Обжигающее солнце
Шрифт:
— Думаю, нам лучше уйти отсюда, пусть горничные уберут все вещи на их места. Давай не будем расстраивать папу? — терпению Ёнын можно позавидовать, но она никогда не умела справляться с моими истериками.
— Я, сказала тебе, назвать пароль!!! — последнее слово я воскликнула на весь дом, швырнув со стола сундучок с кубинскими сигаретами отца, и тогда мама вздрогнула от испуга. — Плевать я хотела на то, расстроится он или нет. Мне нужно знать правду, как погибла онни. И ответ на мой вопрос может лежать в этом чёртовом сейфе в виде предсмертной записки Муён. Поэтому прошу тебя, назови мне пароль, чтобы я открыла его. Умоляю, хотя
— Милая, твоя сестра мертва уже полтора года, прекрати искать в её гибели то, чего нет. Из-за этого моё сердце и сердце твоего папы очень болит. — уже не просто избегала ответов, мама откровенно врала, смотря мне в глаза.
— Ха. — резко выдохнула я, а затем улыбнулась и уже за несколько секунд у меня начался истерический смех. Он всегда спасает меня от разрывающей боли внутри, и Ёнын знает об этом. — Как может болеть то, чего нет? Вы с Ынсоном — два бессердечных создания. И ты ещё хуже папы, он хоть не притворяется добреньким. — дальше нашему разговору не суждено было зайти, поэтому мне больше нечего делать в доме моих родителей.
— Санни, послушай… — Ёнын хотела ещё что-то сказать, но мне вполне хватило предыдущих её высказываний.
— Да пошла ты… — фыркнула я, а затем вырвала свою руку из рук матери. Эти люди зовутся родителями, но ведут себя хуже скота, ведь даже для того собственное чадо всегда остаётся на первом месте.
Уже ближе к обеду я покинула дом в Инсадонге на белой Ауди, которая успела запылиться в большом гараже, а ещё на всякий случай прихватила клочок бумаги, на котором был указан адрес охранника Кима. Управляющий Чхвэ удивился моей просьбе, но всё-таки её исполнил.
Я понимаю, что дала Намджуну выходной не только из-за его простуды, но если мне станет слишком невыносимо, я поеду к нему — единственному человеку на моей стороне. Сейчас же я направлялась в центральный морг, где нам с Кимом так и не удалось найти свидетельство о смерти Муён.
Не так давно мной владело чувство гнева, и вот снова оно подступало, но увы, сегодня мой предохранитель спокойствия отсутствует. Средь белого дня я с требованиями ворвалась в кабинет главного патологоанатома, и мне уже было плевать на камеры в коридоре. Мужчина долго отпирался от того, что у него припрятано свидетельство о смерти Муён. Но когда я пригрозила пойти в полицию с предсмертной запиской сестры, которой на самом деле у меня не было, патологоанатом струсил и начал говорить всё подряд.
Он на словах передал результаты вскрытия и своё заключение, которым вытягивал с моего отца деньги. Но в конце мужчина поклялся своей жизнью о том, что свидетельство не так давно украли во время фальшивой пожарной тревоги, когда в морге отключился свет. После патологоанатом стал умолять меня, чтобы я не обращалась в полицию, ведь с его провинностями можно надолго сесть за решётку.
Я была немного не в себе из-за того, что домыслы о гибели Муён подтвердились, поэтому не обратила внимание на остальное, сказанное этим незнакомцем. И только уходя из его кабинета, я снова повернулась к мужчине лицом, чтобы задать ещё один вопрос.
— Источником пожара было помещения архива? — этот вопрос буквально слетел с моих уст, и только после того, как спросила, я пожалела, ведь на самом деле не хотела услышать ответ.
— Да. А откуда ты знаешь? — с удивлением переспросил патологоанатом,
Неужели и Намджун соврал мне? Но зачем? Ведь именно он предложил пойти искать свидетельство о смерти онни, и в его лжи нет смысла. Быть может, Ким скрыл правду, пытаясь защитить меня от боли, зная, насколько я боялась разочароваться в Муён. И всё же почему тогда он уговаривал меня возобновить нашу помолвку с Сону? Ммм… Слишком много вопросов, я уже окончательно запуталась, не имея на них ответов, только куча предположений, в которых пытаюсь оправдать Джуна.
Возможно, мне не стоило впускать в свою жизнь этого парня, толком не имея представления, какой он человек. Но сейчас уже поздно ругать себя за беспечность. Я приняла его со всеми скелетами в шкафу, поэтому дам Киму шанс назвать свои причины и только потом решу, осуждать его или нет.
Район Инсадонг, дом семьи Гу…
После того, как разъярённая Санни ушла, Ёнын ещё час простояла в кабинете своего мужа, нервно бегая глазами по бардаку, который устроила её младшая дочь. Уже не впервые женщина винила себя за то, что плохо справляется с обязанностями матери. Но правда, которую госпожа Гу скрывает, может сильно ранить Санни, ведь та психологически нестабильна.
Глубоко вдохнув, Ёнын с горечью выдохнула, а затем подошла к стене, в которой был спрятан сейф. Прикрывающая его картина уже валялась где-то на полу среди других вещей Ынсона благодаря его младшей дочери. Дрожащими пальцами женщина стала вводить пароль, который знала наизусть, ведь это была дата дня рождения Муён. Открыв сейф, забитый важными документами и ценностями, Ёнын достала знакомую коробку, в которой её муж держал предсмертную записку своей старшей дочери.
«Простите меня, но я так больше не могу…» — прочтя всего одну строку, женщина не сдержала своих слёз. Она не впервые читает эту записку, но с каждым разом душевная боль только усиливается, как и чувство вины. Госпожа Гу до самой смерти будет винить себя за то, что позволила мужу защитить дочь от правосудия так, как он умеет — ложью и угрозами. Но эту тайну она унесёт с собой в могилу, чтобы уберечь младшую дочь от разочарования, что может стоить ей лишения рассудка.
— Чего тебе? У меня нет времени, поэтому говори кратко. — Ынсон не сразу ответил на звонок своей жены, но проигнорировать его он не мог.
— Кто-то рассказал Санни о существовании предсмертной записки. Прошу, сделай так, чтобы она не узнала, почему Муён это сделала. Наша девочка не переживёт такого. — у Ёнын было очень много причин терпеть мужа-предателя, а вот одна из них.
— Я же просил тебя приструнить эту ненормальную. Чем ты занималась? Хочешь погубить меня и компанию? Я тебе этого не позволю. — за считанные секунды ярость господина Гу овладела им.
— Ынсон, ты знаешь, что мне плевать на твою компанию, но если из-за тебя я потеряю ещё одного ребёнка, тебе и всему, чем ты так дорожишь, придёт конец. Ты меня понял?
Безответные чувства Ёнын к своему мужу иссякли уже очень давно, но она придерживалась убеждений Санни в противоположном, чтобы та не искала причины противоречивым решениям своей матери. Госпожа Гу считала, что таким способом защищает свою дочь, но она не понимала, какой одинокой делает собственного ребёнка.