Обжигающий виски
Шрифт:
– Что ты сейчас показала мне? – спрашиваю её легко и с улыбкой.
– Спасибо, – говорит она мне.
Я сияю.
– Я научусь языку жестов, обещаю. О, и, Амалия, могу я спросить, ты ставишь свои ноги у основания фортепиано, чтобы почувствовать интенсивность и, следовательно, узнать твою тональность?
Она кивает.
Я в восторге трясу головой.
– Ты невероятна. Напиши мне, хорошо?
Она сияет.
Да.
Мне кажется, за мной приглядывают сверху.
–
Я положил сигарету в рот, глубоко вдыхая, затем отвечаю на вопрос, который задает один из моих лучших друзей и вице-президент МК «Стальная Ярость», Кода. Кода – это сокращение от Дакода. Имя, которое он презирает. Он утверждает, что это девчачье имя и «никто никогда не должен, блять, называть его так». Его слова, не мои.
– Скоро, – бормочу я.
– Что удерживает тебя так долго? Есть какая-то хорошенькая киска?
Я качаю головой, хрипло смеясь. Правда, Кода думает о киске двадцать четыре часа в сутки. Человек – безмолвный гений. Он просто не признает этого. У него своя история, свои демоны, и поэтому он проводит большую часть своего времени, следуя за наемными убийцами и отслеживая их убийства. Это своего рода одержимость для него. Он исследует каждую из своих целей и, если он не верит, что человек достоин смерти, он обеспечивает их защиту.
Я не знаю, почему он это делает.
Я не знаю всей истории.
Все, что я знаю, это то, что Мал позволяет ему делать это и никогда не вмешивается. Я знаю, что у него был брат-близнец, и этот брат был убит. Это всё, что он когда-либо говорил мне. Он хороший парень. Крепкий. Большое сердце. Ужасающая душа. Не хотел бы я оказаться по другую сторону от него. Он такой, который никогда не злится, но у него смертельное молчание, заставляющее все ваше тело быть начеку, когда он находится в той же комнате, что и вы.
Кода – это лицо «Ярости».
Он опасен.
– Не киска, бро, – наконец отвечаю я.
Мой разум улетает к Скарлетт и к тому, как её сладкие пальцы коснулись моих сегодня вечером. Я хотел снять её со сцены, приподнять это довольно маленькое платье вверх, и похоронить свой член так глубоко в ней, чтобы мы оба забыли свои имена. Прошло много грёбаного времени с тех пор, когда я смотрел на женщину больше, чем мельком. Женщины, которых я трахал с тех пор... с тех пор, как она... я почти не разговариваю с ними, я не знаю их имен, я просто беру то, что мне нужно, и двигаюсь дальше.
Но эта девушка привлекла моё внимание.
Может быть, это агония в её глазах. То, как они просят кого-то спасти её.
Я выкарабкиваюсь из этих мыслей, когда Кода говорит снова.
– У нас здесь возникли кое-какие проблемы. Было бы хорошо, чтобы ты вернулся к действиям.
– Ага, – ворчу я. – Мал упоминал об этом. Ты еще что-нибудь понял или все еще размышляешь?
– Не могу разгадать, Джек дерьмо… Пытаюсь найти связи с каким-нибудь подлым маленьким ублюдком, который прогоняет наркотики через наш город и поднимает шум, но он умён. Хитёр. Он двигает их от штата к штату, и нам еще предстоит выяснить, как он это сделал без каких-либо следов.
– У тебя есть имя? Может быть, я смогу разобраться в этом, пока буду здесь, в дороге.
–
– Будь милым, Кода. Не срежьте никому яйца сегодня вечером.
Он смеётся низким голосом.
– Ты знаешь, я люблю избавлять этот мир от мразей, которые засерают его, брат.
– Действительно, знаю. Время вышло. Хороший сон – залог красоты. Мне нужно хорошенько выспаться.
Кода посмеивается.
– Слишком поздно для этого. Возвращайся домой скорее, мы нуждаемся в тебе, ясно?
– Да, – рычу я. – Позже.
Я раздавливаю свою сигарету и возвращаюсь назад в свой обветшалый, захудалый отельный номер. Я должен сесть на свой байк и вернуться назад, забыть о симпатичной девушке с разбитыми карими глазами, которая очаровала меня. Но, черт меня побери, если я смогу это сделать. Куда направляется её автобус, туда едет и мой байк. Мне нужно знать о ней больше. Мне нужно знать, что делает её глаза такими чертовски несчастными.
Черт её побери.
Скарлетт Белл.
Я наклоняюсь вниз, оборачиваю свою руку вокруг члена. Это непросто. Ебать. Я поглаживаю один раз, затем два раза подряд, и мои глаза закрываются.
Ей лучше бы, блять, стоить того.
Что-то подсказывает мне, что так и есть.
Глава 4
– Я хочу, чтобы она была со мной туре и на следующем альбоме тоже, – говорю я, скрестив руки, пытаясь сохранить спокойствие.
– У нас нет места для кого-то ещё, Скарлетт, – скрипя зубами, говорит Сьюзен. – У тебя есть именно то, что тебе нужно. Тебе не нужен кто-либо ещё в команде. У нас уже имеется адекватное и талантливое количество людей.
Она меня не слышит.
Она никогда не слышит меня.
Она хочет всю эту музыку. И они всё делают. Это идеальная личность. Идеальная звезда кантри-музыки. Идеальные песни. Они ожидают всего этого от меня, и всё же никто из них не готов дать мне одну единственную вещь, которая нужна, чтобы это произошло. Они хотят волшебства на кончиках своих пальцев, при этом, даже не взмахнув волшебной палочкой. Мне нужна Амалия в моей команде, и я сделаю всё что угодно, чтобы она попала туда, даже если это сделает их невероятно несчастными.
– Я хочу её, Сьюзен. Я не прошу ничего. Ни единой вещи. Я делаю всё, что ты мне говоришь. Мой тур скоро завершится, и тогда мы вернёмся домой, чтобы записать ещё один альбом. Я не представляю, как она может помешать этому.
– Она глухая, Скарлетт.
Это вызывает у меня необъяснимую злость. Почему люди так торопятся с выводами? Так легко полагают, что лишь потому, что кто-то немного отличается от остальных из нас, то они не в состоянии делать и достигать тех же целей. Я редко бываю разочарована в Сьюзен, но прямо сейчас, это так. Глубоко, глубоко разочарована.