Обыграть босса
Шрифт:
Что мне оставалось? Кивнула и осталась стоять посреди кабинета, как памятник всем недотепам. Ерохин так и мерил шагами кабинет, продолжая разговор. Вернее, ему что-то рассказывали, а он слушал, почти не отвечая. Лишь иногда вставлял: «Ммм, угу. Это понятно». У меня начала кружиться голова от его мельтешения, и я стала всерьез опасаться, как бы не замутило до тошноты. Пришлось даже уставиться на ковролин под ногами, чтобы не глазеть на босса.
Пользуясь нечаянной паузой, я попыталась успокоить нервы и уговорить себя не делать глупости. Со мной редко, но случались приступы агрессии. Сама по себе я человек тихий, мирный, терпеливый. Можно сказать, как
Умом я еще понимала, что не стоит грубить начальству, и он в принципе ничего криминального себе не позволял, но процесс был запущен. Отменить бурление экскрементов в собственном организме я не могла. Старалась хотя бы сдерживаться.
– Все равно я не понимаю, почему мы должны идти им на уступки. Подрядчики в очередь стоят за этими работами, – заговорил, наконец, Ерохин распространенными предложениями, – Нет. Всегда так делаем и они думали – это не аргумент. Пусть заканчивают работы на авансовую стоимость и убираются с объекта.
Он отбил звонок без лишних церемоний, положил трубку, взглянул на меня. Снова доброжелательная улыбка изогнула его рот.
– Добрый день, Лен. Смотрите, я делаю успехи – сегодня вовремя затормозил и вы даже не уронили папки, – пошутил он.
Мне тут же захотелось сказать, что с тормозом у него как раз все в порядке, а вот глаза нужно пришить на место. Хорошо, что такая объемная скабрезность не сразу слетела с языка, а потребовала секунду на удачную формулировку, и Ерохин успел продолжить говорить, не дав мне вставить слово.
– Давайте документы, посмотрим, что у вас.
Я подошла ближе к столу, сложила перед начальником стопочкой все, что сшила за утро. Он открыл папку и начал читать. У меня аж сердце екнуло.
– Присядьте, Лен, – Даниил Ильич указал взглядом на кресло у стола.
– Знаете, мне ведь только подпись ваша нужна, – проговорила я, не спеша воспользоваться предложением.
– Знаю-знаю, Катерина Пална мне так и сказала.
Я бы умилилась, как простецки он сократил отчество своего секретаря, которое являлось ее корпоративной кличкой, но меня волновали документы.
– Вы не собираетесь подписывать? – изумилась я.
Ерохин поднял взгляд от документов.
– Вы же не думаете, что я буду подписывать, не изучив материалы? – спросил так, словно я дура набитая.
Хотя примерно так я себя и вела.
– Но там же три тома, – нашла я аргумент.
– Потому я и предлагаю присесть, – снова растолковал мне недалекой Даниил Ильич, – Можете сделать себе кофе. В приемной кофеварка.
– Нет, спасибо.
Еще кофе мне не хватало. И так трясет от злости, беспомощности и собственной глупости. Приняв все эти грехи со смирением, я опустилась в кресло. За то время, пока Ерохин шелестел бумагами я успела рассмотреть офис, как следует изучить стол начальника, понять, что мне пора записаться на маникюр, и почти успокоиться. Смиренное ожидание даже нагнало сон, и я начал клевать носом. Из коматозного состояния вывел скрип ручки о бумагу. Босс подписывал.
Он даже
– Что не так с этим томом? – поинтересовалась я невозмутимо, продолжая тянуть на себя.
– Все с ним в порядке.
– Тогда, в чем дело?
У меня еще были лимиты, но держалась я из последних сил.
– Если хотите встретиться, то можете просто позвонить, – с этими словами он положил сверху на папку визитку, – Не обязательно искать предлог и записываться на прием через секретаря.
– Что? – я едва могла говорить от возмущения.
– Вы же пришли спросить, не рассказал ли я Владу? Сидите, мнетесь, явно не решаетесь начать разговор. Я все понимаю, Лен.
– Невероятно, – выдохнула я, закипая, – Вы серьезно считаете, что я выдумала необходимость вашей подписи?
– О, нет. Подпись моя тут, конечно, необходима, но вот срочность – отнюдь. Обычно я подписываю весь проект, а тут не хватает еще двух стадий с финальными расчетами. Скоро они будут готовы?
– Я… я не знаю. Это не мой объект.
– Ну… полагаю, что через месяц. Обычно раньше не выходит. Не переживайте, Лен. Я понимаю, у вас драма и все такое. Обещаю, ничего не говорить Самойлову. Можете быть спокойны. Но и служебным положением злоупотреблять больше не…
– Как вы смеете меня упрекать! – прорвало.
Более я собой не владела.
– Плевать я хотела на вас и вашего Самойлова. Можете ему хоть в красках обрисовать все, что было на этой проклятой обложке. Да чего там! Хотите я сама пойду и скажу ему? А еще лучше – пойдемте вместе.
– Зачем мне это? – опешил Ерохин от моей наглости.
– А мне зачем выдумывать все это? – я потрясла папками в воздухе, – Ваш драгоценный Владислав Николаевич сам меня сюда отправил. Можете проверить, заодно передайте, что он козел. Да и вы, похоже, от него не далеко ушли. Такой же самовлюбленный, самоуверенный наглец.
Едва я проговорила последние слова, как поняла, что погорячилась. Может, правда была где-то рядом, но не стоило ее озвучивать.
Ерохин моргал, не говоря ни слова. Пока он не очнулся, я выхватила последняя папку и рванула прочь. У самой двери снова заметила визитку. Ни разу не сомневаясь, бросила ее на пол и вышла. Сама себе напоминала Влада, который несся утром из кабинета, словно за ним черти гнались. С тем же энтузиазмом я пилила по коридору мимо Катерины Павловны к лифту, молясь, чтобы Ерохин не додумался меня догонять. Пусть еще немного побудет в шоке, а уволит позже. Желательно по телефону.
Пока ехала в лифте, немного успокоилась. Но щеки так и горели. Я все ждала, что на смену агрессии придет осознание и паника. Все же назвать босса козлом просто так, без повода – тот еще подвиг. За него можно вполне лишиться работы. Для меня увольнение равно катастрофе. Слишком я привыкла к нашей компании, хорошей зарплате, дополнительной ставке и стабильности. Лишиться всего этого, потерять несколько лет карьерного роста, начать все сначала в какой-нибудь захудалой строительной фирме…
Это определенно должно было заставить паниковать. Но… Мне было плевать. Наверное, адреналин имел долгое воздействие и заливал мой трусливый разум анестезией. Или я совсем выжила из ума. Одно из двух. Но я не боялась. Абсолютно.