Очень приятно, Демон!
Шрифт:
Остается лишь одно — не мешать ей!
В конце концов, удалось же ей провести так ловко Томоэ и даже Микаге. Значит, шанс на ее успех все же есть. Пусть и совсем призрачный, но есть. Божественная интуиция Отохико, подсказывает, что девчушка не позволит схватить себя раньше, чем освободит Кирихито. А уж он сможет ее защитить. Только б не было много жертв.
— Что-ж — с некоторой обреченностью в голосе, выдохнул Отохико — Делай что задумала, я не стану мешать. Надеюсь, твоих жалких силенок хватит на то, чтоб не попасться. Иначе я сам
— У меня есть план. Теперь я уверенна в своих силах. — Нанами направилась к двери.
— Надеюсь… — сказал он, девушке, которая уже успела пройти мимо него.
Остановившись у выхода, Нанами задумалась.
— Отохико-сама — воскликнула она. Бог обернулся и посмотрел на богиню. У той улыбка была до ушей, значит, ее голову посетила очередная бредовая мысль — Вы можете дать мне на время одну вещь?
— Хм… вещь? — удивленно спросил Отохико — Какую?
Багровые глаза привыкли к тусклому свету. Спертый воздух уже не был в тягость. Акира сидел на полу, облокотив голову на стену и устало изучал серый потолок, покрытый плесенью. Оказывается в камере, он был не один. Компанию составил солидных размеров паук в дальнем углу, и пара крыс шнырявших в поисках еды. Акира без интереса наблюдал за всей этой живностью, поджав к себе колени и свесив с них, закованные в цепи руки. Иногда они позвякивали, стоило слегка пошевелиться.
Приговор Оокунинуши ни капли не огорчил Акиру. Он знал, что скоро за ним придут. Чувствовал. Однако сейчас, освобождение мало волновало.
Голова с самого утра заполнена бредовым поступком Нанами. Охватившие эмоции были слишком сильными и незнакомыми. А еще они были слишком опустошающими и разрушительными. Первые минуты, оставшись наедине со своими мыслями, Акира медленно сходил с ума. Фантазия беспощадно подкидывала яркие и вполне реалистичные картинки. Акира по-прежнему видел перед собой обессиленной девичье тело, окровавленное в области рук и почти безжизненное.
Эмоции сменялись со скоростью света. Сначала пришло полное отчаянье, которое вскоре сменилось чувством вины. Позже захлестнуло безграничное волнение и тревога. Ну, а потом накатило самое нелюбимое чувство — страх. Хорошо, что вскоре он перерос в злость.
Родную и бесценную злость, которой Акира искренне радовался. И злился демон на всех. В первую очередь на богиню за то, что осмелилась так поступить. На ее друзей за то, что не помешали творить глупость. На Томоэ, за то, что тот вообще не был рядом. И на себя, за то, что был не в силах остановить. Не успокоил ее боль. Не обнял, будь оно проклято.
Акира не понимал ее поступка. Не хотел. Не мог простить Нанами, за совершенное. И особенно себя, за то, что не был достаточно силен, чтоб остановить ее.
Кирпичная стена послужила отличным лекарством от снятия стресса. Костяшки рук были сбиты в кровь, а серый цвет кирпича, сменился на красный, в некоторых местах. От безысходности и отчаянья он колошматил стену, пока
Как последний болван он разыскал Исохимэ. С таким трудом добыл проклятое зелье бессмертия. И все ради Нанами. Ради ее жизни. Он даже не хотел думать о том, что могло бы случиться, не заставь он выпить ее эту жидкость. Не хотел, но думал. И от этого мучился еще сильнее.
Глупа девчонка не оценила его стараний. С такой легкостью готова была променять жизнь на смерть. Почти променяла.
Почему? Ради чего?
И ответ в голове раздается эхом — « люблю тебя…».
Так сильно и самоотверженно, что собственная жизнь утратила смысл с его гибелью.
Но Акира так не хочет. Ему не нужны ее жертвы. Ему нужно чтоб Нанами жила, вне зависимости есть он или нет. Неужели глупая девчонка не видит, как он лезет из кожи вон, чтоб оградить ее от проблем, от боли, от смерти, от себя. Топчет свои собственные желания и хоть в коем-то веке пытается поступить правильно. Отпустить то, что дорого. Потому что опасно.
Для нее.
А богиня не понимает. Готова следовать за ним, не раздумывая даже в ад.
Акира прикрыл глаза, и тяжело вздохнул. Решил успокоить свой мятежный дух. Найти душевное равновесие.
Но будто по закону подлости, ему в этом помешали.
По коридору, послышались тяжелые шаги. Кто-то стремительно приближался к его камере. Акира открыл глаза. Любопытно было взглянуть, кто пожаловал в его гадючник. Но заметив своего гостя, моментально облокотил голову на стену и раздраженно вздохнул.
— Каяко… — пытаясь контролировать, свой нарастающий гнев сказал Акира, не глядя на брюнетку — Мне тошнит от твоего общества, я разве не говорил?
— Кирихито, я освобожу тебя.
А вот это интересно.
Замочная скважина тюремной двери стала пощелкивать, и Акира распахнул глаза.
Все верно.
У Каяко был ключ.
Закрепив свой факел на стене, она с энтузиазмом, открывала дверь. Замок не очень хорошо поддавался. Неудивительно. В этой темнице должно быть все уже заржавело от сырости.
Открыла.
Улыбнувшись, девушка застыла у входа в камеру. Кирихито заметил ее нерешительность, и неспешно поднялся на ноги. Без лишних резких движений. Боялся спугнуть.
Он молчал. Буравил предательницу странным взглядом. В его голову пришло логическое умозаключение. Во всем что произошло с ним и особенно с Нанами, виновата эта тварь. Эта гадюка, которая невинно хлопает своими глазами и не решаясь подойти ближе, могла убить « ее ». И сейчас эта мысль обожгла вены. Сердце буквально тонуло в океане бесконечной, черной как смола, злобы.
— Ты… ты свободен… — сказала Каяко дрожащим голосом. Она пыталась понять эмоции Акиры. Чего от него ждать? Простит ли, узнав, что она рисковала собственной жизнью ради его свободы? Оценит ли?