Очень современная повесть
Шрифт:
– Ребята, как страшно пахнут земля и трава, когда падаешь в них лицом! Это запах смерти! Как страшно, ребята!
И никто из собирателей ягод не просыпается. Запад снабдил их другой нервной организацией".
Небольшое воспоминание.
Спецпсихбольница. Большая наблюдательная палата, куда помещаются вновь прибывшие - пока не раскидают по камерам-палатам. Контингент: "политпсихи" (основные категории:
политзеки - преимущественно социалисты и марксисты - и так называемые правдоискатели: те, кто либо поссорился с местной номенклатурой, либо пытался разоблачать ее злоупотребления),
Вдруг одного из вновь прибывших начинает "заворачивать". "Заворачивание" - это когда под воздействием слоновьих доз нейролептиков у человека развивается генерализованная жесточайшая тоническая судорога: жертву карательной медицины начинает как бы закручивать вокруг собственной оси - голову вывертывает лицом назад, корпус выворачивает в поясничном отделе, руки и ноги - в суставах, глаза вылезают из орбит, язык - изо рта. Может отпустить само, а может кончиться переломом позвоночника в шейном отделе или смертью от удушья.
Какое-то мгновение мы все тупо смотрим на эту картину, затем все, не сговариваясь, бросаемся к двери и начинаем орать: "Тут человеку плохо!", "Тут парня заворачивает!", "Человек умирает!", "Врача!", "Палачи!", "Суки позорные!"
Вообще-то говоря, так вести себя не положено. И слов таких кричать не надо. Вообще-то говоря, за это можно поплатиться. И все это знают. Но ведь парень загнуться может...
Влетают двое санитаров-садистов, жлобы под два метра в армейской форме под белыми халатами. Еще несколько таких же стерегут вход. То, что я их называю "санитары-садисты" - это не преувеличение. Чуть что - бьют ногой в пах или по почкам. Любимое дело.
– ... твою мать!
– говорит один, едва взглянув на судорожного. Заворачивает! Давай каталку!
– орет он в проход.
– Вызывай дежурного!
Но дежурный врач - офицер-гебешник - уже тут.
– Тьфу, б...!
– комментирует он.
– Не понос, так золотуха! Когда же вы все передохнете?
Кажется, ну вот и оставь этого парня в покое, раз хочешь, чтобы мы все передохли. "Завернется" - и конец ему.
Но парня быстро увозят. На "сук позорных" санитары-садисты - ноль внимания.
– Да успокойтесь вы!
– говорят они нам.
– Все будет нормально. Первый раз, что ли?
И действительно, вскоре парня привозят.
Судорога снята. Ничего не сломано.
Дежурный врач перед уходом дает наставление:
– На воскресенье я тебе дозу отменил. В книге дежурств запись сделал. В понедельник твой лечащий придет - во всем разберется. И не хрена терпеть было, дурак! Почувствовал, что начинает заворачивать - сразу ори. Шею же мог сломать!
Вот так. А ведь этот врач - палач палачом. Представитель карательной медицины. Можно смело расстреливать за одно место работы.
А вы говорите: "новая нравственность, скрепленная Штайнером"...
* * *
Обыватель, подобно крысе и таракану, замечателен приспособляемостью. Может носить любую маску. И для того, чтобы выяснить, что это - лишь маска, нужен момент экзистенции.
Вот
Но когда доходит до дела, ведет себя обыватель так, как ему полагается: демонстрирует эгоизм и трусость:
"- Я очень устал. Я не знаю, кто такие чеченцы и при чем тут партия зеленых..."
Но наши дамы, Арбатова и Звонарева, все еще думают по простоте, что дело не в трусости, а в "западном менталитете".
"- Вероятно, мы перепутали, нам сказали, что вы известный борец за права человека, - говорит Лола надменно."
Бедные Арбатова со Звонаревой! Они еще ничего не понимают. Они не понимают, что в Баварии быть "зеленым" и "правозащитником" безопасно и не хлопотно. Это роль. Можно быть бакалейщиком, а можно - правозащитником. Бакалейщиком даже хуже: не дай бог продать кому испорченный товар отравится и подаст на тебя в суд. А бороться за права каких-нибудь индонезийских политзаключенных - что же в этом опасного? Бавария от Индонезии далеко, да и плевать Сухарто хотел на эту их "борьбу"...
Но дамы влекут Хефнера в какую-то редакцию "левой газеты "Выбор"", дабы он там что-то сказал (очевидно, для того, чтобы ОМОН потом отдельно "вломил" чеченцам за эту публикацию в "Выборе"): "...мы тащим унылого Хефнера по ночным улицам, и он озирается так, словно мы собираемся его убить или изнасиловать в кировских кустах".
Чему Арбатова так удивляется - непонятно. То, что обыватель - эгоист и трус, любой дурак знает.
Результат - речь Хефнера в редакции:
"- Я ничего не знаю. Я ничего не видел.
Меня сюда привели силой... Я очень устал и очень хочу спать".
Показательна реакция Арбатовой на этот праздник трусости. "...по нашим совковым представлениям борец за права человека должен выглядеть по-другому, как бы он ни устал и сколько бы девушек его ни ждало дома". Эк далеко, оказывается, можно зайти в самоуничижении и добровольном признании себя "дикарем"!
Далась Арбатовой эта бронированная камера - то есть, в нашем случае, "совок"! А ведь "совковое" представление о том, каким должен быть борец за права человека, - это как раз верное представление. Чем повесть Арбатовой интересна - это тем, что наша феминистка в ней постоянно занимается саморазоблачениями. Просто учебник морального стриптиза.
Гордон Лонсдейл вспоминал как-то о своей встрече с одним таким по-щенячьи влюбленным в английских колонизаторов студентом-индийцем, уроженцем страны, в которой от организованного британцами голода умерло за время колониального владычества до 90 миллионов человек.
– Они принесли в Индию культуру, - говорил этот индус о британцах, хотя в Индии уже существовала развитая цивилизация в те дни, когда бесписьменные германские племена англов и саксов бродили по диким лесам и про Британские острова и слыхом не слыхивали.