Очарованные
Шрифт:
С Борей было одно искусство. Если они не писали, то обсуждали, спорили, говорили о художниках или отправлялись на выставку, в музей. На первый взгляд, их житье-бытье было самым обыкновенным студенческим: лекции, тусовки, непритязательные клубы, прогулки по Подмосковью, летние поездки в Крым на этюды. Но все эти фишки воспринимались Леной по остаточному принципу. Мир для нее сфокусировался на Боре и, следовательно, на живописи.
А с Сергеем все наоборот. Они ужинали в дорогих ресторанах, даже на выходные им ничего не стоило сорваться за границу, Сергей задаривал ее мехами и драгоценностями, но через
Они расстались. Лена отвергла мещанские идеалы среднего класса. Но и Борино служение живописи не превратилось для нее в серьезный жизненный стимул. Она опять находилась на распутье: сидела на кухне без цели, без любви, без работы.
Да, увы, и без работы! Лена была уверена: никакая сила не заставит ее снова вернуться к антресолям. Но и перешагнуть через себя – позвонить Боре и попросить – тоже вариант не для нее.
Что же делать? Для начала Лена решила вымыть посуду. Но, убедившись в том, что процесс перемывания чашек и тарелок не способствует генерации ничего конструктивного, отправилась за советом к живущей по соседству тетке.
Наташа – родная сестра Лениного отца, румяная и дородная мать двух прелестных детишек, преуспевающая деловая женщина и при этом отличная жена, хозяйка. С кем же еще советоваться, как не с ней?
Тетка, в широких трикотажных брюках и просторной футболке, полулежала на диване в гостиной. Перед ней стояло блюдо спелой, свежевымытой клубники. Поздоровавшись, Лена присела рядом, невольно засмотревшись, как на темно-красных ягодах горит отраженное в крупных каплях воды июньское солнце.
– Чего ты их разглядываешь? – недоуменно улыбнулась Наташа. – Бери! Угощайся!
– Ты одна? – спросила Елена, машинально отправляя в рот наливную клубничку.
– Владик поехал на дачу к детям. А я сегодня вечером улетаю в Прагу на конференцию. На три дня. Сейчас еще немного отдохну и начну собираться... Кстати, я вчера с Лизой разговаривала. Кажется, у них все хорошо, они своим путешествием довольны.
– Довольны, наверное. Они же там не в первый раз. Но лично мне непонятно, почему надо ехать отдыхать летом в тундру! – возмутилась Лена.
– Полегче, Лена, полегче... – Наташа неторопливо протянула белую пухлую руку, взяла с блюда очередную ягодку. – Ну а у тебя что нового? Как дела?
– Хочу с работы уволиться, – разглядывая с неестественным вниманием ягоды, поведала Лена.
– Это из «Мебели»? – уточнила Наташа. – Я правильно поняла?
– Не могу там работать! – продолжала Лена с отчаянием. – Я по специальности дизайнер текстиля...
– А я почвовед! Но уже давно...
– Да знаю, – не сдержалась Лена, – знаю! Тысячу раз слышала! Ты гений – нашла свое место в жизни! Не все же так могут. На мне природа отдыхает!
– И ты пришла мне об этом сообщить?
– Нет, я пришла посоветоваться.
–
– Ну может быть, у тебя есть какие-нибудь знакомые в текстильных фирмах...
– У меня нет никаких знакомых, а тебе нечего валять дурака!
– Я не могу нарисовать антресоли, – заныла, к собственному удивлению, Лена.
– Приедет Саша – поможет тебе.
– Но антресоли требуются немедленно!
– Значит, сама справляйся. При Сашиной поддержке ты освоишься там в два счета.
– А если я не хочу там осваиваться?
– Ты же работала в текстильной компании! Не хочешь рисовать антресоли – позвони на старую работу.
– Я туда не могу. – Лена потупилась.
– Почему?! – воодушевилась Наташа. – Почему? – И, не получив ответа, продолжала: – Потому что у тебя несносный характер! Ты, наверное, и там всех достала со своими капризами.
– Дело не в капризах.
– Даже если бы у меня была такая возможность, я не стала бы тебе помогать все равно! А Саша взялся и будет теперь жалеть.
– Я пойду, – объявила Елена с тоской.
– Иди и работай нормально, – чуть смягчившись, посоветовала тетка. – В жизни чаще всего приходится делать не то, что нравится, а то, что нужно. Неужели ты до сих пор не поняла?
– Я все поняла!
Лена поднялась и вышла из комнаты с выражением ледяного достоинства на лице: подавись своими проклятыми прописными истинами! Только и умеешь, что клубнику уплетать!
Слава богу еще, что за «советом» она отправилась к тетке, а не к Боре, как хотела сначала. И у него в загашнике нашлась бы парочка шаблонных фраз о ее лени и дурном характере. Пожалуй, он добавил бы еще кое-что о преступном равнодушии к искусству. И в этом пункте был бы тоже совершенно прав.
Хотя между Борей и Наташей конечно же существует некоторая разница. Борис – бывший Еленин друг, а Наташа – родная тетка. И что бы она ни говорила, вся беда в том, что бывших родственников не бывает. А это значит – на Наташу нельзя обидеться серьезно, вплоть до полного разрыва дипломатических отношений. Замученная морализациями и нотациями, Лена как-то уже попробовала эти отношения разорвать, но Наташа была неумолима. Приглашала, нет, просто требовала Лену к себе! Первого января, в свой день рождения, в дни рождения ее детей – как минимум, в год четыре раза она должна сидеть за праздничным столом в окружении родных и близких, как императрица в окружении подданных!
Короля, как известно, играет свита, и их семья с необъяснимой покорностью играла королеву Наташу. Даже Ленины родители, расставшиеся много лет назад, вынуждены были встречаться за этими праздничными столами. Наташа часто повторяла, что человеку необходимо чувство дома, семьи и домашние праздники во многом способствуют его сохранению. Но Лена этих праздников терпеть не могла, а что касается чувства семьи, то и его ей приходилось испытывать нечасто. Семья для Лены было понятие размытое.
Это что же, вульгарная танцовщица Виолка, вторая жена отца, являющаяся в приличный дом почти топлес, это тоже ее семья? Да они друг друга в упор не видят! А Астерий? Лена называла его своим братом, но брат променял ее на первую же подвернувшуюся юбку. А Вика, подружка детства, и подавно – использовала Лену как паром для переправы к берегам счастья.