Обыкновенная трагедия

Ильясов Тимур

Мария внимательно слушала девушку. Каждое слово подруги со жгучей болью и невыносимым состраданием отражалось в ее сердце.

– Подруга, что же делать?!! Мы не должны оставить это так! Мы должны сделать что-то! Давай пойдем в полицию. Ты же знаешь, на базаре есть их участок. Ты все расскажешь, они тебя защитят, а его накажут.

– Ахахаха, – хрипло рассмеялась подруга и потушила окурок

в пустой стакан из-под чая, – какая ты наивная, сестренка. Да никто и слушать меня не будет, как поймут, на кого пишу. Даже заявление не возьмут. А если возьмут, то выкинут сразу, как уйду. Или вообще меня саму крайней сделают и откупаться заставят. Ты думаешь, они там сидят, чтобы защищать таких, как мы?!! О, нет! Они сидят, чтобы бабки зарабатывать, у них бизнес такой, понимаешь. И работать будут они на того, кто эти бабки им платит. А раз у нас с тобой бабок нет, то для них мы бесправное быдло. Эх, сестренка, так не пойдет. Ничего, ничего, отлежусь пару дней дома, поскулю и опять на базар выйду. А потом подумаю на свежую голову, как ему ответку кинуть. За мной не пропадет, пусть даже не надеется…, – девушка достала из сумки зеркало, потрогала синяк, раздраженно убрала зеркало обратно и закурила новую сигарету. Истерика прошла, первая буря эмоций покинула девушку. Теперь ее лицо выражало тихую злобу и упрямство.

Только сейчас Мария обратила внимание на девочку. Она забилась в дальнем углу кровати и внимательно слушала мать. Мария пожалела, что девочка все слышала. Ей было стыдно за подругу, за всю эту кошмарную, неприличную ситуацию. В ее голове проносились мысли о том, как можно все исправить и сделать так, чтобы все были довольны. Чтобы подруга смогла найти в жизни опору достойного мужчины и стать лучшей матерью. Чтобы дочь могла получить сполна причитающееся ей беззаботное детство. И, несмотря на отвращение, она подумала и о том мужчине. Чтобы он стал умнее и лучше, и не растрачивал бы себя на сиюминутные удовольствия. Ведь, несомненно, что он заблудившийся и несчастный человек, думала она. Ведь не может же счастливый человек изменять жене и избивать беззащитную девушку. Но она ничего не могла сделать, ничего исправить. И ощущение собственного бессилия опустошало Марию.

Через полузакрытые шторы окна было видно,

как пошел снег. Пушистый и легкий, он грациозно кружил по морозному воздуху, пока не падал на землю. Последний снег был давно и все вокруг успело стать серым и грязным. Голые сучья деревьев искореженными вилами протыкали низкое небо. А неподвижный воздух был пропитан холодной влагой и испражнениями неухоженного города. Но природа сжалилась. Новый снег делал свое доброе дело. Как по волшебству, город преображался. Уродливые крыши домов, ржавое железо труб, ущербная серость бетона и замусоренная грязь улиц, все покрывалось пухлыми белоснежными покрывалами, маскировалось под безупречный зимний макияж. Город замер, завороженный творящейся магией. Тишина проникла всюду и везде, чтобы дать прислушаться к едва слышному шепоту падающих на землю снежинок.

11. Происшествие

Каждый день все ближе приближал конец года и самый ожидаемый праздник горожан. Нервное радостное возбуждение, словно массовая истерия, охватила людей. Оно заставляло их бежать куда-то, садиться в прогретые машины, толпиться на узких улицах и выстаивать непривычно длинные очереди в магазинах. Все готовились к чему-то новому, которое, как казалось, должно изменить все к лучшему, сразу за поворотом календаря. Город замигал цветными гирляндами, запестрел веселыми растяжками с призывами и поздравлениями. В воздухе запахло предвкушением.

Как двигатель на предельных оборотах, базар ревел, плевался дымом и искрами. Густые толпы покупателей с беспокойными глазами суетливо перебегали между прилавками, ожесточенно торговались, спешили, набивали сумки товарами и тащили их натянутыми жилами рук. Непрерывный поток людей выталкивался к дороге, ведущей к городу. Автомобили, маленькие и большие, легковые, грузовые и автобусы выруливали в сторону города и через метр тонули перед непроходимой стеной медленно ползущего транспорта. Переполненная дорога, как боксер оглушенный ударом, дрожала в оцепенении, охваченная напряжением сотен двигателей, и болезненными рывками продвигалась вперед.

Конец ознакомительного фрагмента.