Очаровательная наставница

Брайан Эмили

Жаклин ударила его локтем под ребра.

– Но в отличие от быка, имеющего целый гарем, вы должны удовольствоваться одной коровой, милорд. Так что выбирайте с умом. – Она прищурилась. – И разрешите вам напомнить, что быки, проявляющие излишнюю непокорность, часто оказываются кастрированными.

Гейбриел засмеялся:

– Вверяю себя вам, хозяйка. Управляйте мною.

– Будь вы управляемым, то приветствовали бы своих гостей у двери, вместо того чтобы с глупым видом разглядывать их, когда начались танцы.

– Значит, я произнесу небольшую приветственную речь

за ужином, и у меня будут внимательные слушатели. Поглощая мою баранину, все найдут мои высказывания даже более интересными.

– Вы уже решили, что скажете насчет вашего… пребывания в море?

Жаклин не боялась, что ограниченные сведения насчет его пиратства отпугнут лучших, наиболее выгодных невест. Тем не менее свет может игнорировать лишь то, что находится вне поля его зрения. Если же раскроется вся правда, блюстители соответствующего поведения могут заставить остерегаться лорда Дрейка.

– Чем меньше будет сказано о моем прошлом, тем лучше, но я не собираюсь его отрицать, если вы имеете в виду это. Как вы говорите, не всегда можно забыть прошлое. Надежда на будущее кажется самым разумным курсом. А прямо сейчас я надеюсь на танец с вами.

Сельские обычаи допускали некоторые отступления от жестких правил. Кроме того, Жаклин была хозяйкой замка – высокая должность, которую занимали родовитые леди, хотя в ней и не текла голубая кровь.

– Милорд, не подобает, чтобы ваш первый танец был со мной.

Уголок его рта приподнялся в едва заметной улыбке.

– Разве пирата когда-либо волновало, что подобает?

– Сегодня вы барон Гейбриел Дрейк, а не пират, – возразила она.

– Если, как вы сами признаете, я ваш лорд, значит, вы обязаны мне подчиняться, – сказал он, явно довольный, что поймал Жаклин в ловушку ее собственного утверждения. – Идемте, хозяйка. Хотя это и не менуэт, но вы обещали мне танец.

Пока он вел ее на площадку, Жаклин чувствовала, что все глаза устремлены на них. Продолжение спора только привлекло бы еще большее внимание, поэтому она спокойно шла с ним, как само олицетворение скромности.

– А, Дрейк, наконец ты решил к нам присоединиться, – сказал ближайший к Гейбриелу человек, пока они кланялись друг другу.

– Хью, рад тебя видеть. Мисс Рен, я уверен, что вы знаете барона Кармантла. Хью, это Жаклин Рен, хозяйка замка Драгон-Керн.

Барон мельком взглянул на нее. Жаклин никогда его не видела, но знала о репутации соседа Драгон-Керна. Поскольку он имел склонность лишать невинности служанок, она не послала ему с женой приглашение на бал, но Гейбриел сделал это сам.

– Ты помнишь мою жену, леди Кэтрин, – проговорил лорд Кармантл, обращаясь к Гейбриелу, когда женщина рядом с Жаклин присела в изящном реверансе.

– Очаровательны, как всегда, миледи.

Но по тону, каким Гейбриел это произнес, Жаклин сообразила, что ни очаровательной, ни леди он баронессу не считает. Та никак на это не отреагировала, и Жаклин подумала, что, возможно, понимает его лучше других. Во время танца она краем глаза наблюдала за женщиной. Кэтрин Кармантл обладала всеми признаками светской красавицы, хотя постоянная складка

между бровями свидетельствовала о дурном нраве. Может, Гейбриел и ее муж – друзья, но баронесса стала бы грозным врагом, решила Жаклин.

– Мы слышали, что вы собираетесь жениться, лорд Дрейк, – сказала баронесса, и дуга ее изящной брови превратила утверждение в вопрос.

– Смотри, все эти красотки рвутся согреть твою постель, – усмехнулся лорд Кармантл. – Будь у меня твой выбор, приятель, я бы не пропустил такой случай.

Жена пронзила его убийственным взглядом.

Может, у баронессы есть причина хмурить брови, признала Жаклин. Конечно, разве Гейбриел не сравнил этих женщин с коровами, ожидавшими, чтобы их обслужил бык? Наверное, миссис Бидли права. «Все мужчины – свиньи, дорогая, – сказала она. – Пусть мы и любим бекон, только надо помнить, где он валялся».

Безмозглые эти взрослые, решила Дейзи, опираясь подбородком на кулак и глядя на них из-под длинной скатерти. Целый месяц Керн просто с ума сходил насчет проклятого бала, и ради чего? За последний час, пока она лежит под столом, на котором стояла чаша с пуншем, и старается не выпустить из виду знакомых ей людей, не произошло ничего хоть сколько-нибудь интересного. Если не считать, что кто-то уронил тарелку перед ее носом и ей удалось попробовать сладкое липкое печенье.

Мисс Жак после кадрили больше не танцевала. Она ходила среди гостей, разговаривала, с некоторыми из них смеялась, но дядя Гейбриел не пропустил ни одного танца. Дейзи пока не могла судить, хорошо ли у него получается, но думала, что он довольно ловок и не выглядел слишком глупым. Всякий раз, когда музыка замолкала, он менял партнершу, даже пригласил на сарабанду невзрачную девушку с тонким лицом, поджатыми губами и вытаращенными глазами, которые делали ее похожей на рыбу.

В общем, дядя Гейбриел действительно совсем неплох, хотя люди потихоньку называли его беспощадным пиратом. Если даже это и правда, Дейзи могла поспорить, что он был самым красивым беспощадным пиратом.

Странно, почему Гиацинт его так невзлюбила. Дядя Гейбриел определенно лучше того большого человека, барона Какого-то, который постоянно танцевал с ее сестрой. Дейзи каждый раз вздрагивала. Он старый, как ее дядя, и там еще была женщина, сверлившая их взглядом, когда Гиацинт с ним танцевала. Женщина не выглядела очень счастливой.

Зато у сестры на лице было такое выражение, как будто она кусок масла, оставленный на солнце и частично уже растаявший.

Дейзи хотелось лупить Ги до тех пор, пока у нее зубы не застучат. Она не совсем точно знала принятый для бала этикет, но была уверена, что джентльмену не полагается часто танцевать с одной и той же дамой. По крайней мере, все другие мужчины после танца меняли партнершу.

Даже дядя Гейбриел, которому пора бы уже выбрать себе жену! Его выражение лица не менялось, кто бы в данный момент ни опирался на его руку. За исключением пары раз, когда он тайком смотрел на мисс Жак. В этом случае оно становилось каким-то удовлетворенным, что придавало ему глупый вид.