Очаровательная проказница
Шрифт:
— Предложение? — в тревоге распахнула темные глаза Зоэ.
— Да, парень по крайней мере знает, чего от него ждут, — заявил отец, — и, если хочет жить, сделает это.
Эванджелина укоризненно взглянула на мужа.
— Эллиот, помолчи! Лорд Роберт, может быть, и шалопай, но он всегда был джентльменом. Нам предстоит свадьба. И надо радоваться.
— Что?! Радоваться, что я загубила Робину жизнь? — воскликнула Зоэ. — Эви, Робин мой друг! Как я могу перенести, что его насильно привязывают ко мне?
— Стань для него
— Нет! — Зоэ закрыла лицо руками. — Эви, пожалуйста! Я не могу!
Но на этот раз Эванджелина не дала падчерице пощады.
— Зоэ, подчинись, — сказала она спокойно. — Дело сделано, девочка. Если бы я могла спасти тебя от этого, я бы это сделала, даже папа бы сделал. Но мы не можем. И ждем, что ты примешь это с достоинством.
Роуленды и Амхерсты собрались в кабинете лорда Мерсера. Маркиз сидел за полированным столом красного дерева, у его ног спали собаки Озорник и Бонни. Его мать Джонет села по левую руку от него, отчим Коул — справа, осужденный узник сидел между ними через стол.
Мерсер смотрел на брата. Робин, как побитый, повесил голову, плечи сникли, и даже в высохшем сердце Мерсера шевельнулось сочувствие.
Тишину нарушил лакей, принесший кофе. Поставив поднос на стол, он вышел. Джонет деликатно кашлянула и принялась разливать кофе.
Мерсер видел мать, словно сквозь пелену, едва замечая тонкую фарфоровую чашку, которую она поставила перед ним. Он старался думать, не о себе, а о матери. Можно сказать, оба сына разочаровали ее прошлой ночью. Она все еще возмущена? Смирилась?
Ее вечеринка вряд ли могла обернуться большей катастрофой, печально размышлял Мерсер, постукивая по столу ручкой с металлическим пером. Ссора на террасе с Зоэ волновала его по причинам, о которых он все еще не хотел думать. Потом Клер изобразила обморок, устроив спектакль, достойный театра «Друри-Лейн».
Но судьба сочла это недостаточным наказанием. Ему было суждено стать свидетелем погибели Зоэ, сцена, когда она полуголой сидела на коленях брата, врезалась ему в память. Зоэ оседлала Робина, одна пухлая грудь вывалилась из корсажа, роскошная прическа рассыпалась. С влажными, припухлыми губами Зоэ выглядела необузданной, распутной. Именно такой, какой он воображал ее в порыве страсти.
Чувствуя отвращение к себе, Мерсер закрыл глаза и загнал эротическую картину в самые темные глубины сознания — должно быть, уже в сотый раз. Зоэ предстоит стать невестой его брата. Память о той пышной совершенной груди с налившимся розовым соском больше никогда не должна всплывать в его уме. Его гнев на Зоэ, постоянная досада, даже забота о ее благополучии — все это должно кончиться. Теперь это обязанности его брата. Мерсеру радоваться бы, что этот груз спал с его плеч. Вместо этого
Конечно, не было никакой необходимости рассказывать матери, что произошло в кабинете. Она слишком проницательна. Вчера вечером, как только ушли последние тети, она устроила Робину головомойку, и испанская инквизиция в подметки не годилась разгневанной Джонет Амхерст. Робин выкладывал историю в путанице оправданий и извинений, пока его мать, наконец, не спрятала коготки и отослала его зализывать раны. Схлестнувшись с графиней Килдермор, нельзя уйти невредимым.
Их отчим, хотя и более дипломатичный, радовался не больше жены, поскольку Зоэ была его давней любимицей. Что касается самого Мерсера, он едва понимал свои чувства. Были среди них и гнев, и горе, но и какая-то внутренняя ярость, которой он не мог объяснить.
— Господи, да перестань ты барабанить! — Робин сердито глянул на ручку. — Брак я еще могу вынести… но прекрати эту чертову канонаду!
Мерсер бросил ручку, и она заскользила по полированному дереву.
Отчим сердито прочистил горло.
— Придержи язык, Робин! — предостерег он. — Не забывай, что здесь мама.
Робин настороженно взглянул на Джонет.
— Да… хорошо, сэр, что вы не слышали, как она поносила меня вчера вечером. У вас бы волосы в ушах зашевелились.
— Хотя молодым грубиянам я, наверное, кажусь древним Мафусаилом, — ответил отчим, — я еще не достиг возраста, когда волосы в ушах растут. — Он с негодованием посмотрел на пасынка, потом взял чашку. — Что касается этого брака, то Зоэ чудесная девочка. Мы с мамой любим ее почти как родную. Если бы мы думали, что ты несчастен…
— Коул, сейчас не время думать о несчастьях, — вмешалась Джонет. — Зоэ опозорена, и Робину некого винить в этом, кроме себя. Дело сделано.
— Да, — сказал Робин печально. — Остается ждать ответа Рэннока.
— Полагаю, мы все знаем, каков он будет, — сказал Мерсер, — хотя после венчания Рэннок может избить тебя до полусмерти.
— Спасибо на добром слове, — язвительно поблагодарил Робин.
Мерсер не стал отвечать и снова взял разговор под свой контроль.
— Мама, — повернулся он к Джонет, — ты займешься объявлением?
— Конечно, — ответила она. — Коул, ты поговоришь с епископом?
— Ах да, специальная лицензия! — бормотал отчим.
— И нужно выбрать церковь, — сказал Мерсер, — поскольку Ричмонд далеко от…
— Нет, подождите! — воскликнул Робин, переводя взгляд с одного на другого. — Вы все… всё это… мне нужно время.
Мне не нужна специальная лицензия. У меня есть дела, которые нужно уладить. Люди, которых надо… повидать. Разве мы не можем подождать несколько дней? Объявить имена вступающих в брак? Устроить долгую помолвку? Долгая помолвка! Продолжить муки ада для всех! Мерсер стряхнул наваливающийся страх.