Очень сталкерское Рождество
Шрифт:
Просим НЕ использовать русифицированные обложки книг в таких соц. сетях, как: Instagram, TikTok, Twitter, Facebook, Pinterest и т.д.
«Очень Сталкерское Рождество»
Лейла Фэй
Всем моим уставшим сёстрам, которые несут бремя целого
Эй, красотка!
Буду с тобой полностью откровенна: это странная история. Во-первых, это не типичный милый рождественский романчик. Наш главный мужской персонаж – немой сталкер, который одержимо следит за своей соседкой, вламывается к ней в дом, чтобы украсить его, и делает непристойные вещи, наблюдая за тем, как она спит. Так что, да, это определённо не типичный рождественский сюжетик. Но история совсем не тёмная. Может, немного темноватая? Капелюшечку? Обещаю, он супер-милашка.
А ещё это мой первый роман без монстров, призраков или какой-либо магии. Просто двое стопроцентных человеческих людей влюбляются друг в друга. Мы коснёмся таких тем, как военная травма, ПТСР и мутизма1, вызванного травмой, но это не научная книга, так что мы не будем углубляться в эти темы. В конце концов, это должно стать быстрым, лёгким чтивом, чтобы скрасить твой зимний вечер.
Готова? Поехали!
Я прижимаю бинокль к глазам, пытаясь разглядеть переноску с животным, которую Эмма держит в руках. Кто же там внутри? Собака? Крыса? Енот? Я давно научился не делать поспешных выводов – она принесёт домой любое брошенное или раненое существо, достаточно чтобы оно на неё хотя бы шикнуло.
Например, месяц назад она принесла лису, попавшую в мусорный контейнер. В итоге оказалось, что животное было бешеным и его пришлось усыпить. Эмма проплакала целую неделю, но теперь снова вернулась в свою стихию – с радостью подбирает потеряшек и диких животных, как истинная благодетельница.
Надеюсь, это животное не больно. Мне невыносимо видеть её слёзы.
Когда она ставит переноску на крыльцо, чтобы достать ключи от двери, я наконец-то могу разглядеть, кто внутри. Это кошка, и на ней есть ошейник. Значит, долго не задержится – Эмма будет искать владельца по всем сайтам пропавших животных. А если не найдёт, наверняка отнесёт в ветеринарку, чтобы проверить наличие чипа.
Я выдыхаю с облегчением. Кошка, скорее всего, привита.
Из окна, которое я приоткрыл, чтобы услышать её, как только она припарковалась на подъездной дорожке, доносится громкое мяуканье. Эмма садится рядом с переноской, каштановые кудри падают ей на глаза, и она нетерпеливо откидывает их назад. На ней нет тёплой шапочки, хотя я точно помню, что оставил одну на сиденье её машины, чтобы она не забыла.
— Всё хорошо, малышка, — шепчет она кошке, выдыхая облачко пара. — Скоро найдём твоего хозяина. Ты в безопасности. Я позабочусь о тебе.
Не в первый и, определённо, не в последний раз, мне хочется быть кошкой. Я мог бы прийти в её жизнь, не переживая о том, что надо говорить или улыбаться, а Эмма бы просто гладила меня, ласкала до тех пор, пока сердце не насытится. Даже мысль об этом заставляет кровь бурно пульсировать внизу, а брюки становятся тесными. Я сжимаю зубы и задерживаю дыхание, стараясь переключиться на что-то другое.
Например, на тот день, когда я в последний раз заправлял машину Эммы.
Она уже в доме, выпускает кошку на кухне. Я наблюдаю за всем через безупречно чистое окно, которое помыл накануне, чтобы было лучше видно.
Очки Эммы запотели от холода, и она снимает их, моргнув пару-тройку раз, чтобы привыкнуть к тусклым контрастам. Она оглядывается, и я успокаиваюсь, зная, что без очков она хорошо видит. Проблемы со зрением возникают только, когда она выходит на улицу или садится за руль.
Я застаю тот момент, когда она замечает свечу, что я поставил на её стол. Она замирает на мгновение, а потом её лицо озаряет широкая улыбка, и она прыгает к свечке, чтобы внимательно её рассмотреть.
Свеча большая, с тремя фитилями, а на стеклянной банке золотыми буквами написано «Запах Рождественской магии». Я выбрал её специально, чтобы подтвердить ложь, в которую Эмма заставляет себя верить.
Я каждый день незаметно прихожу в её дом и делаю все домашние дела, чтобы поддерживать порядок и уют. Эмма, такая добрая и наивная, верит, что всё, что я для неё делаю – это труд доброго, застенчивого человека, который просто хочет помочь из самых чистых побуждений.
Если бы она знала правду, то бы убежала к чёртовой матери.
Эмма не глупа. Не в этом дело. Она просто не в состоянии видеть зло и тьму в этом мире, и ей даже в голову не приходило, что её странный сосед может каждую ночь пробираться к ней в дом, чтобы нюхать её бельё и фантазировать о том, как совершит ужасные вещи, пока она спит.
Я наблюдаю за своей милой соседкой уже больше шести месяцев, с тех пор как переехал в дом через дорогу. Всё начиналось вполне невинно. Я подглядывал за ней через щели в шторах, когда она выходила, восхищаясь изгибами её фигуры и красивой улыбкой.
Но вскоре я заметил, как неприбранно было её доме, как она вечно приносит в него животных. Её хаос был как идеальное раздражающее меня нечто. Я люблю порядок и всегда поддерживаю дом в идеальной чистоте, поэтому беспорядок в её доме, особенно из-за животных, возмущал меня до предела.
После нескольких месяцев наблюдений, я не выдержал. В первый раз я прибрался в её дворе три месяца назад. Сгрёб листья, поставил мусорные баки на место, помыл машину.
Эмма не заметила, всё её внимание было поглощено работой в библиотеке, волонтёрской деятельностью в приюте для кошек и заботой о двух больных щенках, которых она выхаживала. Это придало мне уверенности, и вскоре я забрал её машину, чтобы заправить и вычистить от собачьей шерсти внутри.
Потом я взломал её электронную почту и социальные сети, чтобы следить за тем, о чем она переписывается с друзьями. Она не упомянула обо мне ни слова, и это ещё больше придало мне смелости. Когда мне надоело смотреть на грязное бельё, вываливающееся из её корзины, я впервые проник в дом Эммы.
Пока она была на работе, я постирал её одежду, загрузил посудомойку, полил растения, вымыл полы, наполнил холодильник свежими продуктами. И это, наконец, привлекло её внимание.
Я думал, что она вызовет полицию, поэтому предусмотрительно надел перчатки и старался не оставлять следов. Но Эмма решила, что это кто-то из бездомных, которых она когда-то пускала к себе. Кто-то благодарный, но застенчивый, кто хотел отплатить за её доброту.