Обжигающий огонь страсти
Шрифт:
Калэ вздохнул и отхлебнул из своей кружки.
– Да, но роковые письмена уже начертаны, – сказал он. – Над нашим Земным Раем нависла угроза уничтожения. – Калэ улыбнулся своим новым знакомым. – Поймите, я ни в коей мере не хочу вас обидеть, джентльмены. Но граница только до той поры граница, пока она сохраняет свою девственность. Увы, дни беспечного существования закончились.
– Не будем распространяться на эту тему, – сказал Крег. – А где остальные члены вашей экспедиции?
– Нас всего двадцать человек.
– Почему бы вам всем не перебраться сюда и не воспользоваться нашим гостеприимством? – спросил Крег.
– Это очень великодушное и заманчивое предложение, – сказал Хенти. – Но нам приказано продвигаться дальше на запад. Мы и так уже задержались. Остальные, вероятно, беспокоятся за нас.
Гости встали и начали прощаться с обитателями Земного Рая.
– Одну минутку, мистер Лайт. – Адди нервно закусила губу. – Как чувствуют себя мои родители?
Он помрачнел.
– К сожалению, должен сообщить вам, что за последние шесть месяцев ваша милая матушка перенесла несколько сердечных приступов.
– О Боже!
На лице Адди была написана такая сильная боль, что у Крега невольно сжалось сердце.
Лайт, также это заметивший, поспешил смягчить нанесенный им удар:
– Месяц назад я ужинал с вашими родителями, и она чувствовала себя неплохо. – Он замялся. – Может быть, вы хотите, чтобы по возвращении в Парраматту я что-нибудь им передал? Может, сказать, что вы здоровы и живете вполне благополучно? Я уверен, что они…
– Нет! – воскликнула Адди. – Простите меня, сэр, вы очень добры, но… дело в том…
– Чего ты боишься? – спросил Крег. – Мистер Лайт, мы с женой будем вам признательны, если вы любезно сообщите матери, отцу и брату Аделаиды, что она жива, здорова и… – теперь уже он закусил губу, – что она очень по ним скучает.
Адди отвернулась и подошла к камину, чтобы скрыть слезы.
– Заранее благодарю вас, мистер Лайт. Но я должна приниматься за стирку… Крег, ты принес воды из родника?
– Нет, сейчас принесу.
Мужчины показали гостям деревню. Затем они еще раз с ними попрощались, на сей раз окончательно.
Перед тем как расстаться, Крег спросил у Лайта:
– Вы не остановитесь здесь на обратном пути?
Лайт посмотрел на Уэнтворта.
– Если все пройдет, как мы рассчитываем, это вполне возможно. Что скажешь, Уилл?
Крег, уже более настойчиво, проговорил: – Пожалуйста, джентльмены, остановитесь здесь, прежде чем возвращаться в Парраматту и Сидней.
– Ну что же, если это так важно для вас, я обещаю заехать, – сказал Лайт.
– Спасибо. Это важно. Даже очень важно.
Крег смотрел вслед гостям – те шли к реке, сопровождаемые Джейсоном и Келпи. Флинн стоял рядом, скрестив на груди руки.
– Этот смуглый парень, которого зовут Лайт… он сказал, что Адди – самая красивая женщина на свете.
– Так он сказал? – произнес Крег. – Очень любезно с его стороны.
Мужчины расхохотались.
Вечером вся община собралась по обыкновению на деревенской площади вокруг большого костра. Пили пиво и вино, болтали и шутили. Рассказывали о забавных происшествиях.
– Во время рыбной ловли в гавани Алан упал за борт, и акула едва не оттяпала ему задницу, – сказал один из мужчин.
Жена Дерэна, Жюли, покатывалась со смеху:
– Ну и широкая же пасть, должно быть, у этой акулы. – И она хлопнула себя по ягодицам.
– Сегодня я едва не пристрелил Рэнда, – улыбнулся Флинн. – Принял его за бабуина.
– Сам ты бабуин, ирландский варвар, – огрызнулся Рэнд. Он схватил большого рыжего муравья, который вгрызался в кусок жареного мяса, и сунул его Флинну за шиворот.
Однако Крег и Адди были в этот вечер на редкость молчаливы и не принимали участия в общем веселье.
– Что вы оба такие мрачные? Как на похоронах, – не преминул заметить Флинн.
Крег криво усмехнулся:
– Что ж, так и есть, приятель. Я сегодня не в своей тарелке. Мы с Адди хотели бы вас оставить. Если вы не возражаете…
Их намерение удалиться вызвало громкий смех и шутки. Если бы ты поменьше занимался этим самым, – завопил им вдогонку Флинн, – то и чувствовал бы себя лучше!
Когда они уже лежали, Крег начал целовать ее глаза, лоб, губы, пульсирующую жилку на шее. Целовал нежно и страстно, как всегда.
Адди, сгоравшая от желания, поторопила его:
– Ты что-то сегодня очень тянешь, любимый.
Она погладила его отвердевшую плоть и, выгибая спину, устремилась ему навстречу. Он привычно вошел в ритм, и ему удалось удовлетворить ее. Однако сам Крег не стремился к удовлетворению – слишком уж неприятные мысли его одолевали.
– Я все это время думал, дорогая, – проговорил он, когда они улеглись рядом.
Она пожала его руку.
– О чем же ты думал? – спросила она.
– О твоих родителях, – ответил он напряженным голосом. – Какой стыд, что все эти годы они ничего о нас не знали. И в том моя вина.
В кромешной тьме он не видел ее лица, но чувствовал, что она тихо плачет, чувствовал, как ее тело сотрясает дрожь.
– Ты представляешь себе мое состояние? – с трудом вымолвила Адди. – Ты знаешь, Крег… – У нее не было сил договорить.
– Не продолжай, дорогая. Лежи спокойно. И слушай, что я тебе скажу. Только обещай, что не станешь перебивать.
Она, всхлипнув, кивнула:
– О-обещаю.
– Хорошо. Так вот, Лайт сказал, что твоя мать тяжело больна.
– Ей станет лучше, когда она узнает, что мы живы.