Очень опасная игра

Лайл Гэвин

— По крайней мере всегда пытаюсь в это верить.

Мы с «Бивером» кое-как договорились и, помогая друг другу, оторвались от земли. Я забрался на три тысячи футов и направил машину в Ивало.

После некоторой паузы она спросила:

— Когда вы собираетесь к брату?

— Могу заскочить сегодня днем.

Я закурил, она от сигареты отказалась, но затем достала пачку «Честерфилда» и резким движением запястья выбила одну, прикурив от хромированной зажигалки.

Мы немножко пролетели, и я спросил:

— Миссис

Бикман, что, по-вашему, я должен сказать, когда его увижу?

— Только то, что я здесь и хочу его видеть. — Она повернулась и окинула меня холодным взглядом. — Я предпочла бы сказать это сама. И если говорить прямо, не вижу, какое вы имеете к этому отношение.

Я кивнул.

— Я просто подумал — на случай, если вы попытаетесь забрать его домой, — что он, как все американцы, имеет право на жизнь, свободу и охоту на медведей.

— Браво, благодарю, а теперь, может, вы выйдете на бис наружу и полетите на собственных крыльях?

— Мне ваш брат понравился, миссис Бикман. Вероятно, я не могу судить беспристрастно, потому что мы здесь не избалованы обществом джентльменов из Вирджинии, но он поразил меня искренностью, обаянием и манерами — сочетанием весьма редкостным. Эти свойства обычно не уживаются вместе. И еще он меня поразил своим стремлением к невмешательству других в его жизнь и категорическим отказом от своего вмешательства в их. Мне кажется, это честное равновесие.

— Кажется, ему удалось достаточно успешно вовлечь вас в свою жизнь. Он этого хотел, как вы считаете?

— Нет, я уверен, ему ненавистна мысль, что он как-то повлиял на мои действия в его пользу. Это и делает мою аргументацию безупречной, хотя ваш отшельник возложил ответственность принимать решение о визитерах на меня.

Она глядела на меня с некоторым удивлением, которое угадывалось по легкому изгибу уголков рта.

Я буркнул:

— Давайте скажем так: я ему симпатизирую.

Действительно, я испытывал к нему какие-то чувства, но пока не знал, как их охарактеризовать.

— Мистер Кэри, вы действительно верите, что сама я не люблю его? Наверно, я ведь тоже кое-что о нем знаю. Вы что, предполагаете, что я проделала весь этот путь только ради того, чтобы доставить себе удовольствие отчитать его и наставить на путь истинный?

Я принялся неотрывно наблюдать за давлением масла.

— Если мне доведется его увидеть, — продолжала она, — все, чего я хочу, — это попытаться убедить его вернуться домой и принять некоторые неотложные решения по поводу имущества, ведь он до настоящего времени остается единственным официальным его владельцем.

— Я думал, решения принимает ваш муж.

Она задумчиво глядела прямо перед собой через лобовое стекло, заляпанное масляными пятнами и следами от комаров.

— Не вижу необходимости сообщать вам об этом, но мы с мужем разводимся.

— Жаль…

Она взглянула на меня.

— А мне — нет.

«Пробил

твой час, Билл Кэри, пока ты ждал, твои семейные проблемы разрешились. Пора закрывать контору на обеденный перерыв». Я снова вернулся к проблемам давления масла и температуры.

Глава 10

Мы как раз только что миновали Соданкайлю, когда диспетчерская Рованиеми вышла в эфир с моими позывными. Их интересовало мое местонахождение. Я использовал обычный свой прием и ответил только на повторный вызов, после чего сообщил координаты.

Рованиеми передало на четком медленном английском:

— Есть сообщение об аварии в нескольких километрах северо-восточнее вас. Можете уточнить, что там такое?

— Вас понял. Сообщите подробности.

После некоторой паузы послышалось:

— Это английский самолет — гидроплан «Остер». Пилот сообщил, что у него горит мотор.

— Вы не узнали поточнее, где это?

— Он сказал, что пытается приземлиться на берегу большой реки. Мы предполагаем, что имеется в виду Луиройоки.

Я тоже так подумал. К востоку от нас была лишь одна большая река. И ее длинный берег, вытянувшийся в западном направлении, сейчас как раз появился в моем поле зрения милях в пятнадцати. Я повернул туда и пояснил миссис Бикман:

— Тут недалеко произошла авария.

Потом спросил Рованиеми, есть ли еще с ними связь.

— Последние пять минут мы их не слышим. Вероятно, самолет опустился слишком низко.

С горящим двигателем он явно старался спускаться вниз как можно круче. Даже если удалось сбить пламя и выровнять машину, на аппарате типа одномоторного «Остера» возможно только пологое планирование.

Но если радио работает, он может находиться в зоне моего приема.

Я включил радиостанцию на прием, перешел на частоту для аварийных сообщений и стал вызывать:

— «Остер» с горящим двигателем, вы меня слышите?

В лингафонах только трещали помехи. Я попытался снова, но связь не удавалась. Тогда я повернулся к миссис Бикман:

— Наблюдайте за землей со своей стороны. Пытайтесь обнаружить черный дым.

Я надавил педаль акселератора. «Бивер» слегка качнулся, в общем грохоте появилась какая-то новая тональность, и можно было уловить едва заметный намек на нарастание скорости.

Когда мы приблизились на расстояние, с которого можно было добраться до реки с выключенным мотором, я сбавил газ и стал снижаться, покачиваясь с крыла на крыло, чтобы обеспечить себе обзор по курсу. Не было никаких признаков столба дыма, который должен непременно появиться, если охваченный пламенем «Остер» рухнул на землю пять минут назад. Я полетел зигзагами, чтобы можно было взглянуть назад, если самолет окажется скрытым растущими на берегу деревьями.

Миссис Бикман сказала:

— Я ничего не вижу на реке.