Очень прекрасный принц
Шрифт:
— Она была уверена, что я не вернусь, — ответила я тихо. — Потому и решилась на подобное.
— Ясно, — поморщилась косатка. — Ну что же, за самонадеянность тоже надо платить… и да. Дело не моё, но, поскольку я каким-то образом считаюсь и вашей стряпчей, таки спрошу: а что происходит? Похороны, а я и не знаю?
Мы переглянулись, и дядя Джума с неохотой обрисовал ситуацию.
— Ха! — сказала Лирана. — Ловко, а? Пойти, что ли, тоже за кого замуж выйти? У меня список тех, кому можно предъявить, длинный! Сорвали, понимаешь, ягодку!.. Не хмурьтесь, шутка. А если по сути... Ну слушайте, господа,
Я молчала, всё ещё слишком шокированная новостями, и рассматривала небрежно брошенные Лираной на стол бумаги.
Мой официальный статус. Дом. Деньги… Поверить не могу, что на деле всё это оказалось так просто! Умом понимаю, что одна из лучших стряпчих города — это не “просто”. И, приди я к премьеру с улицы, всё кончилось бы очень по-другому. Но всё же…
Так вот ты какая, справедливость?
Жаль, что работаешь ты только для тех, у кого правильные связи и правильные адвокаты.
— Не знаю, — сказал дядя хмуро (я подозревала, что ему всё ещё было тяжело работать с женщиной в таком ключе). — Не по-людски это, вот что. С такими делами в суд идти…
— Ага, — хмыкнула Лирана. — То есть, угрожать расправой у нас по-людски. А в суд — ни-ни?
Дядя вздохнул:
— Есть в твоих словах правда, есть. Хотя и не нравится мне это, но…
— А что с ней будет? — спросил вдруг Бэн. — С Акивой?
— Тебе ль не всё равно, — махнул рукой дядя. — О себе и своём деле думай. Она сама всё так решила…
— Или её заставил отец, — Бэн отвёл глаза.
— И что? Слушай. Ты себя винишь из-за той девицы, из-за которой тебя поломали?
— А даже если так? — сверкнул глазами Бэн. — Я обижался, злился, но когда Акива рассказывала, как с ней обошёлся отец, у меня… Если подумать, Дайяна на себя была не похожа, когда смеялась надо мной и говорила ужасные вещи. Не знаю, почему она это сделала и чем ей грозили; уже поздно спрашивать. Но не так просто отказать родителям, верно? И потом, Аджава — опасный человек.
— Пойдём мы в суд или просто уедем, для неё это не кончится хорошо, — вздохнула тётя Ленна. — Аджава… не самый чистоплотный человек. И очень тяжёлый на руку.
— И она сама себя в такое положение поставила, — отрезал Джума. — Значит, поделом. Госпожа Лирана…
— Нет, — отрезал Бэн.
— Что? — поднял брови Джума.
— Нет, мне не подходит такой вариант, — повторил Бэн. — Надо придумать что-то другое.
Дядя нахмурился, явно готовясь высказать всё, что думает. И я поняла, что настал мой звёздный час.
— Может, подговорим того парня, что на нас напал, её украсть со свадьбы? — уточнила я.
— Да кто её теперь красть станет, — отмахнулся дядя.
Я пожала плечами:
— Ну, тот парень хотел открыть своё дело. А мы так-то теперь и доплатить можем. За избавление
— Хм, — дядя нахмурился. — Всё же голова ты, Лисси. Го-ло-ва!
— Рейдар? — нахмурился Бэн. — Да, он очень хотел заполучить Акиву. Так что…
— Вот и решили, — постановил дядя. — Организуем тайную встречу с этим Рейдаром. И давайте уже, наконец, ужинать! Госпожа Лирана, присоединишься?
— О нет, спасибо, — хмыкнула она. — Мне нужно вернуться к Морию. Чтобы вы понимали масштаб возможных проблем, скажу, что он прямо сейчас выбирает себе резиденцию. Представляете, чем это может обернуться?
— Ой, — сказали мы хором.
— Вот-вот, — улыбнулась Лирана. — Но спасибо за предложение!
*
Ужин прошёл спокойно…
Ладно, не буду врать: первая половина ужина прошла спокойно. Для нашего дома в последнее время это уже рекорд.
Я, честно признаюсь, всё витала в облаках и пару раз успела сбегать наверх: не появилось ли на стене новых надписей? Родные переглядывались, но пока что молчали. И я уж хотела, не дожидаясь сладостей, откланяться, но тут в дверь постучали.
Мы мрачно переглянулись. У нас на лицах очень ясно читалось: “Что, опять?”
— Открою, — сказал Джума сухо. — Многовато у нас сегодня гостей. Вы сидите, я сам.
Ну вы же понимаете, право, что усидеть на месте стало совершенно невозможно? Переглянувшись, мы, будто заправские партизаны, тихой сапой устремились за ним.
— Ты! И как нахальства хватило прийти! — дядин вопль заставил нас ускориться.
— Я хотела бы поговорить с Бэном, — зазвучал тихий девичий голосок. — Умоляю, почтенный Джума…
— На пороге у себя не хочу видеть мерзавку и обманщицу вроде тебя! — бушевал дядя. — И снова явилась одна, снова! Как так?!
Как говорится — ой.
— Пожалуйста! — воскликнула, видимо, Акива. — Я хочу с ним поговорить! Разве это так сложно — один разговор!
— Наговорилась уже! — рявкнул дядя. — Разгрести бы последствия твоей этой говорливости!
В чём-то он прав, если честно. Но так считали не все.
— Я согласен, — сказал Бэн тихо, выходя вперёд. — Но, Акива, я не…
— Согласен? На что ты согласен? — бушевал дядя. — Оглох и ослеп?
— Я согласен поговорить, — добавил Бэн. — Но при свидетелях.
Дядя поморщился и слегка посторонился.
— Говори! — сказал он Акиве. — Здесь и при всех!
Я с любопытством уставилась на эту девушку-проблему.
А красивая. И, кстати, чем-то похожа на Дайяну — если не учитывать другого цвета кожи, конечно. И…
Ой. А на колени-то зачем падать?
— Господин, — воскликнула она, склонившись перед Бэном в пол, — прошу, пойди моему отцу навстречу! Знаю, что ты не хотел этого, знаю, что не люба я тебе, что сердце твоё тоскует о той, другой, оставшейся за океаном. Но я буду слаще мёда, послушней и тише тени, изящней лани, ласковей весеннего солнца. Я ведь тебе не противна. А ты… Я выпросила у отца купить мне все музыкальные шкатулки, что ты сделал. Когда отец заговорил со мной о тебе и Рейдаре, я просила тебя, тебя одного, потому что из всех мужчин ты мне больше всего по сердцу. Так смилуйся надо мной — и я отдам всё взамен.