Обыкновенные инопланетяне

Журавлев Владимир Борисович

– Кеззлы! – коротко ответствовала Кошка и пошла к колымажке.

Нюйка с огромным любопытством смотрела, как брызнули в темноту аборигены, своего из команды даже бросили.

– Кеззли?!

– Они и есть! – буркнула Кошка Мэй. – Идем, госпожа Тан.

– Быстро-быстро идем? – догадалась нюйка. – Сканеры глушим, подгляд-глазки смотрим? Кошка Мэй местных господарей стреляла, понимаю вся! Кеззли? Так странно. И любопытно!

– Не господари они. Кеззлы…

– Маскулины? На колымажке?!

– Не маскулины. Нет здесь великого деления, все в господари стремятся-рвутся, совсем тухлый мир, хуже, чем в плавнях!

Нюйка озадаченно

затрепетала пальчиками, даже остановилась – а Кошка Мэй вдруг впала в какое-то возвышенное состояние. На одно мгновение открылась ей истина, такая, какой видел ее, наверно, каждый день старый мудрый Ян Хэк. Факт к факту, как говорил он, и потом щелк – и сложилась картина. Нет здесь белхалаш, нет и не было никогда! Все в господари рвутся, вот как! Однополярный мир, бесконечная пирамида власти… Потому и не работают ответственно местные белхалаш, воруют местные, бракодельничают еще, но не работают. И не будут никогда местные стремиться к честной работе. Зачем работать честно? У местных каждый грязный маскулин себя господарем мнит! Пусть маленьким, крохотным даже, пусть только перед своим напарником – но господарем! Господарь не работает – господарь распределяет! Потому так тянутся местные к дорогим колымажкам – чуть ли не с летательным допуском колымажкам! Не нужна колымажка, пешком на работу правильней ходить – а тянутся. Потому что едет юный идиот-маскулин в колымажке и мнит себе – он господарь! И ему хорошо. Потому не полыхают рабочие бунты в этом мире, не стреляют меткие боевики господарей – потому что все хотят таковыми стать. И признают право господарей на бесчеловечную жизнь. Тайно признают, внутренне – но сильно-сильно. И сами так хотят. И получается, что еще труднее Кошке Мэй орден создавать придется! Придется даже не орден – из местных маскулинов воспитать достойных белхалаш, вот как! Вуй, из небывалых задача, как бы не опозориться…

Многое поняла Кошка в этот момент из того, что прежде казалось необъяснимым – и просияла счастливой улыбкой. Не дура она, и ей открыта истина! Пусть нечасто, пусть один раз всего – ну и что? Кошке Мэй одного раза достаточно, чтоб дурой себя не чувствовать. А дальше пусть Ян Хэк думает, как и прежде – он мудрый, ему нетрудно!

Кошка Мэй помрачнела. Озарение пронеслось манящей тенью и исчезло – но оставило очень неприятную мысль. А ведь тайная разведка Арктура уже здесь, вот как получается. Не могла такая умная нюйка в новый мир без данных, без подготовки пойти, никак не могла. Значит, уже пришла разведка, и даже сведения передала. А пришла, как и прежде приходила – Уй Лицзинь искать. Да боевиков топтать.

– Госпожа Тан! – вырвалось у женщины. – Я пойду. Надо мне, сильно-сильно надо!

Нюйка задумчиво глянула – и повела небрежно пальчиком. Мол, иди, совсем не держу, не нужна Кошка.

– Не выстрелишь, о «Призраке» не спросишь? – недоверчиво уточнила Кошка Мэй.

– Иди, Кошка. О «Призраке» догадалась, совсем легко догадаться. Молчит Кошка Мэй – значит, ваш это «Призрак», не императора. В плавнях много кто прячется, даже профессор Ян Хэк прячется, и разведка Южного континента прячется – может и «Призрак» прятаться, почему нет? Из тех, кто Вечную резиденцию императоров защищал до последнего. Иди, Кошка Мэй, отпускаю подругу.

– Я…

Госпожа Тан ослепительно улыбнулась, совсем как нюйка, как малышка даже, и Кошка Мэй невольно улыбнулась в ответ.

– Стой на страже закона с дыроделом в руке, – сказала нюйка. – И Ян Хэк пусть стоит, и Робкая Весна.

Мастер Мень предатель – но и он пусть стоит тоже. Тогда в плавнях порядок будет. Тайная разведка иначе посчитала – вот пусть передумает тайная разведка! Я ей не указ – а вы указ. Иди, Кошка Мэй. А то опоздаешь.

– Не опоздаю. Боевиков быстро как разведка найдет? Здесь сканеров нет.

– Есть сканеры, – возразила нюйка. – Вот, у меня на разгрузке, и у тебя тоже. Хорошие сканеры, отличные даже! В разгрузку особые нити зашиты, видит их сканер очень далеко!

– У боевиков нет разгрузок. И полицайской шкуры нет. В обычной одежде боевики ушли, не найти.

Нюйка уважительно качнула пальцами – и достала еще один сканер.

– Вот. Видит заряды оружия. У боевиков есть оружие, как не быть. А сканер видит – и показывает. В плавнях много всего, путается сканер, а здесь не путается. Посмотрит тайная разведка – и увидит, где боевики прячутся.

– У Яна Хэка игломет, – уточнила Кошка Мэй из принципиальности. – Простой игломет, нисколько не энергетический.

– Ян Хэк – старый боевик, мудрый, – признала нюйка. – Но попадется и он. Бери сканер, Кошка Мэй. И – беги.

Кошка Мэй приняла крохотное устройство. Помялась – не выдержала и на мгновение прикоснулась к нежной ладошке нюйки. Просто так, чтоб еще раз почувствовать, что она – на задании, что разведчица, как прежде. И лишь потом исчезла в темноте.

А нюйка улыбнулась ей вслед. Потом достала сканер, тот, который нити в разгрузке показывает, и уверенно развернулась в нужном направлении. Боевики не взяли разгрузки, не дураки они, а вот Худышка Уй – иное дело. И следовало разобраться с Худышкой Уй, пока занята тайная разведка боевиками. Самой надо разобраться, правильно советовала воздушная танцовщица.

Обычный местный маскулин

Может, Мэй Мао считала, что он спит и не слышит, как она уходит. Наверняка так и считала, потому что двигалась тихо, дверью не хлопала. Дура, хоть и умная. Какой сон, когда такая женщина в соседней комнате? И надо бы спать, а не получалось. Все казалось: сейчас она войдет, приляжет рядом… Ну и что, что сказала не трогать? У женщин в привычке отказом обозначать согласие. Его ладонь к своей груди прижимала? Значит, согласна.

Но Мэй ушла. Неприятно кольнуло сердце: как же так? Полночи пролежал, ждал возвращения. И дождался. Скрипнуло крыльцо, осветился на мгновение прямоугольник дверного проема.

Тогда он встал, нагнал на себя неприветливости и включил свет. Ночь на дворе, а она шляется…

Она походила на волшебное видение. Тонкая талия, полные щечки, нежное личико, круглые от удивления глаза… Девочка в детском джинсовом комбинезончике стояла у дверей и с любопытством таращилась на него. Темные волосы заброшены на грудь, и сквозь них поблескивают мелкие яркие финтифлюшки. Куколка-балетница, воображуля-сплетница – сразу подумалось ему.

– Госпожа Тан, – очаровательным голоском сообщила девочка.

Нет, не девочка, вон какие бедра полные. Нюйка.

– Саша-маскулин, – ляпнул он, от неожиданности не придумав ничего лучше.

Все же не каждую ночь к нему приходили волшебные нюйки, понятно, что растерялся.

– А Кошка Мэй…

Он машинально повел пальцами, изображая вопрос. Нюйка зажала рот ладошкой и прыснула. Он поморщился: да, понятно, что и жесты у него с акцентом, но смеяться зачем?

– Мэй Мао ушла, – сообщила нюйка с непонятным весельем. – Надо ей. Мы подруги, Кошка и я.