Очень плохой профессор
Шрифт:
Платье упало вниз, обнажая ее упругое тело. Ольга всё плотнее прижималась к выпуклости на боксерах профессора и сбивчиво хрипло постанывала от каждого его прикосновения. Губы Озерова целовали, покусывая, ее грудь, а глаза продолжали наблюдать за лицом. Девушка стискивала зубы и зажмуривалась, стараясь не стонать в голос, когда он спускался ниже и ниже.
Наконец, руки Матвея дернули вверх платье и помогли ей освободиться от остатков одежды. Кроме полупрозрачных трусиков на Ольге ничего не было. Потемневший от страсти взгляд Озерова остановился на ее теле. Девушка была бесстыдно красива. Просто совершенна. Он
Она замерла, робко прикрывая ладонями грудь.
— Не надо. — Мужчина убрал ее руки. — Ты такая красивая.
Притянул ее к себе и стал покрывать горячими поцелуями каждое светлое пятнышко на ее слегка смуглой коже. В это время его нахальные пальцы мяли ее круглую попку и гладили ткань трусиков. Ольга вцепилась в его широкие мускулистые плечи, едва не ломая ногти. Она желала его так же отчаянно, как и боялась.
Ее нижнее белье было мокрым насквозь, и едва его пальцы коснулись ее набухшей влажной плоти, как девушка запрокинула голову и тяжело задышала.
— Иди сюда. — Одним уверенным движением Озеров подхватил ее и уложил на спину. — Смотри на меня. — Склонился над ней. — Я хочу, чтобы ты смотрела.
Она была восхитительна. С разметавшимися по постели каштановыми волосами, с горящими от поцелуев губами, с неистовым желанием во взгляде. Профессору пришлось мысленно призвать себя не торопиться. Ведь, несмотря на то, что Ольга была совсем мокрой там, внизу, она все еще не могла до конца преодолеть свое смущение и вела себя скованно.
Ресницы его студентки задрожали. Разглядывая его мощную фигуру, она взволнованно облизнула губы. Не говоря ни слова, мужчина подобрался ближе. Он навис над ней, взял ее ладонь и положил на свою грудь. Пару секунд девушка смотрела ему прямо в глаза, а затем ее взгляд переместился ниже. Пальчики несмело прошлись по его ключицам, вспорхнули к плечу, погладили, переместились обратно к совершенно гладкой груди, нежно задели соски и опустились к твердому прессу.
Профессор тяжело выдохнул и стиснул зубы. Эти простые движения были такими неумелыми, трогательными и невинными, что он чуть не взорвался. В паху нестерпимо заныло. Живот напрягся, мышцы стянулись напряжением, точно канаты, и вся страсть сосредоточилась в одной единственной точке, к которой сейчас устремилась рука девушки.
Он думал, что его сердце выскочит, когда она коснулась налитого твердого бугорка в его боксерах. Член нетерпеливо дернулся под ее пальцами и запульсировал, требуя, чтобы его освободили от ткани и скорее подпустили к тому горячему месту, в которое он так стремился попасть.
Мужчина наклонился. Нежно коснулся губами дрожащих век девушки. Мягко скользнул ниже, прокладывая дорожку из поцелуев от ее губ к шее и до груди. Язык очертил кружки сосков, ткнулся в ямочку пупка. Губы Озерова нежно исследовали идеально плоский живот Алексеевой. В этой девушки не было ни единого изъяна.
Ольга не просто дрожала, она буквально звенела и вибрировала всем телом. Ее руки в безумии метались по его плечам, царапали кожу. Воздух со свистом вырывался из приоткрытых губ, грудь вызывающе поднималась на вдохе и опускалась на выдохе. У нее, судя по всему, тоже кончалось терпение.
Недолго думая, Матвей стянул с нее трусики.
Мужчину било током от каждого прикосновения к бархатной коже девушки. Обостренное от желания тело
Боги… Девушка лежала в такой скромной позе, что он чуть не ударил себя по лицу в попытке получить отрезвление и отступиться от задуманного. Длинные волосы тонкими струйками растекались по плечам, аккуратная грудь с красивыми темно-розовыми сосками была как раз такого размера, чтобы уютно поместиться в его ладонях, а замысловатые пятнышки, цепочками тянущиеся тут и там вдоль ее тела, выглядели точно карта, указывающая ему места для новых жарких поцелуев.
Ольга была божественно прекрасна. Он хотел бы доставить ей ни с чем несравнимое удовольствие. Хотел бы показать ей весь спектр чувственных наслаждений, заставить кричать от оргазма, заниматься с ней сексом во всех мыслимых и немыслимых позах и видеть, как ярко и громко она приходит к финишу.
Озеров с трудом оторвал от нее взгляд. Встал, снял боксеры и забрался обратно на кровать.
— Ох… — судорожно выдохнула девушка, глядя на его член грозно торчащий вперед и вверх. — Он такой…
Твою мать. Озеров знал, что может ее напугать. Девушка почти не дышала, в смятении разглядывая его боевого друга. Ее спина выгнулась, колени сомкнулись, пяточки прижались к чудесным бедрам, а ресницы смущенно затрепетали.
— Большой? — Спросил Матвей.
— Нет, огромный, — хрипло прошептала она.
— Я буду осторожен. — Пообещал мужчина.
Он так и не мог понять, восторг или ужас сейчас отражались в больших карих глазах. Женщины обычно не высказывались по поводу его солидного достоинства, но всегда оставались довольны. И видеть то, как была впечатлена его обнаженным членом юная студентка, было непривычно и… забавно.
Озеров быстро нащупал в кармане брюк презерватив, достал его, вскрыл упаковку и раскатал тонкий латекс по члену. Мужчина склонился над Ольгой, и девушка закрыла глаза. Ее руки робко легли на его плечи. Она тряслась так, как дрожат обычно перед экзаменом, но уж никак не так, как дрожат в ожидании секса. Но профессор не собирался сдаваться. Он подключил к делу губы и язык и заставил ее расслабиться настойчивыми поглаживаниями и большим количеством поцелуев.
Теперь она снова извивалась под ним, отвечала на ласки, и ее веки снова были открыты. Матвею нравилось это ощущение — кожа к коже. Он физически ощущал, как впитывает ее запах и тепло. И смотрелось это тоже потрясающе: его смуглый бронзовый оттенок на ее светлом, почти молочном с легкой ноткой какао.
Ольга дышала так часто, что ее дыхание срывалось на хриплые стоны:
— Давай. Не тяни.
— Я уже.
Он мягко развел в стороны ее ноги и надавил головкой члена, ощутив жаркую влагу. Ткнулся, осторожно, не сильно. Будто просто примерялся. Глаза девушки широко распахнулись в ожидании. Матвей видел, как она облизнула губы, почувствовал, как ее пальцы впились в кожу на его плечах.
Он касался ее аккуратно, мягко поддавливал, готовя к вторжению, и от нахлынувших ощущений ему хотелось рычать — такими невыносимо приятными они были. Удивительно, но ощущение скорого проникновения могло быть таким же головокружительно приятным, как и само проникновение.