Обзор истории русского права
Шрифт:
Во всяком случае Екатерине принадлежит слава утверждения общего понятия о праве собственности в законодательстве; к этому она пришла не одним историческим путем развития русского права, но главным образом на основании учений европейских юристов и примера соседнего польского государства.
а) Императрица в первый раз ввела в своих указах термин «собственность»: именно в актах учреждения знаменитой комиссии для сочинения проекта нового уложения (в наказе генерал-прокурору) находим следующее определение права гражданского: «Рассуждение о взаимности всех граждан между собой составляет право гражданское, которое сохраняет и в безопасность приводит собственность всякого гражданина». По программе нового уложения, составленной императрицей, «право над вещами» определяется, как «право, которое каждый член общества гражданского имеет над имениями, справедливо приобретенными»; имения разделяются на движимые и недвижимые; следовательно, здесь совершенно уравнивается отношение владельца к тем и другим. К понятию недвижимых имуществ определительно отнесены указом Петра III (1762 г. апреля 20) дворы, заводы и фабрики со всяким строением; при Екатерине (1762 г. октября) этот вопрос вновь рассмотрен
Различие имений благоприобретенных и родовых, исчезнувшее было при Петре, возникло вновь при Екатерине вследствие больших прав распоряжения, предоставленных собственникам благоприобретенных имений.
Права распоряжения имениями определены в жалованной грамоте дворянству так: «Благородному свободная власть и воля оставляется, быв приобретателем какого имения, благоприобретенное им имение дарить или завещать, или в приданое, или в прожиток отдать или передать, или продать кому заблагорассудит». Здесь допущены в отношении к недвижимым имуществам все способы распоряжения, какие издревле практиковались в отношении к движимым вещам, за исключением одной мены, которая не допущена и позднейшими узаконениями, вопреки примерам допетровского права. «Наследственным же имением (продолжает грамота) да не распоряжает инако, как законами предписано» (ст. 22). Но так как в законах прежнего времени не содержалось точного обозначения прав на родовые вотчины, то лишь последующие, а не предшествовавшие узаконения уяснили это отличие родовых имуществ.
Изложенное постановление о праве распоряжения имуществами не составляет привилегии дворянского сословия: оно буквально повторено и в городовом положении 1785 г. (ст. 88).
Прочность прав на дворянские имения утверждается, во-первых, отменой конфискации имений за преступления хотя бы и самые тяжкие (Жалованная грамота дворянству, ст. 23; но здесь разумеются и называются лишь имения наследственные – родовые, о благоприобретенных умолчано); во-вторых, запрещением отнятия имений без суда (ст. 24).
б) Утвердив таким образом понятие о праве собственности вообще, Екатерина затем освободила частные имущества от тех ограничений, которые накопились как в допетровскую эпоху, так и в особенности при Петре I и ближайших его преемниках; однако, и Екатерина в свою очередь удержала и даже более точно определила некоторые из таких ограничений. Дворянам предоставляются права на такие вещи, которые при новом сословном строе не могли бы им принадлежать и должны бы составлять исключительную собственность лиц городского состояния: именно иметь фабрики и заводы (в деревнях), иметь дома в городах и в них производить ремесла, заводить в своих имениях местечки и в них торги и ярмарки. Но, обратно, для лиц прочих сословий не было дозволено владеть в собственность землей в уездах не только населенной (с крестьянами), но и ненаселенной. При Петре I было разрешено купцам, заводящим фабрики или заводы, приобретать к ним деревни с крестьянами с разрешения берг– или мануфактур-коллегии и с тем, что крестьяне составляют неотъемлемую принадлежность фабрики и могут быть отчуждаемы только вместе с этой последней. Петр III и Екатерина II воспретили новое приобретение крестьян купцами к фабрикам. Относительно ненаселенной земли, лежащей в уездах, владение ею воспрещалось для недворян уже и раньше, но воспрещение это обобщено узаконениями Екатерины, с исключением в пользу именитых граждан, которым предоставлено право иметь загородные сады и дворы. Разрешение владеть ненаселенными землями для лиц всякого состояния дано лишь при Александре I (1801 г. декабря 12): «Признали мы нужным (говорит этот государь) право приобретения всяких под разными именами известных земель без крестьян и владения всем тем, что на поверхности и в недрах их находится, распространить на всех российских подданных, кроме тех, кои причислены к помещичьим владениям. И вследствие того предоставляем не только купечеству, мещанству и всем городским правом пользующимся, но и казенным поселянам, к какому бы они ведомству ни принадлежали, равномерно и отпущенным на волю от помещиков приобретать покупкою землю от всех тех, кои имеют по законам право на продажу». В 1804 г. это право распространено на людей духовного состояния.
Во всем остальном Екатерина II уничтожила те ограничения права собственности, которые установлены Петром I из целей казенных. А именно, манифестом 28 июня 1782 г. дворянам подтверждено «право собственности не только на поверхности земли, каждому из них принадлежащей, но и в недрах той земли и в водах, ему принадлежащих, на все сокровенные минералы и произрастания и на все из того делаемые металлы»; это вновь подтверждено Жалованной грамотой дворянству 1785 г. (ст. 33). Такое постановление включено в дворянскую привилегию потому, что, по мысли Екатерины, как мы видели сейчас, право на землю принадлежит исключительно дворянам. Из приведенного общего принципа сама законодательница сделала следующие частные выводы: каждый может в своих имениях разрабатывать ископаемые богатства; никто не может заниматься этим в чужих имениях (без согласия владельца), а равно требовать казенных лесов к своим заводам; добытое составляет собственность владельца; лишь за золото и серебро он обязан уплатить в казну 10-ю долю. Ограничения, постановленные Петром I относительно лесов, Екатерина II смягчала постепенно, пока, наконец, в манифесте 1782 г. все частные леса, в том числе и заповедные, предоставлены в полное распоряжение владельцев: они могут пользоваться в них всякими родами деревьев, и, обратно, никто сторонний, в том числе и казна, не может пользоваться лесом без воли владельца; сторонние могут приобретать от владельца лес по договору. При этом императрица выразила надежду, что владельцы сами позаботятся о сохранении лесов для собственной пользы. В Жалованной грамоте дворянству выражено то же постановление так: «Подтверждается благородным право собственности в лесах, растущих в их дачах, и свободного их употребления».
Ограничения в угодьях, рыбной ловле и пчеловодстве уничтожены уже приведенными узаконениями, которыми предоставлено право полной собственности частным лицам на воды и леса. Но
Свобода личной собственности, установленная Екатериной в виде привилегий для двух сословий, обобщалась постепенно при ее преемниках, по мере освобождения прочих классов общества и, в частности, сельских обывателей, так что во времена императора Александра II екатерининский принцип, перестав быть привилегией, сделался общей правовой нормой всего населения: казенный интерес, столь заметный еще в первых изданиях свода, сменяется господством полноправия в гражданских отношениях.
Остались и удержаны в законе лишь те ограничения вещных прав лица, которые необходимы для сохранения свободы имущественных отношений других лиц, т. е. сервитуты. В пользу государства удержано право экспроприации для государственных потребностей. Новый тип гражданских прав, в особенности же вещных отношений, ждет выражения в новом гражданском уложении.
Из представленных фактов истории права собственности, в особенности на землю, следует, что история собственности развивается в соответствии с историей других гражданских прав лица: право собственности растет вместе с возрастанием свободы лица и понижается вместе с понижением ее. И наоборот, возрастание или упадок права собственности влечет за собой или возвышение, или понижение личных прав. При полном стеснении лица союзами родовым или общинным, т. е. в древнейшие времена, почти нет следов права частной собственности, разумеется, поземельной. Когда роды и общины сливаются в государстве и стесняются им, то права частных лиц (как личные, так и имущественные) высвобождаются из прежних уз; зато на них налагает руку государство: московские государи склонны считать себя едиными верховными собственниками. Но в государстве, сфере несравненно обширнейшей, права частных лиц могут обращаться и возрастать с большим простором, чем в прежних тесных союзах родовых и общинных. Наконец, когда государство в период империи очищается от примесей частноправных, и личные права граждан высвобождаются, то вместе с тем условные и ограниченные вещные отношения этих последних, сложившиеся в предшествующие эпохи, дорастают до полного права собственности, сначала для некоторых классов общества, потом для всех. Так постепенно одерживается одна из величайших побед человеческих обществ.
Д. Обязательственное право
Общее учение
Истинное понятие об обязательстве, как о праве на действия другого лица, не сразу достигается в истории. Вместо права на действия лица в древности практикуется право налицо: из обязательств постоянно возникают, так сказать, вещные права на обязанное лицо. Такие права возникают большей частью с момента заключения обязательства: так, при договоре займа обыкновенно (кроме случаев торговых сделок) наступает личный заклад должника верителю (закупничество и служилая кабала); договор личного найма прямо ведет к установлению полного и неполного холопства (подробнее об этих явлениях см. выше о холопстве). Ответственность по обязательствам падает только на лицо, а не на имущество его, ибо обязательства имеют вполне личный характер – вменяются лицу и неотделимы от него. В силу этого при исполнении обязательства взыскание не обращается на недвижимое имущество должника, хотя бы оно у него и было, а на лицо должника: этот последний выдается кредитору головой до искупа.
Московская эпоха делает шаг вперед в приближении к истинному понятию об обязательствах. Судебник 1550 г. (в ст. 82) воспрещает при договоре займа должнику служить у своего верителя за рост: «Жити им о себе, а на деньги рост давати»; этим, очевидно, воспрещается личный заклад при договоре займа. Тот же Судебник старается ограничить силу договора личного найма, как источника холопства (см. его ст. 78 и 76). Узаконения этого времени запрещают выдавать несостоятельного должника верителю в вечное рабство. В 1558 г. приказ обращался с вопросом к законодательной власти такого рода: некоторые из несостоятельных должников сами просят, при выдаче их кредитору, дозволить им поступить в полные холопы к этому последнему. Царь не разрешил этого, а приказал выдавать головой только до искупа (т. е. для отработки долга в определенный законом срок). Наконец, в XVII в. (сук. 1626 г. января 15 и 1628 г. ноября 17; см. Ук. кн. земск. прик., ст. X, 7 и XIII, 9) разрешается обращать взыскание с лица на имущество: сначала на дворы и животы, потом на вотчины и поместья. Позже тоже применено и к посадским людям (см. ук. 1643 г. декабря 27; Указн. кн. зем. прик., ст. XXXIII), а именно тех из них, которые стоят на правеже, а окупиться им нечем, велено не отдавать истцам головой, а продавать (с публичного торга) их дворы и лавки. При залоговых сделках имущество заложенное олицетворяется, становится «порукой», или корреальным должником (см. выше с. 667).
Вот следы нового взгляда на обязательственные отношения. В связи с таким взглядом на существо обязательства стоит решение вопроса о переходе или непереходе обязательств по наследству. Если обязательства падают только на лицо обязанное, тесно срастаются с его личностью, то понятно, что и переход их по наследству был бы невозможен, ибо личные права в наследство не переходят. Уложение допускает этот переход только в наследовании по закону (между родственниками) и притом выражается об этом так: «А похотят истцы по тем крепостям (на умершего) исков своих искати на жене и на детех, или на иных роду его, кому животы его и вотчины достанутся…», то это им позволяется (X, 245, ср. 132 и 207 и ук. 1676 г. марта 13, ст. 5). Тот же взгляд замечается в законодательстве и после Уложения ц. Ал. Мих.: именно указ 1676 г. июня 20 позволяет искать по обязательствам «на родственниках их (умерших должников), кому после их даны будут поместья их и вотчины, и дворы и животы».