Очаровательная должница

Киншоу Эва

Они обошли все поместье. Энтони поделился с Летицией своими планами. А она рассказала, где раньше держали лошадей, и показала горный ручеек, куда свалилась в возрасте четырех лет.

— Потом меня отругали, — добавила Летиция, скривив губы. — Я тогда еще не умела плавать, и родители едва не умерли от страха, пока доставали меня из воды. Я пыталась поймать рыбку. Ручеек хоть и мелкий, но довольно быстрый. Меня отнесло вон к тем камням, избитую о валуны и нахлебавшуюся воды.

—

Это само по себе наказание, — рассмеялся Энтони.

— Мне не разрешали играть у ручейка, а тем более — ловить в нем рыбу.

Энтони приподнял бровь.

— Так ты росла предприимчивым и шустрым ребенком?

— Подозреваю, что в детстве я была сущей головной болью для родителей, — ответила Летиция, немного поразмыслив. — А ты?

— Кажется, я тоже — если судить по количеству порок. Но в один прекрасный день мой отец понял, что не на того напал.

Они сидели на холме, любуясь окрестностями. Энтони жевал травинку.

— Ты любил отца? — спросила Летиция. — Он жив?

— Нет. И еще раз «нет».

— Даже сейчас, когда все в прошлом?

— Ничего не могу с собой поделать. Я твердил себе, что он ожесточился после ухода матери, но это не изменило моего к нему отношения.

— Понятно... — медленно произнесла Летиция. — У тебя было тяжелое детство?

Энтони пожал плечами.

— Ну почему же, если любишь открытые пространства, лошадей, свежий воздух и все такое прочее, если для тебя слово «земля» не пустой звук... Я любил все это, — задумчиво сказал он. — Но я знал, что мне многого не хватает.

Летиция смотрела на него, пытаясь представить равнины Техаса.

— Наверное, тебе здесь все кажется игрушечным — по контрасту, — заметила она.

— Может быть. У меня свой бизнес, но эта земля... Раньше у меня никогда не было земли, с которой я могу делать, что захочу.

Летицию поразило, насколько ее тронули слова Энтони. А он спокойно спросил:

— Ты останешься ночевать? В своей старой комнате и в своей старой постели?

Летиция посмотрела в сторону, по холмам бежали тени от облаков. Ей очень хотелось остаться, но она не знала, хватит ли у нее силы воли удержать их с Энтони отношения на платонической стадии.

— Ты обидишься, если я останусь, но действительно буду спать в своей комнате и в своей постели, приняв во внимание то, как мы действуем друг на друга? — прямо спросила она.

— Летиция... — Энтони произнес ее имя так, будто ему доставляет удовольствие просто слышать его. — Нет, не обижусь. Я слишком счастлив, когда ты рядом, чтобы ворчать. А если мне что и взбредет на ум, я уверен, ты сумеешь легко меня осадить.

— Да я о себе беспокоюсь, — печально вздохнула Летиция и тут же грозно предупредила: — Только не вздумай смеяться надо мной, Энтони Симмонс!

Но он все же рассмеялся, и Летиция последовала его примеру. Энтони собрался

было обнять ее, но потом передумал. Они поднялись и вернулись в дом.

— Кажется, это называется «распускать руки», — строго заметила Летиция.

Они сидели на толстом ковре у камина, в котором горел разожженный Энтони огонь. С гор повеяло прохладой, а небо затянули тучи. На низком столике за их спинами стояло ведерко, где охлаждалась бутылка вина. Летиция держала в руке бокал, но Энтони, казалось, вино не интересовало.

Его рука лежала на плечах собеседницы. Длинные пальцы ласкали ее шею еле ощутимыми прикосновениями, заставляя Летицию прерывисто дышать.

— Не бойся, я не стану «распускать руки» так, как мне бы того хотелось, — произнес Энтони.

— Это хорошо, а то скоро будет готов обед.

— Как скажете, мадам. Мне чем-нибудь помочь?

— Можешь накрыть на стол. — Летиция опустила бокал на пол, встала с ковра и рассмеялась, посмотрев на Энтони. — Ничего не поделаешь — обед того и гляди подгорит!

— Понимаю, — серьезно ответил он. — Я принесу еще вина.

В холодильнике нашлось все необходимое, но Летиция приготовила простую еду — жареное мясо и салат. Пока они ели, она поинтересовалась, почему не видно вещей Энтони.

— Они в коробках в гараже, — пояснил он. — Завтра приедет на несколько дней миссис Редвик, она разберет вещи и найдет домашнюю прислугу.

— Так бесценная миссис Редвик не станет здесь жить? Кстати, я могу помочь ей в поисках прислуги.

— Спасибо. Пока я живу по большей части в городе, миссис Редвик нужна мне там. Да и потом, она не любит деревенскую жизнь.

— А... а как ты устроился в городе? — поинтересовалась Летиция и повела рукой. — Я имею в виду, снимаешь ли ты дом или квартиру окнами на море...

— У меня пентхаус в Редондо-бич. Окнами на море.

— Очень мило.

— Да. — Энтони с любопытством взглянул на Летицию. — А ты как живешь?

— У меня квартирка окнами в парк. Увы, не на море.

Летиция замолчала и огляделась.

— Ну, все же «Пинк-велвет» принадлежит не врагу, — спокойно заметил Энтони.

— Нет, конечно же нет.

Она нервически заправила за ухо выбившуюся прядку.

— Ты неожиданно поняла, что потеряла этот дом?

— Да нет, я неожиданно поняла, что чувствую себя какой-то ненастоящей, — медленно произнесла Летиция. — Как перекати-поле. Ты, к примеру, сидишь на любимом месте отца. И мы всегда готовили мясо вечером в воскресенье, когда оставались здесь. Когда я его жарила, то даже не осознавала, что действую по привычке.

Энтони посмотрел на нее, затем поднялся и помог встать Легации. Потом усадил ее в уютное кресло и пододвинул скамеечку для ног. Подкинул в камин еще полено и включил стереопроигрыватель.