Очаг поражения
Шрифт:
– Фатима, почему? – закричал Реджеп.
– Ты предатель и заслужил смерть! – прогремел второй выстрел.
Реджеп упал на пол с расколотым черепом. Ставрос в ужасе отпрянул и вжался в стену.
– Ты должен умереть, неверный! Из-за тебя погиб мой жених, – и выкрикнув «Аллах Акбар», Фатима снова вскинула пистолет, но не успела выстрелить, поймав пулю в живот.
Фатима,
Это Марта спасла грека от неминуемой гибели. Фатима, прижав обе руки к животу, медленно опустилась на колени, застонала и уперлась головой в пол, как при молитве…
Где-то в глубине складок ткани, перепачканной кровью, глухо хлопнул выстрел. Пуля ударила Ставроса в бедро, он упал, повалив журнальный столик со стеклянной столешницей. Она разбилась и осколком поранила плечо греку. Прогремело еще два выстрела, и воцарилась тишина.
Из других квартир на шум никто не вышел. Марта набрала телефон Фреда и обрисовала ситуацию. Через пять минут в квартире были свои люди. Грека доставили в закрытую клинику, где его обследовали и вынесли вердикт:
– Неглубокий порез мягких тканей плеча. Кости и сухожилия целы. Сквозное ранение мышцы ноги. Сейчас вам окажут помощь и, получив инструктаж, можете выздоравливать дома. Через месяц будете как новенький.
С рукой на перевязи, прихрамывая на левую ногу, Ставрос вышел в коридор. Там его ждала Марта. При виде красавицы настроение его улучшилось.
– Вам помочь? – поинтересовалась она.
– Думаю, что справлюсь сам, – ответил грек, присаживаясь на переднее пассажирское сидение. – Что с Реджепом и его невестой?
– Они, как Ромео и Джульетта – оба мертвы!
В кабинет начальника службы безопасности Международного трибунала вошел секретарь, поставил на стол запотевший графинчик водки и порезанный лимон. Налил шефу в хрустальную рюмочку и сглотнул слюну, наблюдая, как босс, прикрыв глаза, получает наслаждение от напитка.
– Есть хорошая новость! – радостно выпалил Фред.
– А плохая есть?
– Есть, но совсем незначительная.
– Начни с нее, а закончишь хорошей, – потребовал начальник.
– Сестры убитого Реджепа будут разобраны на органы для трансплантации, – медленно, как бы разжевывая, выговорил секретарь.
– А хорошая?
– Мы запеленговали Потрошителя. Это турок Узман Кылыч. А также его подельника – Зака Кацмана.
Увидев, как загорелись и забегали хищные глазки начальника, Фред налил сразу две рюмки водки. Они молча выпили и закусили лимоном.
– За такую новость готовься к повышению. Конечно, если нам удастся довести дело до суда. – И, не дожидаясь пока секретарь придет в чувство, налил себе третью и выпил залпом.
– Бери управление операцией на себя. А я, пожалуй, проедусь по городу, приведу мысли в порядок. Слишком много информации свалилось за несколько дней.
– Есть! – отрапортовал Фред и удалился выполнять поручение.
Ужас
Увидев мужа, Йована закрыла лицо руками, кот ощетинился и выгнул спину, а Феликс поспешил подхватить друга под левую руку. Маленький сын удивленно посмотрел на перебинтованного отца и спросил:
– Папа, ты на скейте катался и упал?..
Этот детский вопрос разрядил ситуацию, заставив всех улыбнуться. Они разместились в гостиной. Йована, утирая слезы, стала накрывать на стол. Ставрос принял очередную порцию обезболивающего и развалился в мягком кресле. За чаем он поведал о событиях дня, закончившихся значительно печальней, чем предполагалось.
Слушая рассказ друга, Феликс как бы ненароком поглядывал на Марту. На первый взгляд ей было лет двадцать семь-двадцать девять. Строгий деловой костюм с узкой юбкой сидел на ней безукоризненно. Красивое, слегка удлиненное лицо, бездонные голубые глаза и пшеничные волосы не могли не притягивать взгляда. Даже огненнорыжая хозяйка дома проигрывала ей.
Когда повествование Ставроса подошло к концу и все должны были разойтись отдыхать, в разговор вступила Марта.
– То, что я скажу, вам может показаться немного странным, но после случившегося мне лучше остаться с вами.
Из возникшего замешательства помогла выйти Йована.
– Квартира, конечно, маловата. Всего две спальни. Я останусь при раненом и ребенке. Остается подселить вас к Феликсу. В его комнате две кровати.
– Если Феликс не возражает, я согласна, – напустив на себя безразличный вид, ответила Марта.
– Я не возражаю! Ни в коем случае! Если что, я могу и здесь, на коврике, возле кота поспать.
– Завидую тебе, Феликс. Спать в одной комнате с такой красоткой! Об этом можно только мечтать! – расхорохорился грек, забыв о присутствии жены, видимо, под действием транквилизатора.
– Ты, горе мое, инвалид несчастный, а все туда же, – посадила на место мужа Йована и ушла готовить Марте постель. Затем вернулась за Ставросом и увела его в спальню.
Феликс, дав возможность девушке первой посетить ванную, вышел покурить. Вдыхая вечерний воздух, он отметил, что во всем уже чувствовалась пусть ранняя, но весна.
«Необходимые документы я сегодня отправил в российское консульство… Через пару недель зашлю в Россию адвокатов. Пусть восстанавливают мои имущественные права. Сам туда поеду, когда все будет улажено, – размышлял он, стоя на балконе. – Две недели… А почему бы нам всем не махнуть куда-нибудь на океан? Походить на яхте… Завтра же предложу Йоване и Ставросу. А сейчас спать. Интересно, удастся мне уснуть в обществе такой девушки или нет?»
Когда он вернулся, в комнате было тихо. Марта лежала на своей кровати лицом к стенке. Он тихонько прилег на свою и прикрылся одеялом. Девушка повернулась на спину и едва слышно вздохнула.