Очень большой спорт

Салливан Томас

— Сюда нужно приходить ночью, когда включается подсветка, — пояснил Рамазан, поехав дальше.

Caesars Place — целый комплекс из шести башен, отелей, построенных в стиле древнегреческих храмов. Каждое здание носит имя настоящего римского императора. Белый мрамор, стройные колонны и шестиметровая статуя Юлия Цезаря, величественно возвышающегося над туристами. Ещё одно место, где можно зависнуть на добрых полчаса, чтобы сделать кучу фотографий для своего instagram.

Даже для Франции в Лас-Вегасе нашлось местечко. Маленький Париж занимает на улице Стрип целых десять гектаров.

Это самый романтичный отель в городе. Эйфелева башня здесь возвышается над Лувром, а Гранд-опера соседствует с Триумфальной аркой.

Меня, как человека, который впервые выбрался за границу, эта сборная солянка мировых достопримечательностей привела в полнейший восторг. Я едва успевал вертеть головой, глаза разбегались.

Гигантские золотые львы, Статуя Свободы, Сфинкс и Пирамида. Увидев все это, я признал, что Рамазан оказался прав. Одной недели, однозначно, не хватит для того, чтобы познакомиться с городом. Уезжать отсюда действительно не хотелось.

Вегас оказался городом манящих огней и бесконечного праздника. Местом для безумств, азарта, сумасшествия и безудержного веселья. Недаром говорят, все, что было в Вегасе, останется в Вегасе. Люди словно слетают здесь с катушек, пускаясь во все тяжкие. И это не просто слова. Чтобы поверить в эту идеологию, достаточно лишь побывать на главной улице города и вдохнуть заразительный запах азарта.

Несмотря на жару, мы с Сашей опустили стёкла в машине, для того чтобы прочувствовать ни с чем не сравнимую местную атмосферу. Он специально ехал достаточно медленно, для того чтобы я ничего не пропустил, и комментировал все, что заслуживало внимания, выступая в роли моего личного гида.

— Может, нам выйти и прогуляться? Не все же глазеть из окна машины, — предложил я, больше не в силах спокойно сидеть в салоне.

— Уже нравится здесь, да? — одобрительно усмехнулся Рамазан. — Я предлагаю прокатиться на колесе обозрения, — кивнул он на полукруг с кабинками, нависший над городом. Давно на него заглядываюсь.

— Бл*, ты уверен? — испуганно сглотнул я, уставившись на сооружение. — Никогда не видел таких больших...

— Привыкай, со мной у тебя все будет самое большое, — сказав это, Рамазан положил руку на мое колено и провёл ладонью до паха.

— Знаешь, это совсем не успокаивает, — буркнул я, почувствовав, как мой член моментально откликнулся на его ласки и начал твердеть. Что бы я ни говорил, эти мысли меня заводили.

— Его назвали «Хай Роллер» — это самое высокое колесо обозрения в мире.

— Ладно, пойдём, — сдался я. — По крайней мере, это безопасней чем кататься на твоём члене.

— Тебе понравится, — улыбнулся борец, завернув на платную стоянку.

С трудом пробравшись через толпу туристов, мы купили билеты и направились к очереди на аттракцион. Вокруг было полно ресторанов, кафе и всяческих развлекательных автоматов. Люди наперебой гудели, чем-то напоминая пчелиный рой. Разговаривали на десятках незнакомых мне языках. Не город, а сплошная развлекательная многонациональная ярмарка.

— Может, по мороженному? — предложил я, кивнув на довольно милую лавку. Стоять в толпе под палящим солнцем было не очень комфортно.

Хотелось освежиться.

— Давай. Тебе какое, в стаканчике или на палке? — спросил Рамазан, вызвавшись сходить за сладостями, пока я пасу место в очереди.

— На палке.

— Как быстро ты пристрастился к палкам, — весело подмигнул он, прежде чем уйти, и тем самым выбесил меня.

Даже почувствовал, как покраснел после его слов. С опаской посмотрел по сторонам, на всякий случай убедившись в том, что нас никто не слышал. Все-таки хорошо, что я решился попробовать с парнем в другой стране. Здесь нет риска встретить кого-то из знакомых на улице, а русский язык в Вегасе в диковинку. Мы с Рамазаном можем стебать друг друга сколько душе угодно и не бояться, что кому-то есть дело до наших разговоров.

Очередь, к моему удивлению, продвигалась довольно быстро, так что скоро я уже начал беспокойно оглядываться на лавку мороженщика, выискивая в толпе Рамазана. Ему стоило поторопиться.

— Кого-то потерял? — неожиданно сказал он со спины мне на самое ухо, так что я даже вздрогнул. — Держи свою сладкую палку, — протянул мне гигантское мороженное.

— Размер специально по-своему подбирал? — буркнул я, не зная с какой стороны подступиться к десерту.

— Ага, твой любимый, — пошло ухмыльнулся он, лизнув свой пломбир.

— Так и будешь смотреть? — стремаясь лизать эту елду под его пристальным взглядом, уточнил я.

— Утром ты не жаловался, — довольно улыбнулся он, все-таки отведя любопытный взгляд в сторону.

— Бл*! — вырвалось у меня.

— Что ещё? Я же отвернулся, — возмутился Рамазан.

— Интересно, я теперь смогу когда-нибудь спокойно есть мороженное и не вспоминать об этом?

— Надеюсь, что нет, — весело пожал он плечами, наверняка думая то же самое о себе.

Глава 30. Женя. Закат, гризли и дорога домой

Вход на аттракцион находился внутри здания, расположенного у основания колеса. Огромные кабины, больше похожие на космические корабли, медленно подъезжали друг за другом. Все выглядело очень современно. Внутри кабинок располагались плазменные экраны и обшитые красной кожей диванчики, а панорамные окна позволяли насладиться потрясающим видом на город.

— В одну кабинку вмещается до сорока человек, — пояснил Рамазан. — Некоторые арендуют целиком и отмечают здесь свадьбы и дни рождения. Катаются всю ночь.

— Свой день рождения я все же предпочёл бы отметить где-нибудь в другом месте.

— В моей постели? — тут же подъ*бал Рамазан.

— Сомневаюсь, что мне удастся потушить твою праздничную свечку, — парировал я.

— Может быть, если очень постараешься...

— Ну что, пойдём? — предложил я, потянувшись вслед за остальными туристами.

— Нет, погоди, мы не с ними, — притормозил меня Рамазан. — Поедем на следующей.

— Что, хочешь остаться со мной наедине? — усмехнулся я. Теперь понятно, почему очередь продвигалась так быстро. Туристические группы заходили всей толпой в одну кабинку, так что днём здесь без труда можно было проехаться в гордом одиночестве.