Очаровательная незнакомка
Шрифт:
– И все же сегодня я богаче, чем вчера, на трех чистокровных жеребцов. Так что запомни, Руарк Стюарт, – как только ты станешь излишне самоуверенным, я тут же укладываю вещи, беру сына и уезжаю от тебя – на одном из моих скакунов! – поддразнила она его. – А может быть, выставлю их на состязание – пусть потягаются с твоими!..
Руарк довольно улыбнулся:
– Делай что хочешь, Энджел! Главное – ты со мной. А жеребцы – дело наживное…
Он нежно привлек ее к себе.
– Только никогда больше не шути так со мной, Энджел.
На мгновение лицо Руарка исказила мука.
– Два года! Подумать только – мы с тобой потеряли два драгоценных года нашей жизни, которых уже не воротишь… Ну, как я мог быть таким идиотом? Мне следовало жениться на тебе в первый же день! Не мудрено, что Ти Джей набросился на меня с кулаками – только так, видно, и можно меня вразумить…
Энджелин, улыбнувшись, нежно погладила жуткую ссадину на щеке Руарка.
– О, боюсь, что пара его тумаков предназначалась мне! – весело воскликнула она. – Просто Ти Джей – настоящий джентльмен и ни за что не позволил бы себе ударить даму…
Руарк снова поцеловал Энджелин, и на этот раз ее уста с готовностью открылись ему навстречу. Откинув голову, она вся отдалась восхитительному, сладостному ощущению – снова почувствовать себя в его объятиях…
Оба понимали – теперь их ничто не разлучит. Нагнувшись к Энджелин, Руарк произнес с тихой нежностью:
– Я люблю тебя, Энджел…
Она открыла глаза и улыбнулась. Его взгляд светился любовью и нежностью.
– Я тоже люблю тебя, Руарк.
И добавила с лукавой усмешкой:
– Хотя в данный момент ты и похож на Квазимодо…
Он неосмотрительно расхохотался и тут же схватился за скулу:
– Ой!
Нагнувшись, Энджелин легонько провела губами по его лицу.
– Ну вот, теперь все быстро заживет…
Он попытался расстегнуть ее платье, но израненные пальцы плохо повиновались.
– Проклятый Ти Джей! – воскликнул Руарк, тряся рукой. – Может быть, родная, ты поцелуешь и ее, чтобы не болела?
Энджелин осторожно зажала его руку в своих ладонях и покрыла нежными поцелуями каждую косточку.
– Ну вот, теперь все быстро заживет!
Сощурив свои чудные сапфировые глаза, она начала расстегивать брюки Руарка.
– Я расцелую тебя всего, мой любимый, и боль пройдет!
Так оно и случилось, к огромному удовольствию обоих…
В шесть часов, когда Руарк и Энджелин спустились к обеду, они обнаружили, что все общество уже собралось в гостиной. Руарк и Ти Джей несколько минут не сводили глаз друг с друга, а потом одновременно воскликнули:
– Неужели и я так же выгляжу?!
И тут же, расхохотавшись, крепко пожали руки друг другу. Оба понимали – недавняя потасовка поставила последнюю точку в их извечном соперничестве. Отныне их будет связывать только
За обедом Энджелин объявила, что намерена остаться с Руарком. Эти ее слова вызвали всеобщее облегчение, но, впрочем, никого не удивили. Но вот когда вслед за тем присутствующие услышали, что молодая пара вместе с Томми отбывает в Виргинию, чтобы немного пожить отдельно, протестующим возгласам не было предела. Но Энджелин и Руарк стойко выдержали нападки прабабушки, деда, дяди и тетки и остались тверды в своем решении – Томми поедет вместе с ними.
По окончании обеда Энджелин поднялась наверх, чтобы проверить, все ли в порядке у Томми, а мужчины тем временем удалились в библиотеку – выкурить сигару и выпить стаканчик бренди. Генри не захотел присоединиться к ним и предпочел остаться в обществе женщин, намеревавшихся сыграть в карты.
– А ты будешь играть с нами, детка? – спросил он, когда Энджелин вернулась.
– Нет, папа.
– Тогда, дорогие леди, мы можем начать. Как говаривала моя достойная матушка, – провозгласил Генри, тасуя карты, – «Радость состоит не в том, чтобы выиграть, а в том, чтобы играть».
«Вот что значит, у человека легко на душе. Он готов говорить с нежностью даже о бабушке Скотт!» – подумала Энджелин, с любовью вслушиваясь в прибаутки отца.
– Ну, мои дорогие дамы, так в чем сегодня будет состоять наша радость?
– Давайте сыграем в косых Джеков, – предложила Сара.
– Вы, наверное, имеете в виду одноглазого Джека, дорогая? – догадался Генри. – Ну что же, принимается! А вам, мисс Майра, предоставляется право сделать первый ход.
Служанка в течение нескольких минут, которые остальным игрокам показались часами, всматривалась в свои карты.
– Ну, давай же, женщина! Ты делаешь ставку или нет? – нетерпеливо воскликнула Сара.
Майра неодобрительно взглянула на хозяйку и кинула свою ставку в банк.
– Одна, – провозгласила она, хитро улыбаясь.
Селеста достала две фасолины из лежавшей перед ней кучки:
– Поднимаю до двух.
Генри засиял от удовольствия:
– Правильно, детка!
Его лицо расплылось в широкой кельтской улыбке.
– Теперь ваша очередь, мисс Сара. Поднимаете ставку или пасуете?
«Ох, папочка! Как всегда, верен своим причудам.» – с нежностью подумала Энджелин.
Она не могла припомнить, когда в последний раз у нее было так хорошо на душе.
Улыбаясь своим мыслям, Энджелин неторопливо пересекла гостиную и остановилась у застекленных створчатых дверей, которые из-за жары были открыты. Сложив руки на груди, она прислонилась к косяку, с наслаждением вдыхая пряные ароматы, льющиеся из сада, – смесь запаха флоксов, примул и лаванды.
Луна заливала ярким светом газон и кусты, которые от этого казались серебряными. Лишь дружное стрекотание сверчков да негромкое ржание кобылицы и ее жеребенка нарушало ночную тишину.