Очаровательная плутовка

Карнаби Сара

Алина сделала глубокий выдох и тут же почувствовала судорогу в правой ноге от напряженной позы. Она снова спрыгнула с кровати, прошлепала босыми ногами по ателье и поднялась по лестнице на галерею. Еще лежа в постели, девушка подумала, что было бы неплохо убрать этот проклятый сахар.

Отказавшись от купального халата — ведь при внезапном появлении Маттея нужно быть готовой, — Алина достала пылесос и вычистила им всю кухню. Затем убрала пылесос и, заметно раздосадованная, не спеша зашагала по лестнице вниз.

Смеркалось. Лед в ведерке для шампанского уже растаял.

Баночка с икрой тоже плавала в воде. Алина с глубоким вздохом бросилась на кровать и натянула на себя одеяло. Может быть, Маттея несколько дней не будет дома? Или он решил пройтись по пивным, а возможно, зашел к кому-нибудь из знакомых…

Пристально глядя через стеклянную стену в небо, Алина заметила самолет, проследила за ним, пока тот не исчез в облаках, и ей показалось, что и ее как будто засасывает это облако… «Не спать!» — приказывал ей внутренний голос, но, увы, было слишком поздно. Теплое, мягкое облако окутало Алину, и, с удовлетворением вздохнув, она повернулась на бок…

Маттей сидел в кресле рядом с кроватью и был освещен светом неяркого ночника. Снаружи, за стеклянной стеной, висел черный бархатный занавес ночи. А Маттей, смакуя, запихивал ложечкой в рот икру и потягивал шампанское.

Алина уставилась на это видение, думая, что грезит, но все же обозлилась на этого парня…

— Пошел прочь и убери руки от шампанского, — пробормотала она. — Я принесла его для Маттея.

— Отличное шампанское! — ответило видение, и Алина рывком приподнялась, отчего одеяло сползло до талии.

— Ты… ты… ты… это действительно ты! — вне себя крикнула она. — Как же ты смеешь пить шампанское? И есть икру?

— Потому что они здесь стояли, — спокойно заявил Маттей и стряхнул икринку с губы. — Не мог удержаться, все выглядело так аппетитно.

— Но… все должно было быть не так! — Алина мельком оглядела себя. — Я, собственно, хотела тебя ждать обнаженной, приняв соблазнительную позу…

Маттей равнодушно пожал плечами.

— Ты спала. Ведь я не знал, что должен разбудить тебя, чтобы ты смогла принять очаровательно-соблазнительную позу. Не хотелось тебя беспокоить.

— Ах, какой ты деликатный! — фыркнула девушка. — Тебе не хотелось меня беспокоить, поэтому ты в одиночку пил шампанское и ел икру!

Он кивнул.

— Да, и очень всем доволен. Ты, конечно, можешь еще ниже опустить одеяло, но, собственно, я мог бы сейчас отказаться от тебя. Ведь я и так получил достаточно наслаждений.

Одеяло птицей взмыло в воздух, но Алина при этом вовсе не думала о своей соблазнительной позе.

— Что ты себе позволяешь, ты, напыщенный, высокомерный дурак?! — завопила она, стоя на кровати и воинственно подбоченясь. — Тебе недостаточно, что ты не смог оценить мой талант художника, ты к тому же слишком глуп, чтобы понять мои истинные чувства к тебе!

Его глаза бесцеремонно блуждали по ее дрожащей от ярости груди.

— Что это за чувства? — спросил Маттей, насмешливо улыбаясь и иронически подняв бровь.

— Мою любовь к тебе, ты, идиот! — закричала Алина. — Ты испытываешь такой страх, что кто-то мог бы использовать твою выдающуюся

славу карикатуриста и создателя комиксов, что и любовь никогда не узнаешь, даже если она свалится на тебя, как цветочный горшок на голову!

— Сегодня я видел в редакции твои рисунки, купленные издательством, — спокойно произнес Маттей.

— Ты вышвырнул меня из своей квартиры! — Алина больше не могла сдержать свой гнев и кричала, не слыша его слова: — Со своим автоответчиком ты сделал меня всеобщим посмешищем! А когда я стояла перед твоей дверью, ты отшил меня, утверждая, что я для тебя только выпускница Академии художеств, обманом пытавшаяся заручиться твоей протекцией!

— Но ведь ты действительно выпускница Академии художеств и на самом деле хотела получить мою протекцию.

— Не возражай мне! — Она снова была готова взорваться от ярости, сделала на кровати шаг к нему, чуть было не потеряв равновесие на мягком матрасе, и взмахнула руками, чтобы удержаться и не упасть. — Я знаю, кто я, но ты-то не знаешь, что я тебя люблю и уже давно не думаю ни о моих рисунках, ни о карьере.

— Рисунки на самом деле прекрасны.

— Остановись, Маттей, твои отговорки сейчас не помогут! — Алина подняла в обвинительном жесте руку. — Разве я мало делала для тебя: убирала ванную, кухню… впрочем, с разбросанным сахаром она снова стала похожа на свинарник! Терпела во время работы твой раздевающий взгляд, хотя…

— Да, насчет сахара я сожалею, — сумел вклиниться в ее монолог Маттей. — И о недоразумении по поводу твоей карьеры тоже. Я очень хвалил тебя в издательстве.

— Не уходи от разговора! Я… — Алина остановилась. — Что ты сейчас сказал?

Он разлил остатки шампанского в два бокала и выскреб оставшуюся икру из банки на тарелку.

— Я сказал, что ошибся, не признавая твою любовь. Что я тоже тебя люблю, что я тебя лучше узнал по рисункам в издательстве и признаю — ты талантлива. Что я давно простил тебе твое коварство, когда ты вначале появилась здесь в качестве псевдоуборщицы, а затем заманила меня в свои сети, как мнимая машинистка. И еще я сказал, что хотел бы в будущем вместе с тобой рисовать карикатуры и комиксы, чтобы мы таким образом профессионально сработались. И что ты должна переехать ко мне, чтобы мы жили вместе. А сейчас ты можешь снова улечься. — Он стянул с себя рубашку и расстегнул брюки. — Примешь ли ты соблазнительную позу или нет, я все равно буду тебя… любить, ведь я уже разделся.

— Маттей… — Потрясенная Алина опустилась на простыню и взглянула на него огромными сияющими от счастья изумрудными глазами. — Маттей, это чудесно! Мне нужно сейчас же рассказать об этом господину Хуттману! Он мне все время помогал и…

Маттей встал, отрицательно покачал головой и стянул брюки.

— Уже слишком поздно, — решительно заявил он, когда Алина попыталась взять телефонную трубку. — С разговором можно подождать до завтра. — Он упал на кровать. — Гарантирую, что сейчас ты не сможешь говорить по телефону. — Маттей крепко поцеловал Алину. — Ты лишь сумеешь ответить мне, что согласна с моими планами на наше будущее.