Обыкновенные инопланетяне
Шрифт:
Нюйка встала и холодно огляделась.
– А чтоб еще больше в защиту поверили, и с другой стороны пострелять надо. Командир сильной полиции – очень опасный командир, стрелять такого надо быстро. Вот, пришла за Кошкой Мэй. Хорошо стреляет Кошка, видела-знаю. Стрельнет Кошка в командира, и мир – ваш. Живите в блаженстве. Власть в плавнях заберу – живите и в плавнях в блаженстве. Мы одной крови, вы и я, мы договоримся. С принцессой нет, а с вами сразу да. Идет Кошка Мэй?
– Сканеры… – пробормотала в затруднении Мэй Мао.
– Пусть смотрят. Не увидят. Вывела Кошку Мэй из всех списков. Стрельнуть –
– Согласна вся.
– Не согласен весь! – сердито сказал гвардеец. – Мэй Мао больна! Мэй Мао вода нужна, и еда теплая, и спать на мягком! Не пойдет Кошка!
Женщина неуверенно шевельнула пальцами, но промолчала. Не настолько она была больна. Убивать точно могла, особенно командира сильной полиции. Сильная полиция – это отравные газы, бронированные леталки, это погибший ребенок Робкой Весны, убивать сильную полицию хорошо и приятно! Но мастер Чень сказал нет, а если мастер Чень сказал нет… вот и промолчала Кошка.
– Тогда еще придут, ждите, – невинно предупредила госпожа Тан. – Принцесса погибла, и кто вас защитит? «Призрак»? Но он один «Призрак», а мы энергостанцию не забросим, и заснет энергетический боец.
– Орден воинов динго, – негромко сказал Мень и встал. И всем стало немного страшно, таким грозным показался мастер единоборств.
– Мэй Мао, только тебе – представляюсь весь. Мень. Просто Мень. Воин ордена динго. Защитник справедливости.
Мэй Мао возмущенно всплеснула пальцами. Здоровяк Мень неуловимо улыбнулся.
– Тот, кто сказка? – ухмыльнулся гвардеец.
– Почему нет? Очень удобно, иногда забавно. Идет госпожа Тан? Или не идет, темноты страшится?
– Куда на ночь глядя? – внезапно возмутился абориген Саша.
Госпожа Тан обвела всех вопросительным взглядом.
– Абориген, – извинилась за Сашу Мэй Мао. – Не знает-не понимает, откуда мы.
– Лао Саша! – радостно сообщила нюйка. – Знай, мы из другого мира!
– Да знаю я, что из Арктура, не дурак! Куда на ночь глядя, да еще с молоденькой девочкой? Совсем сдурели косоглазые? Отсюда до вашего Китая, как… как до Китая по-пластунски, блин!
Мэй Мао открыла рот, попыталась подобрать слова… и махнула пальцами. Смотрит абориген, а не видит, что тут поделаешь. Пусть косоглазые. Пусть китайцы, что бы это ни значило. Если подумать, какая разница? Вот то-то.
Часть третья
Рабочая одежда упала к стенке у входа. Штанины остались лежать жестким коробом. Бетон, мать его. Когда приходил бетон, он всегда устряпывался до невозможности. Миксер, четыре с половиной тонны, брызги из желоба во все стороны, что тут поделаешь.
Он качнул головой и честно себя поправил: кое-чего поделать можно было. Можно было не торопиться, например, как ребята на соседней стройке. Если не торопиться, вполне можно остаться чистым. Не лезть с ногами в бетон, чтоб разгрести побыстрее. Не подходить к желобу, пока работает миксер, тоже можно. Но для этого надо заставлять шофера останавливать миксер, брать бетон маленькими порциями. А это – время, и немалое. А время – это деньги шофера. Соседям на деньги шофера было наплевать, и они оставались чистыми. И уходили со стройки посмеиваясь, когда он уползал. Своя
Прохладная вода резко остудила голову, щипнула кожу – и накатила легкость. Вот то-то. Мудрые люди эти китайцы. Древняя цивилизация, говорят. Они за короткое время принесли в его жизнь столько нового. Разукрасили ее своими проблемами, переживаниями, поисками. Сделали жизнь – жизнью. Вот, приучили к гимнастике. Кошка Мэй, правда, честно предупредила, что опасно это, что на всю жизнь теперь. Мол, бросишь гимнастику – плохо будет. Можно даже помереть. Ну-ну. Мэй Мао – умная Кошка, но иногда такое ляпнет, что даже мастер Чень не может удержаться от улыбки. Особенно – мастер Чень. Хотя вообще-то он трясется над Кошкой, как над хрупким сокровищем, на шаг не отходит. Ага, и спит рядом. И ушел с ней вместе, не слушая возражений. Куда они подались, интересно? Куда-то. Туда же, куда ушла Худышка Уй, наверно. Пришли, когда некуда было идти, и ушли, когда нашелся лучший вариант. Что они забыли в недостроенном доме маскулина-неудачника? Ничего.
Легкая тень качнулась за стеной. Он развернулся. Что, вправду кто-то идет? Кошка Мэй предупреждала, что он научится смотреть сквозь стены, но мало ли о чем предупреждала Кошка Мэй. Что помрет без гимнастики, она тоже говорила, к примеру…
Она открыла дверь и замерла, оглядываясь. Смотрелась она на этот раз в доме-недостройке дико и чуждо. Строгий белый костюм, туфли на высоченных каблуках, ровный загар, тщательно ухоженные волосы, гордая и уверенная посадка головы…. Элитная секретарша какого-нибудь министра, что-то вроде этого. На фоне нештукатуренных стен и рабочей одежды на полу.
– Что, тоже некуда идти? – не сдержался он. И по новой привычке насмешливо растопырил пальцы.
Уй Лицзинь улыбнулась, уверенно шагнула в дом. Прошлась по кругу, словно что-то выискивая. Покосилась на свою старую одежду, так и лежащую под кучей тряпья. Он невольно следил за ней. Да и любой бы следил за девушкой с такой фигуркой. Худышка Уй, как же. В талии она, может, и худышка, а вот выше-ниже… А она еще, словно почувствовав его смятение, подошла и поцеловала его. Легко, формально, но тем не менее. Зараза. И ни тени стыда в глазах.
– Почему некуда? Вот, к тебе пришла. Гости, да-нет?
– Гости ночью ходят, – буркнул он, кое-что вспомнив. – И чай пьют.
– И много ходят?
Вопрос, что называется, повис в воздухе. Девушка смотрела удивленно, он делал вид, что не услышал. Потому что вдруг не захотел отвечать. Вроде и спросила Уй просто так, даже шутливо как бы спросила. Но… вот именно, что но. То ли блеск внимания в черных глазах, то ли легкая настороженность в движениях… но отвечать не следовало ни в коем случае. И об этом тоже предупреждала Кошка Мэй. Предупреждала, что станет он видеть людей лучше. Выходит, правду говорила.