Очаровательная незнакомка
Шрифт:
Все дорожки, ведущие к основной трассе скачек, в эти минуты были заполнены самыми разнообразными средствами передвижения – от элегантных экипажей знати, как правило, влекомых четверкой справных лошадок, до громоздких и неуклюжих фермерских повозок, которые обычно тащила понурая старая кляча.
Слухи о готовящихся необыкновенных состязаниях уже давно распространились по всей округе. Предполагалось, что на них не будут заключаться пари или делаться ставки, а лошади, участвующие в скачках, после их окончания не будут пущены в продажу. Правда, особо охочие любители поспорить все-таки заключали между собой
Оркестр играл веселый вальс Штрауса, и под эту чарующую мелодию Сара Стюарт, восседавшая в кресле-качалке на веранде клуба, грациозно раскланивалась с многочисленными зрителями скачек, которые подходили, чтобы поприветствовать ее. Ее осанке могла бы позавидовать любая королева. В этот день на Саре было серое платье из индийского шелка и шляпа с широкими полями, украшенная белыми страусовыми перьями. Глядя на эту величественную, полную достоинства даму, трудно было поверить, что через несколько месяцев она отметит свой восемьдесят третий день рождения.
Незадолго до начала скачек Энджелин и Ти Джей подошли к стартовой линии, где уже находился Руарк.
– А, доктор Брут! – приветствовал он приятеля. – От души тебе благодарен – ведь это ты скрыл от меня рождение сына!
– Не мог же я выдать врачебную тайну, дружище, – усмехнулся Ти Джей. – А вообще-то о рождении Томми было в свое время подобающим образом объявлено в газетах…
Он протянул Руарку руку, которую тот нехотя пожал. К сожалению, Руарк не мог не признать, что упрек Ти Джея вполне справедлив. Он уже давно понял – его отъезд из Виргинии был роковой ошибкой. Не устремись он тогда в Европу, он уже давно бы знал о том, что у него родился сын…
Беседа старых друзей была прервана неожиданным появлением бойкого веснушчатого молодого человека с фотоаппаратом в руке.
– Мистер Стюарт, вы меня помните? Бен Райан из «Экзэминера». Могу я сфотографировать вас и миссис Стюарт для воскресного издания нашей газеты? Хотя Руарк прекрасно помнил, каким мучением было недавнее интервью, взятое у него этим молодым человеком, он все же согласился выполнить его просьбу.
– Только поскорее, а то через десять минут начнутся скачки.
– Мне бы хотелось заснять и обоих жеребцов, если вы и миссис Стюарт не будете возражать. Видите ли, эти состязания вызывают огромный интерес в округе.
– Ну, валяйте, только побыстрее, – нетерпеливо бросил Руарк.
Взяв Энджелин за руку, он подвел ее к Принцу-Консорту. Райан прищурил глаза, выбирая наиболее удобный ракурс. После неоднократных перемещений ему удалось, наконец, найти наиболее удобное, с его точки зрения, место для штатива – прямо перед мордой Принца-Консорта.
– Миссис Стюарт, прошу вас…
Репортер подвел Энджелин к жеребенку:
– Возьмите, пожалуйста, поводья в левую руку. А вы, сэр, будьте любезны, встаньте справа и тоже возьмите поводья.
Он бегом вернулся к фотокамере и исчез под черным покрывалом.
– Отлично! – через минуту раздался оттуда его ликующий приглушенный возглас. – Фотография выйдет – просто чудо! Как раз для раздела светской хроники…
С этими словами Райан привел аппарат в действие. Заслышав треск камеры, к тому же сопровождаемый ослепительной вспышкой, Принц-Консорт встал на дыбы и вырвал поводья из рук Энджелин. Руарк, со своей стороны, пытался удержать рвущееся на волю испуганное животное. К нему на помощь тут же устремились Генри и еще несколько конюхов, а тем временем Райан, как ни в чем не бывало, сделал еще один снимок, радуясь, что оказался свидетелем такой неожиданной суматохи.
Принц-Консорт пришел в форменное неистовство, понадобились совместные усилия всех оказавшихся рядом мужчин, чтобы хоть как-то успокоить испуганного жеребца.
– Сейчас же уберите отсюда вашу проклятую камеру! – сердито крикнул Руарк, гневно сверкая глазами.
– Но я хотел снять и другого жеребца, мистер Стюарт, – невозмутимо напомнил жизнерадостный молодой человек.
– Я сейчас его убью! – прорычал Руарк, бросаясь к Райану.
Энджелин успела схватить мужа за рукав, и только это спасло незадачливого репортера от физического увечья.
– Успокойся, Руарк! Ты ведь, кажется, был противником публичных сцен? – иронически напомнила она.
– Легко сказать «успокойся»! Да от результата этих скачек зависит вся моя дальнейшая жизнь, а этот идиот взял и напугал мою лошадь…
Тем временем Ти Джей успел сложить штатив и сунуть его вместе с остальными фоторепортерскими принадлежностями в руки Райану.
– Я бы посоветовал вам как можно быстрее убираться отсюда, пока ваша камера еще цела!..
Как раз в эту минуту прозвучал сигнал к началу скачек. Услышав его, Руарк нервно вскинул голову, пытаясь справиться с волнением. В желудке неприятно засосало. Началось!.. Он не сводил глаз с двух жокеев, которые, оседлав своих питомцев, уже были готовы к состязанию.
На Принце-Консорте должен был выступать Джеймс Деннехи. Когда он проезжал мимо Руарка, тот остановил его:
– Боюсь, что он слишком разгорячен и сегодня не покажет хорошей езды. Надеюсь, Джеймс, ты выжмешь из него все, что можно…
– Не беспокойтесь, сэр! Этот парень еще на многое способен, – заверил жокей Руарка и, задорно подмигнув, ускакал.
Оба жеребца нетерпеливо трясли головами в ожидании старта. Энджелин украдкой бросила взгляд на Руарка, который стоял рядом с ней у забора. Чувствовалось, что он очень волнуется. Еще ни разу Энджелин не видела, чтобы во время скачек – а они посетили их немало, путешествуя по Европе, – он был бы так напряжен и мрачен.
Судья поднял красный флаг. На трассе установилась гнетущая тишина, которая тут же сменилась ревом зрителей – это судья, опустив флаг, дал начало состязаниям.
Оба коня одновременно стремительно бросились вперед. Отметку в полмили они миновали, идя ноздря в ноздрю, а вот поворот Принц-Консорт прошел не совсем чисто, чем тут же воспользовался жокей Храброго Принца, выведя своего питомца в лидеры.
Однако вскоре Принцу-Консорту удалось поравняться со своим собратом по стойлу, и на последний круг жеребцы опять вышли одновременно. Толпа пришла в неистовство. Многие зрители, вскочив со своих мест, в восторге размахивали шляпами и что-то выкрикивали, а лихие лошадки тем временем приближались к финишной черте. Это было незабываемое по красоте зрелище – два прекрасных черных жеребца бежали как одно целое – ноздря в ноздрю, бок о бок, вытянув голову вперед и прижав уши.