Очень странный факультет. Отбор
Шрифт:
Возле фонтана, словно по четырем сторонам света, стояли вмурованные в камень сундуки.
– Думаю, они завязаны на времена года. Этот открывается только зимой, тот весной, дальше лето и осень, – пояснил Харлинг. – Менторам про это не говорят, но моих знаний хватает понять, что к чему. И восхититься – очень любопытная задумка, кто бы ни создал фонтан, он весьма талантлив и как скульптор, и как артефактор.
– Я рада, что тебе нравится, – саркастично отозвалась я. – Но меня больше волнует тот артефакт, который лишает всех магии. Ты еще не нашел его? Я бы с удовольствием отсюда
Харлинг покачал головой.
– Не в артефакте дело. Весь город стоит на месте, схожем с вулканом на острове Таль. Только куда более сильном. Вот, – он вновь коснулся моей руки своими голыми пальцами. – Вероника, ты чувствуешь?
Виктор провел большим пальцем по моей ладони, остановился у запястий, замер на пульсе, словно прислушиваясь к нему.
– Чувствуешь? – повторил он.
Мое сердце забилось чаще, а щеки заалели. Я чувствовала только смущение, но не признаваться же в нем.
– И что я должна чувствовать? – буркнула я грубее, чем следовало.
– Ничего! – восторженно выдал Виктор. – Ничего! Понимаешь, я могу тебя коснуться, не боясь убить.
– Ты и раньше это мог делать, – напомнила я, не разделяя радости, но понимая, почему он счастлив.
– Это было другое. Хаотичное. Я не знал, могу коснуться или нет. Это неконтролируемо. А в этом месте я могу жить как обычный человек, не боясь за окружающих. Мой дар безопасен!
– И бесполезен, – грустно вздохнула я, решив, что тему лучше сменить. – Давай уже открывать сундук. Наверняка все ждут и наблюдают. Те кусты как-то странно шевелятся, пока ты мне руки гладишь!
Счастливая улыбка исчезла с губ Виктора, и он мгновенно стал серьезен.
– Мне все равно будет нужна твоя рука, – ответил он. – Иначе размер не совпадает. Менторы выступают проводниками между тобой и артефактом.
– И будут мне валенки и тулуп, – отозвалась я. – Давай уже феячь, проводник!
– Одежда индивидуальна, как я понял. Все-таки не все девушки одеты одинаково. Если обратишь внимание, у кого-то и сапоги на каблуке, а шапки вместо платков. Артефакт уж больно хитрый.
– Мне и моя крутка нравится, – продолжала бурчать я, когда Виктор подвел меня к сундуку и коснулся его правой рукой.
Легкое свечение объяло пруд, что-то заскрипело, заискрило. Внутри сундука провернулись неведомые механизмы, крышка с хлопком открылась.
Я с любопытством заглянула внутрь и с ужасом отшатнулась.
Мое лицо наверняка стало бледным, потому что я всем телом ощутила, как кровь отливает от него, а голова идет кругом.
– Это невозможно… – прошептала я.
– Что-то не так? – не понял Харлинг.
– Да, – ответила я, вытаскивая из нутра сундука свою «старую», уже знакомую шубу, которую Виктор мне же и дарил. Еще на острове. А следом платье, то самое «свадебное», которое шили для Эммы. – Здесь два варианта: либо этот сундук с очень специфическим чувством юмора, либо он не материализует одежду, а ворует ее. И тогда это не дары, а наши старые вещи, принадлежащие нашим же телам. Поэтому размеры подходят.
– У меня никогда не было такой одежды, – не согласился Виктор, глядя на свой кафтан странным новым взглядом.
– Значит, у кого-то все же был, но его
Я вытащила наружу шубу, ненавистное платье, понимая, что ходить в нем по двору будет очень странно. А вот сапоги и шапка из меха были не мои, и даже у Эммы я таких не могла припомнить. Видимо, тут сундук пошел неведомой мне дорогой и спер их где-то еще.
– Так не пойдет, – произнесла я. – Виктор, давай еще раз. Я не могу в этом ходить. Или еще хуже, представь, что будет, когда где-то маман Эммы обнаружит пропажу платья! Я уверена, Сириусу тут же об этом доложат. От платья точно надо избавиться. Открывай сундук!
– Больше не получится, – покачал головой он. – Он одноразовый.
– Приехали, – прорычала я.
– Ты неправильно реагируешь, – напомнил Харлинг. – Ты должна радоваться, достав такое платье. Оно вон вышитое, с камушками, красивенькое… – Виктор нелепо подбирал характеристики для платья, с чисто мужской позиции и взгляда. – Сделай хотя бы вид, что ты счастлива. Реагируй так, как должны была бы реагировать, увидь ты его впервые!
– Счастлива до смерти! – Я растянула губы в подобие улыбки, а может, оскала.
Виктор был прав. Я должна была радоваться, была обязана – но не могла.
– И тебе придется все это носить, – настаивал он.
– Нет!
– Да, – отрезал он умопомрачительно собранным и спокойным голосом. – Не выделяйся, хотя бы пока мы не разберемся, что к чему.
Он рассуждал здраво, внутри меня же все кипело, протестовало. Хоть я миллион раз рассудительная и вначале думаю, а потом делаю, но…
Харлинг резко притянул меня к себе, так что от неожиданности дыхание застряло в груди, и я даже не успела воскликнуть, вопростивиться и уткнуться в его грудь руками, чтобы отпустил. Одежда мешала.
Он же гладил меня по волосам и плечам…
– Ты что творишь? – прошипела я… – На нас же смотрят.
– Утешаю свою подопечную, – донесся шепот на ухо, такой теплый и обжигающий. – Для остальных это будет выглядеть так.
– Отпусти.
– Нет, – все так же спокойно ответил мужчина. – Может, мне нравится с тобой так стоять.
Я гневно засопела.
– Отпусти. Не заставляй бить тебя пятками по ногам.
– Ты не сделаешь этого, – я услышала улыбку в его голосе. – Потому что ты умная и рассудительная девочка и всегда поступаешь правильно или стараешься так делать. А сейчас правильно собраться и играть с теми картами, которые нам раздали. Тогда мы выберемся. Придумаем, как вернуться за Седвигом и Лысяшем. Понимаешь?
– Угу, – буркнула я, притихая. – В свете всего этого перспектива выйти за тебя фиктивно замуж два месяца назад уже не кажется такой дурацкой.
– Нет, – ответил он. – Ты была права, она все такая же идиотская и ничего бы не изменила. А сейчас нам пора.
Я почувствовала, как его руки размыкаются, но сама медлила отходить, хоть меня никто уже не держал.
– Ты ведь не поступишь, как остальные менторы? – задала я пугающий меня вопрос. – Не бросишь?
– Ни за что, – коснулся меня его шепот. – А сейчас нам точно пора. Эти объятия длятся длиннее, чем полагаются для утешения.