати, Женя сказал, что на месте происшествия была какая-то супружеская пара, забыл их фамилии. Вы с ними не разговаривали, Александр Дмитриевич?
– Нет.
– Может, они какие-нибудь детали припомнят?
– Поговорю обязательно.
– И еще, Александр Дмитриевич, просьба у меня к вам: кража из магазина висит с прошлого года, может, выберете время, посмотрите, как говорится, свежим глазом…
– А я уже сегодня просил Киселева дать это дело. Обязательно познакомлюсь.
– Кстати, как вам показался наш старший инспектор?
– Не знаю, что и сказать…
– Не показался, значит. Розыскник он отличный и, в общем-то, человек неплохой.
Майор взглянул на часы и встал:
– Вы извините меня, товарищ полковник: здесь процедурная сестра строже армейского старшины. Опоздаю – всем врачам нажалуется.
Они проводили Макарова к большому четырехэтажному больничному корпусу и, попрощавшись, ушли.
Вечером, около семи часов, к Дорохову пришли дружинники. Рогов протянул полковнику список:
– Здесь весь наш актив. Народ добросовестный, выполнят любое задание.
Дорохов оглядел собравшихся. Все сидели чинно, настороженно, видно понимая, что им предстоит важное дело.