Очаровательная проказница
Шрифт:
Зоэ застонала и поднялась снова, нетерпеливая, полная страстного желания. Ее ритм был совершенен, интуиция безупречна. Зоэ знала, как любить его, как будто Бог создал ее для этого акта радости и благоговения. Она двигалась с жадностью, и Мерсер начал поднимать бедра ей навстречу, касаясь ее и посасывая сосок. Он напомнил себе, что не должен излиться в нее, что не возложит этот риск на ее хрупкие плечи, но обещания быстро забываются в пылу страсти.
Они слились в сладком ослепляющем неистовстве, волна жажды и любви вознесла
Именно этого он так долго боялся, понял он, боялся раствориться в ней, оказаться не в состоянии контролировать себя, отказать ей даже в самом малом. Она была сиреной. Он всегда знал это. И теперь его это не волновало.
Потом они лежали у костра. Он поцеловал ее снова, долго и медленно, затем устроился рядом.
— Зоэ, ты так красива, — бормотал он, ведя пальцем по ложбинке у нее на груди. — Я всегда думал, что ты красивая.
— И немного испорченная, — добавила она улыбаясь. — Признай это, Мерсер. Ты всегда настороженно ко мне относился.
Он отвел взгляд.
— Возможно, потому, что я знал, какую опасность ты представляешь для моего сердца, — пробормотал он.
— И даже для моего рассудка.
— Вздор! — сквозь смех ответила она, подняв голову. — Ты всегда все контролируешь — и себя, и всех вокруг.
— Я не могу контролировать тебя. — Мерсер провел рукой по волосам. — Я даже себя контролировать не могу, когда я с тобой; Такое впечатление, что в мою кровь вселяется безумие. Но мы должны поговорить, Зоэ, об этом, обо… всем.
Она шевельнулась под ним.
— Не теперь, — нежно умоляла она. — О, Мерсер, я… я настолько слаба сейчас. Когда ты касаешься меня, я не могу думать здраво. Давай смаковать эту ночь, наслаждаться жизнью… жизнью Робина и нашей. И будем благодарны зато, что мы есть друг у друга.
— Черт побери, Зоэ, я хочу тебя! — Его голос прозвучал немного резко. — Я хочу тебя для себя, разве ты не понимаешь? Я люблю своего брата, но… но что я чувствую к тебе — это… другое.
Ее глаза смягчились.
— И мое чувство к тебе… ну, в общем, оно крайне неблагоразумно и безрассудно, — прошептала она. — Ох, Мерсер. Ты заставишь меня сказать это?
— Зоэ, я люблю тебя. — Он положил руку на ее щеку. — Ты меня любишь?
Она отвела взгляд и сглотнула.
— Зоэ, — требовательно произнес он, — ты меня любишь?!
— Конечно, люблю, — прошептала она. — Всегда любила.
— Не так! — отрезал он. — Ты любишь меня, как женщина любит мужчину? Ты можешь вот так заниматься любовью и не любить меня? Не могу представить, что это возможно!..
В блеске огня он видел в ее глазах слезы и проклинал себя.
— Я не могу любить тебя так, — шептала она. — У меня нет выбора. И никогда не было. Особенно теперь, когда жизнь пошла наперекосяк. И я не для
— Зоэ, замолчи, — мягко сказал он.
— …потому что, если бы я была подходящей, ты бы не держал дистанцию так долго, разве ты не понимаешь? Когда все это кончится, когда Робин поправится и я уеду отсюда, ты станешь думать об этих неделях, как… как я сказала прежде. Отвлеченное время. Словно этого не было в реальности, и ты будешь рад, что освободился от меня:
Запустив пальцы в ее волосы, он повернул ее лицом к себе.
— Это очень, очень реально, Зоэ. — Его голос был низким и хриплым. — Мое чувство реальное и сильное, я не расстанусь с тобой. Я не знаю, Зоэ, как сейчас правильно поступать. Но я вижу, что ты бросаешься к другому мужчине, который…
— Который что?
— Который тебя не любит, — спокойно договорил Мерсер. — И которого ты не любишь. Не так, Зоэ.
— Я люблю Робина всем сердцем! — горячо возразила она. — Но да, Мерсер, ты знаешь, что я не люблю его так… Но будь я проклята, если опозорю его, чуть ли не на смертном одре.
— Зоэ, я никогда не попросил бы этого.
— Тогда о чем ты просишь? — В ее взгляде промелькнуло обвинение. — Ты просишь, чтобы я стала твоей женой? Потому что ты это сделаешь. Я не могу оскорбить папу, заняв другое положение. И я неподходящая жена для тебя.
— Конечно, подходящая! — возмутился он. — Конечно, именно этого я прошу! Боже милостивый, как ты можешь думать иначе?
Зоэ смотрела в сторону, как будто устыдившись.
— Я давно усвоила горький урок, Мерсер, каково мое место в обществе, — твердо сказала она. — И я знаю, что Робин не хочет меня. Ты прав. Он никогда не хотел. Он не собирается жениться на мне, и я не собираюсь припирать его к стене, требуя исполнить клятву. Нет, после того, что… мы с тобой были вместе.
— Так что ты намерена делать?
— Когда он поправится, я откажу ему, как только это будет прилично, и если он попробует стать своего рода мучеником, если он будет настаивать, тогда… гм… я скажу ему правду. И тогда ты возненавидишь меня еще больше.
— Тогда я скажу ему, — заявил Мерсер. — Я хочу тебя, Зоэ. Я сделаю то, что должен.
— У тебя есть другие заботы, — ответила она. — И я… я фактически погублена. И ситуация может…
— Что может?.. — потребовал он ответа. Зоэ не смотрела на него.
— …может стать намного хуже.
— Хуже? Что ты имеешь в виду? Зоэ, что ты недоговариваешь?
Она покусывала губы.
— Ничего, — наконец прошептала она. — Это не имеет значения. И не отменяет факта, что ты можешь стать посмешищем, Мерсер, если женишься на мне.
— Меня не волнует, что думают другие, — мрачно сказал он.
Но как только слова слетели с его языка, он понял, что солгал. Он заботился о Зоэ, о ее счастье, ее добром имени. О себе он мало волновался, но не увидит ее опозоренной.