Очарование зла
Шрифт:
— Я думаю, дело вот в чем. Каждый человек, покидая родину, уносит с собой тот миг, в который он ее оставил. И продолжает жить в этом мгновении. К примеру, взять Американские Соединенные Штаты. Эту страну основали пуритане-эмигранты, гонимые у себя на родине. Они увезли в Америку дух пуританской независимости. И до сих пор целая страна живет этим духом. Что же произошло у нас? Какой миг увезли с собой в Париж наши эмигранты? Увезли они Россию процветающую? Родину Пушкина, Толстого, Шаляпина, наконец? Увезли они Россию воюющую, отважную? О нет! Они увезли с собой революционный бардак, сумасшествие последних пароходов в Константинополь,
— Но ведь вы вернулись, — напомнила Вера. — Теперь все хорошо!
— Да, — уронил Святополк-Мирский, — теперь все хорошо. Благодарю вас за прекрасный вечер, Вера Александровна. Мне пора идти.
Вера так поразилась этому, что едва не расплескала шампанское.
— Куда это вы намерены сбежать от меня? Никуда вы не пойдете. Идемте спустимся в ресторан! Я хочу танцевать с вами, слышите?
Он криво улыбнулся.
— Видите ли, Вера Александровна, я жительствую весьма далеко от центра. Мне еще ехать с двумя пересадками, а здешний транспорт заканчивает работу в полночь.
— Ну и что? Переночуете у меня. Кабинет в вашем распоряжении… Номер у меня буржуйский, так что…
Он мягко взял ее за руку.
— Вера, в советских гостиницах посторонние лица имеют право находиться только до одиннадцати вечера.
— Черт! — разозлилась Вера.
— Здесь не Париж…
— Да уж, — фыркнула она.
— Еще раз спасибо за прекрасный вечер.
Она поцеловала его в висок, огорченная.
— Мы ведь увидимся снова? — спросила она.
— Надеюсь. — Его ответ прозвучал весьма неопределенно.
Он тихо подошел к двери, быстро распахнул ее. Высунулся, оглядел коридор. Закрыл дверь и, прижавшись к ней спиной, обернулся к Вере.
Еле слышным шепотом Святополк-Мирский произнес:
— Вера, уезжайте отсюда… Уезжайте как можно скорей!
— Что?! — поразилась Вера.
— Вы меня слышали.
Он криво улыбнулся и вышел. Вера долго смотрела в пустое пространство, потом налила себе еще шампанского и подошла к окну. Волшебная Москва мерцала, разлитая по всему необъятному пространству ночи. Черная тень, мелькнувшая за спиной Мирского, растаяла, но ее присутствие успело смутить Веру. Она выпила второй бокал и отправилась спать.
Второй визит к Слуцкому дался Вере проще: она уже знала, чего ожидать, и держалась настороже. Им больше не удастся захватить ее врасплох.
Она уверенно сворачивала в коридорах, высматривая нужную дверь. Кабинет Слуцкого стоял открытый, в окно влетал ветерок, бумаги на столе шевелились, придавленные бюстиком Горького. Вера прошла по дорожке, несколько раз цокнула по обнаженному паркету и с удовольствием отметила, как Слуцкий чуть поежился на этот звук.
Слуцкий выглядел усталым, но это совершенно не пробуждало в Вере сострадания. В этом человеке она ощущала полное отсутствие человечности и время от времени ловила себя на том, что воспринимает его почти как Кондратьева — как существо совершенно другого биологического вида.
Да, в этом все дело. Поэтому она и не видит в нем мужчину, возможного партнера, вероятного отца своих детей: он для нее не самец,
— Садитесь, — хмуро кивнул Вере Слуцкий.
Она уселась. Сегодня никакого чая не предвиделось, чему Вера была рада: чай в кабинете Слуцкого подавали скверный.
— С кем вы встречались в номере вашей гостиницы?
— Вам все известно, если вы об этом спрашиваете. — ответила Вера.
— Я задал вопрос. — напомнил Слуцкий и потер пальцами веки.
— Хорошо, с Дмитрием Святополк-Мирским.
— Вас ведь предупреждали: никаких контактов. — тускло произнес Слуцкий.
— Послушайте! — Вера привстала. — Я что, вообще ни с кем не имею теперь права встречаться, так, что ли? Мне и на улицу нельзя выходить, чтобы, не дай бог, на кого-нибудь из знакомых не наткнуться?
— Святополк-Мирского вы встретили не на улице. Вы узнали его телефон у Ариадны Эфрон и позвонили ему сами.
Вера сказала:
— Какое это имеет значение! Святополк-Мирский — мой старый друг! В Париже мы с ним были…
Нетерпеливым жестом Слуцкий оборвал ее:
— Довольно! Я пригласил вас не для выяснения ваших отношений с Мирским, а совершенно по другому поводу.
Он выдержал многозначительную паузу. Вера молчала, ни о чем не спрашивая. Нервно пробежала пальцами по гладко одернутой юбке. Все эти игры начинали вызывать у нее досаду. На мгновение она заподозрила, что Святополк-Мирский тоже каким-то образом участвует… в чем? В проверке ее на прочность? В попытках испытать — нельзя ли поколебать ее решимость работать на ОГПУ? Все эти его шепоты. «Немедленно уезжайте отсюда…» Хороша она будет, если последует этому безумному совету! Куда ей ехать? В Париж, обратно? В Америку, где ее никто не ждет? Смешно! Она посмотрела на Слуцкого пристально, не мигая. Ему не удастся сбить ее.
И тут Слуцкий сказал:
— Вы официально разведены с Сувчинским или просто с ним разошлись?
Вера не задумываясь ответила:
— Официально. Да.
Слуцкий подался вперед:
— А как вы отнесетесь к новому замужеству?
Вера дала слабину, мигнула.
— Вы делаете мне предложение?
Слуцкий не поддержал ее тона, отозвался деловито:
— Да. Было бы неплохо, если бы вы вышли замуж за Роберта Трайла.
Вера молча смотрела на Слуцкого, пытаясь понять, не шутит ли он. Но тот сохранял спокойный, уверенный вид. Несомненно, он не шутил. И не испытывал ее. Он просто высказал некое пожелание, сформированное в таинственных недрах ОГПУ. Абсурдность идеи придавала ей поистине устрашающее звучание. Почему советской разведке нужно, чтобы некая Вера Гучкова вышла замуж за некоего Роберта Трайла? Даже у Аракчеева, который подбирал своим крестьянам жен по росту, — и у того имелся рациональный резон. Здесь рациональность отсутствовала изначально. Вера погружалась в чужой иррациональный бред и ощущала это как неизбежность.
— Послушайте, — сделала она последнюю попытку, — зачем вам это? Чтобы я была женой Боба?
— Мы считаем этот брак целесообразным для вашей будущей работы. Вы приобретете английское гражданство…
Вера перестала слушать. Все это было частью бреда. И вдруг ей так остро захотелось оборвать происходящее, что она, перебивая объяснения Слуцкого, быстро и громко сказала:
— Да.
Он замолчал. Посмотрел на нее испытующе.
— Да, да, я согласна, — повторила Вера. — Я выйду за Трайла. Теперь я могу идти?