Очень приятно, Демон!
Шрифт:
— А ты еще не понял? Неужели нюх потерял? — колкое замечание.
— Вроде на месте.
— И что? Не учуял мой запах? Мы тут слегка погорячились, с твоей обожаемой богиней и тебе ничего не осталось. Ты, как всегда опоздал Томоэ...— но тут лицо Акиры, стало мрачнее тучи — Отдай ее.
— Зачем? У людей в жизни, всякое случается. Нанами все объяснила. Я все понял. Простил и забыл.
Лис улыбнулся, глядя как Акира, изменился в лице. На нем отпечаталась растерянность … Неужели Кровавый король растерян? Исторический случай. А еще он зол. Не на такой поворот событий рассчитывал. Пока сканировал его
— Простил и забыл, говоришь? А что если она солгала тебе?! Я ведь вовсе не насильник, каким меня описали! Богине было невтерпеж, и она отдала мне то, что так долго берегла для тебя.— теперь его очередь бросить дерзкую ухмылочку, самоуверенному лису.
— О чем ты? Никто не смел, порочит твое доброе имя, — Томоэ уже откровенно издевался.
Конечно, Акира резал его по живому, по самому больному. Личному. Сокровенному. Но таков уж его братишка. Всегда жал на самые больные точки. У него уже пару тысячелетий как хобби, сыпать побольше соли на свежие, рваные раны. А Томоэ не такой слабак, чтоб поддаваться на провокации. Это с другими проходит, а у него всегда и все под строгим контролем. Как бы погано не было. Душа пусть воет волком. Дух, зато всегда в форме и готов дать отпор.
— Нанами, все рассказала как есть. Ни в чем не солгала. Даже в том, что не жалеет о своем поступке.
Богиня смутилась. По-прежнему было стыдно и душа болела. Обидела самое ценное. Самое дорогое. Любимого Томоэ. Она утерла слезу, что покатилась по щеке. Не время хныкать. Особенно перед этим монстром.
Ну, а демон стоял в полном ступоре. Искал решение. Подходящие слова. Лис его обыграл по всем параметрам. Но Акира был бы не Акира если бы умел сдаваться. Поэтому он доиграет в глупую игру по своим правилам.
— Твое благородство, всегда вызывало лишь жалость, Томоэ. Отдай мне богиню. Теперь она моя! — все. Вышел из себя. Выдал себя. Ну и плевать терять уже нечего раз заявился в храм в полночь.
— Неужели, Акира-Оу, влюбился? — подметил лис, дерзко ухмыльнувшись.
— Томоэ, Томоэ, разве я похож на такого идиота, как ты? Мне известен только один, наивысший тип любви: к самому себе. А богиня, лишь очередной трофей. Не люблю когда мои вещи, валяются где ни попадя, поэтому держу их при себе. Тебе ли не знать братишка, что я жуткий собственник. Что поделать...
Неосознанно сделав шаг, Нанами вцепилась в руку хранителя. Прижалась к своему спасителю. Томоэ не взглянул на нее, лишь потому, что любовался искаженным от злости, лицом Акиры. Даже его руки на миг задрожали. Хотел взяться за оружие, но что-то удержало. Значит Нанами ему очень не безразлична. И она вовсе не трофей. Это раздражает Томоэ и пробуждает ярость, которую старался держать под контролем. Но это козырь, и его можно пустить в ход.
— Нанами, — обратился к ней Томоэ, нарочито сладким тоном. Заметив испуганные карие глаза, Лис когтем погладил по аккуратному подбородку девушки. — Что скажешь? Хочешь пойти с ним?
Конечно. Бежит и волосы назад. Замахала головой, в знак протеста. Уж лучше сразу в ад,
— Прошу, Томоэ, не надо. — взмолилась девушка — Даже если ненавидишь меня. Позволь остаться с тобой.
« Черт...черт...черт!!!!! Дерьмо! Что за дерьмо тут творится!!! Глупая девчонка. И что ты так за ним волочишься, как преданная собака. Твой лис тебя не спасет. Я уже сделал тебя своей!!! И мне плевать хочешь ты этого, или нет...»
— Видишь? — обратился к врагу Томоэ, с дерзкой ухмылочкой — Она считает, что принадлежит мне.
— Не имеет значения, что говорит эта дуреха! Я пришел за ней, и уйду с ней.
Нанами после его слов буквально вжалась всем телом в свое спасение. Обняла Томоэ так крепко, как могла. Вертела головой. Как же было страшно. Она всегда хочет быть рядом со своим лисом. Потому что любит по настоящему. Но в груди она прячет то чувство, которое толкает к Акире, потому что все это подделка! Одна сплошная ложь, которую демон спланировал заранее. Именно из-за яда в крови, так безумно хочется, протянут ему руку, и покорно последовать за ним. Яд заставляет желать его. Тянет к нему. А спасение можно найти лишь в настоящем чувстве. Не навеянном. Томоэ дороже. Томоэ ее бесконечная вселенная. Свет в гуще тьмы.
Сопротивления девушки и ее преданность, не растопили сердце лиса. Обида за то, что отдалась другому, заглушает голос разума. Заставляет забыть, что она больна демоном. И заразил ее этой болезнью, его враг. Намеренно. Ради мести. И отомстил. Лишь на задворках сознания слабо плещется мысль, что Нанами лишь жертва этого поддонка. В произошедшем ужасе ее вины нет.
Пока Томоэ изводит себя мыслью о ненамеренной измене, Акира пытается понять, почему его так сильно тянет к богине. Наваждение не иначе. Даже явился за ней в храм, не побоявшись смерти. А ведь лис уже отправил его однажды на тот свет. Прежде чем идти на столь глупый шаг подумал бы, что и силы однозначно не равны. Хорошо, хоть Томоэ не знает, что он уязвим, иначе бы превратил в мокрое пятно.
Каждый из них плещется в собственном море заблуждений.
— Она не хочет идти с тобой. — прервал его мысли Томоэ — Конечно, можешь забрать, если твое самолюбие не задевает тот факт, что каждую секунду Нанами будет думать обо мне.
— А я пойму и прощу. — ответил Акира, его же словами — Во мне тоже как видишь, есть благородство.- и тут же уверенно добавил, чтоб утешить самого себя — Тем более, это не будет длиться вечно. Рано или поздно ее привязанность к тебе угаснет.
— Ты имел ввиду, любовь? — глаза лиса блеснули фиолетовым пламенем.
— Не имеет значения, как вы называете глупые чувства, — отчеканил демон резко — Эй дура, иди сюда, и уже закончим. У меня нет времени на твои истерики.
Не идет. Вцепилась в проклятого лиса. Зарылась в его грудь головой. Клещами не оттащишь. Еще бы после такого « теплого » обращения и собака не придет, если поманишь.
Как же ранит, несносная девчонка. Черное сердце уже вдоволь наплакалось от увиденного. И хочется убить Томоэ на месте, а не может. Даже не потому, что не хватит сил, а потому, что не посмеет причинить ей такую боль. И от этого в темной душе становится еще мрачнее.