Очень плохой профессор
Шрифт:
— Оль! — Озеров вытянул руки. — Ты же знаешь, что я просто неправильно выразился.
Девушка разочарованно мотнула головой.
— Ты уверен, что мы все равно расстанемся, так? — Она ждала пару секунд, чтобы продолжить, и его молчание только подтвердило ее опасения. — Я не полезу в вашу жизнь. Всё верно. Незачем мне к вам привязываться.
— Я просто смотрю правде в глаза! — Не выдержал Озеров. Он попытался притянуть ее к себе, но девушка с отвращением отдернула руку. — Мы ведь разные, ты и сама видишь!
— Простите,
Мужчина смотрел, как она открывает дверь и как медленно скрывается в подъезде, но не мог заставить себя сдвинуться с места. Ему казалось, что Ольга только что выдрала сердце из его груди, сжала его в руке и ушла, но он не мог ничего поделать со своей гребаной гордостью и потому не побежал за ней.
Озеров развернулся и нетвердым шагом направился к машине. Нервно дернув дверцу, рухнул на сидение. Сердце било ему по ребрам, как молот о наковальню, руки дрожали, а дыхание встало тугим колом в горле.
Возможно, так будет даже лучше. Ольга еще слишком молода. А он… он уже слишком стар, чтобы воспитывать в довесок к десятилетней дочери еще и сопливых юных девиц.
Да.
Алексеевой самое место где-нибудь в клубе, где такие же, как она, студентки обжимаются по углам с прыщавыми юнцами. Еще пара месяцев, гормоны бы успокоились, и их конфетно-букетный период закончился бы. А потом наружу полезли бы его и ее недостатки, оказалось бы, что их интересы и планы на жизнь совершенно разные, начались бы ссоры…
Нет.
Они вовремя остановились. Всё правильно. Различия между ними слишком очевидны, чтобы закрывать на них глаза.
— Ну, ты, папа, и дурак. — Тихо произнесла Вера, отворачиваясь к окну.
— Тебе тоже дома попадет, не переживай. — Бросил Озеров через плечо.
— Зачем ты ее расстроил? Оля ведь чуть не заплакала. Нельзя же так! Это я во всем виновата, а не она…
Матвей сжал руками руль и зажмурился. Да, Ольга обиделась, но она не плакала. Здесь не о чем было переживать.
— Вера, это дела взрослых. — Стараясь оставаться спокойным, выдавил он. — Пожалуйста, не лезь.
— Да? Тогда иди, как взрослый, и извинись за то, что накричал на нее.
— С этим я уж как-нибудь и без тебя разберусь. — Проворчал мужчина и резко сорвал автомобиль с места.
45
— Профессор нравится мне все больше и больше. — Сказала Лилька, глядя в потолок.
Они лежали на полу в квартире Алексеевой. С тех пор, как Зуфарова пришла в гости, Оля так и не вставала с пола, поэтому соседке пришлось лечь рядом с ней, чтобы общаться на равных.
— Я понимаю, что облажалась. — Ольга закрыла руками лицо. — И не просто облажалась, я его откровенно унизила…
— Это славно, что ты это понимаешь. — Закинула ногу на ногу Лилька.
— Но
— А он на тебя наорал. Я это уже слышала.
— Ну, не наорал… — Оля шумно выдохнула. — Но повысил голос, да. И еще метал глазами молнии. Вот так. — Она повернулась к Лильке и злобно выпучила глаза. — «Ты ведь ей не мать!»
— Ой, страх господень! — Хрюкнула со смеху Зуфарова. — Ой, прости, прости. — Она сдвинула брови. — Понимаю, что ничего смешного, но ты та-а-ак показала!
— Да я чуть не расплакалась! — Всхлипнула Ольга. — Убежала, чтобы он не видел моих слез. Мне знаешь, как обидно было? Матвей ведь не просто опять врубил строгого профессора и отчитал меня, как сопливую девчонку, но еще и сказал, что у нас нет будущего! А это серьезно. Потому что… это правда.
— Вообще-то, по сравнению с ним ты реально девчонка. — Лилька сморщилась. — И сопливая. Ну, не реви, сейчас сопля потечет по губе!
— Лиля-я-я… — Зажмурилась девушка. — Не пытайся меня смешить. Мне нужно пережить это сейчас. Нужно просто переварить и отпустить. Матвей прав, мы слишком разные, чтобы быть вместе. Лучше его забыть.
— Вообще, да. — Зуфарова перевернулась на живот и уперла локти в пол. — Твой Матвей… фу, не получается у меня называть его просто Матвей! Твой Матвей Палыч во многом прав.
— Я знаю.
— Ты совершила необдуманный импульсивный поступок: вопреки его запрету купила Вере дорогую бесполезную хрень.
— Не бесполезную, но да… — прикусила язык Оля.
— Вы встречаетесь без году неделю, так? А мужик один воспитывает дочь, и он привык полагаться только на себя, а тут ты — сама еще девчонка. И ставишь под сомнение его авторитет.
— Ой, мне и так ужасно стыдно…
— И он доверился тебе настолько, что ввел в свою семью. Значит, ты многое значишь для него.
— Сомневаюсь.
— На его месте я бы тебя как минимум полгода с дочерью не знакомила. А Палыч смелый. Отчаянный. Влюбленный.
— Очень сомневаюсь. Он мне столько обидных слов наговорил!
— Так вы оба неправы. Особенно ты. — Лилька ткнула в нее пальцем. — Да, и не спорь со мной. — Она развела руками. — Но кто не ошибается? Таких людей нет. Просто рассматривай вашу ссору как притирку: теперь вы будете лучше понимать друг друга. Не ссорятся только дебилы — у них и так все время всё хорошо!
— Э-эх… — Застонала с досады Оля.
Перевернулась на живот и спрятала лицо, закрыв его руками.
— Попсихуй, поплачь, да. — Зуфарова упрела подбородок в ладонь. — Ты огребла заслуженно, но и он хорош. Ведь понимает же, что перед ним второй ребенок? Если ваши отношения продолжатся, то быть ему отцом и тебе, и Вере. Сопли подтирать вам обеим, воспитывать. На черта взрослому мужику такие головняки? Всё правильно: нет у вас будущего.
Алексеева подняла голову и непонимающе уставилась на нее.