Шрифт:
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая
1. Дорога в город
Тряский автобус гнал по раскаленному шоссе по направлению к большому городу у подножья высоких гор. По сторонам все чаще встречались здания, дворы, заборы и вывески. Город был все ближе. Молодая девушка смотрела в окно, прижав щеку к пыльному стеклу. Временами ее чуть полное лицо освещалось улыбкой, взгляд был теплым и глубоким, но через мгновение вдруг становилось озабоченным, полные губы поджимались и резкая морщина прорезала высокий лоб.
Мария впервые за свои девятнадцать лет уезжала из дома. Автобус с каждым махом колес все дальше отдалял ее от матери, младшего брата, их южного городка у границы, и от привычной жизни, оставленной у пыльного
Многие годы втайне от матери Мария мечтала, что однажды сможет уехать из дома в большой город, найти там новую жизнь и оставить в прошлом их поселок с его унылым и бедным существованием. Но сейчас, когда перемены столь внезапно наступили, ее охватили смешанные чувства. Марии то хотелось выскочить из автобуса и бежать домой, к маме и брату, обнять их и просить прощения за то, что оставила их. Но в то же время было волнительно и радостно от исполнения давней мечты, от предвкушения долгожданных перемен.
Вид за окном стремительно менялся. Дорога превратилась в широкое разделенное надвое шоссе, обставленное рядами высоких фонарных столбов. По сторонам потянулись одноэтажные пригороды, а вдали сквозь сизую дымку утреннего тумана и смога показался город. От зрелища бесконечного океана домов, расплывшегося от самых предгорий ниже по долине на душе у Марии стало светлее и грусть расставания рассеялась.
Автобус ехал все медленнее, пока совсем не остановился, завязнув в плотном потоке машин. Автомобили фыркали моторами, гудели железными боками, изрыгали фонтаны синего дыма и нервными рывками дергались вперед. То и дело между водителями разыгрывались автомобильные сражения. Случалось, что замешкавшись, один из водителей оставлял впереди себя непозволительно большой кусок свободной дороги. Возможность продвинуться на несколько метров вперед моментально провоцировала одного из водителей из соседних рядов занять кричащее пустотой место. Акселератор выжимался на полную, круто выворачивался руль и соперник выкидывал корпус своего автомобиля впереди того, кому по праву принадлежало пространство, который, опомнившись, тоже давал по газам в попытках не позволить сопернику встать перед собой. Если выигрывал первый, то поражение второго было унизительно, как не сумевшего отстоять свои права на дороге. Зубы мужчин стискивались в скомканных ругательствах и машины двигались еще плотнее, чтобы не позволить случится подобному вновь.
Мария достала из кармана листок бумаги и в который раз перечитала подробные инструкции, написанные ее матерью аккуратным учительским почерком. Все было ясно: доехать до вокзала, найти нужную маршрутку, добраться до рынка и на месте найти столовую тети, младшей сестры матери. Уже месяц назад сестры договорились отправить Марию туда работать. Тетя жаловалась, что не могла найти надежных работниц, что устала от легкомысленных девушек, которые обманывают ее с деньгами и часто не выходят на работу. И когда мать девушки предложила сестре отправить работать свою дочь, та с готовностью согласилась, помня честность и покладистость племянницы. К тому же семье нужны были деньги. Того, что зарабатывала мать, продавая сигареты на лотке у вокзала, и дочь, моя тарелки в придорожной столовой, едва хватало на пропитание. А также быстро растущему подростку – брату требовалось все больше денег на школу и на одежду. В городе Мария могла заработать намного больше и высылать деньги домой. Поэтому посовещавшись в кругу семьи, было решено ехать.
По мере того, как автобус продирался в чрево шумного города, Мария чувствовала себя все уверенней. К ее удивлению, ее не пугали толпы спешащих по свои делам людей, незнакомые улицы с высокими домами и хаос уличного движения. Она с жадным восторгом смотрела вокруг, пытаясь каждой клеткой своего тела впитать новый для нее дух огромного мегаполиса. Все, что она видела, так не походило на то, к чему она привыкла, так отличалось от ее пыльного умирающего без работы поселка, словно выброшенного на обочину дороги сапога, потерявшего пару. В этом городе всем было место. Она видела таких же, как она, приезжих из поселков: все как один с темной дубленной солнцем кожей на угловатых лицах, в мешковатых одеждах, приземистых и неулыбчивых провинциалов, промышлявших торговлей. Среди них замечала высоких и бледных городских, брезгливо шагающих по замусоренным тротуарам. Мария с особым интересом смотрела на молодых девушек. Некоторые из них были красивы той продуманной красотой, которая только и достигается комфортом больших городов: надменные лица с ярко накрашенными
Мария с легким смущением взглянула на свою одежду. Она и эти девушки были как жители разных планет. У нее никогда не было возможности иметь красивую одежду и обувь, ухаживать за внешностью. Сколько она помнила, ей приходилось носить дешевые и практичные вещи, которые они с матерью покупали на местном базаре, и полностью пренебрегать косметикой. Но это не расстраивало Марию. Она твердо знала, что ей не нужна дорогая одежда и косметика на лице, чтобы нравится людям. Она была уверена, что внешняя красота лишь на мгновение может привлечь внимание, и что только будучи добрым и честным человеком можно заслужить настоящее уважение и любовь.
Эта девушка была из того редкого сорта людей, которые способны одним своим появлением внести ощущение радости и теплоты, точно луч солнца, внезапно пробившийся сквозь тяжелое зимнее небо. Никто не смог бы ясно объяснить, что особенного было в ней. Она не была безусловной красавицей, но вся ее внешность и манера вести себя естественно и искренне невольно выделяли ее из толпы. У нее были правильные черты лица, за исключением больших темных глаз, расставленных чуть шире, чем того требовалось для красотки, немного припухшие губы и женственная фигура, которую она носила легко и изящно. Ее руки могли коснуться собеседника, очень нежно и деликатно, что казалось прикосновением первых снежинок поздней осенью. Она предательски вспыхивала при смущении, заразительно смеялась и говорила тихо, чуть торопясь, с придыханием, иногда неловко подбирая слова.
Никто не знал злости или зависти Марии. Она была добра и бескорыстна, чем многие пользовались. Другой бы подумал, что она глупа и наивна. Но глупость ее выражалась лишь в беззащитном незнании множества хитросплетений обстоятельств, которые встречаются в жизни, но которые узнаются лишь с опытом. Да и в том, что она верила людям и не могла допустить, что двигать поступками может быть что-либо кроме доброты, сочувствия и любви. Поэтому встретив подлость других, она не злобилась, а прощала человека за его поступки, сама находя им оправдания. Благодаря своему открытому и добродушному характеру, девушка источала притягательную силу, к которой, осознанно или нет, притягивались окружающие люди. Простоватые и приземленные деревенские девушки чувствовали очевидную непохожесть Марии, ее обескураживающую непрактичность, и тянулись к ней, стараясь дольше и ближе находиться в особом сиянии, окружающем девушку. Но, несмотря на это, ни одну из них она не могла назвать другом с тем пониманием, с которым говорится о человеке, глубоко и искренне разделяющим и понимающим переживания другого. Попытки отыскать душу, играющую в схожей с нею тональности, были безуспешны и каждые отношения кончались непониманием, а нередко и предательством.
Казалось странным и противоестественным само существование такого человека в среде, где Мария родилась и выросла, и при тех трудностях, с которыми ей пришлось мириться. Ее детство прошло быстро. Только как ранние воспоминания она помнила как спокойно и радостно было в их доме. В то время был жив ее отец, а мать была молода и красива. Они все много смеялись и родители строили планы и думали о будущем. Но вскоре после того, как родился брат, отец потерял работу и смех пропал из дома. Матери пришлось снова выйти на птицефабрику, чтобы у семьи был хотя бы скромной источник дохода. Тяжелые трудовые смены и забота о двух детях полностью поглотили женщину и быстро истощали ее силы. Отец же, словно потеряв стержень, на котором держалась его жизненная воля, начал пить.
Со временем становилось только хуже. Шли годы и их некогда дружная и счастливая семья превратилась в стремительно тонущее, терпящее бедствие судно. Девушка со страхом и недоумением смотрела на своего отца. От любимого человека оставался лишь бледный призрак того, кого она хорошо знала и любила. Теперь же перед нею был жуткий незнакомец, чужак с маской отца на лице, сшитой так грубо, что лишь общие черты напоминали знакомый образ. Он все чаще спал пьяным сном на старом кухонном диване, разбросав грязную одежду, и тошнотворный дух алкоголя разливался вокруг, въедаясь в стены и мебель комнаты. Проснувшись, он злобно кружился по дому и двору, раздраженно громко ругался за мелкие и часто надуманные проступки домашних. Потом он уходил куда-то и приходил поздно ночью смертельно пьяный, а Мария еще долго слышала из своей спальни доносящиеся из кухни его резкие истеричные выкрики, заглушающие жалобные причитания матери.