Очень темное дело
Шрифт:
— А машину откуда возьмете?
— Как откуда? Меня там должны встречать товарищи, тьфу, то есть господа из Украинской академии наук, отдела археологии. Я ведь не просто так еду археологические ценности раскапывать, все для науки, все по закону. Исключая только малую толику. — Борис Вениаминович хитренько прищурился. — Хотите, толикой поделюсь? Мне много не надо.
— То есть как? — не совсем понял Федя.
— Это вы о чем? — тут же свесился сверху Саша, а задрав голову, Федя увидел и Петькину возбужденную физиономию.
Борис Вениаминович рассмеялся:
— Нет,
Все трое ребят быстро переглянулись.
— У нас документов нет, — со вздохом ответил за всех Петька, — не положено по возрасту. Как вы нас на работу устроите?
— Да-а, — озадаченно заиграл пальцами в сивой бородке Борис Вениаминович, — документы — это да-а… Но ничего, ничего, что-нибудь придумаем. О! — Он даже подпрыгнул на своей откидной табуреточке так, что она хлопнула его по мягкому месту. — О! Одного я могу выдать за своего сына! У меня как раз пацан по годам такой же, и даже документы все на него имеются, жаль только, что Сережей звать. Но ничего, кто-нибудь из вас побудет немного Сережей. Да что там, никто ничего и спрашивать не будет, значит, с одним уже решено.
— Мы втроем, — очень веско возразил Федя.
— Я понимаю, по-ни-ма-а-ю… — Борис Вениаминович опять зачесал в бородке. — Вот ч-черт. Как же быть? Слушайте, — неожиданно оживился он, — что мы тут дурака-то валяем, о документах каких-то заговорили. Поедем просто так. В экспедиции я договорюсь, скажу — сын с друзьями. А если что, то от какой-нибудь проверки — ну, пограничников там или милиции — я двоих из вас в каменоломнях укрою. Если уж там тысячи прятались, так двоих-то спрятать можно, верно? Ну? Как?
Федя опять посмотрел наверх, на две взъерошенные головы своих товарищей.
— Вообще-то, — начал Петька, явно готовый согласиться, — вообще-то…
— Надо подумать, — неожиданно оборвал его Саша и откинулся опять на спину, так что его голова скрылась в глубине багажного отсека.
— Ну, думайте, думайте, — усмехнулся Борис Вениаминович, — второй раз вам такого никто не предложит. Верно, Мишаня?
— Угу, — промычал племянничек, налегая на очередной свежеприготовленный бутерброд с колбасой.
«Сколько ж в него может влезть? — подивился Федя, глядя, как мощно работают Мишанины челюсти, пока он отрезает себе новый кусок хлеба. — Не Мишаня, а медведь ненасытный».
Петька заскрипел пружинами креплений, ворочаясь на верхней полке.
— А где эти ваши каменоломни? — спросил он.
— Вот те раз! — поднял на него глаза Борис Вениаминович. — Говорил же вам вчера, недалеко от Керчи.
— А нам бы в Ялту, это рядом? — Петька назвал желаемую для них с Федей цель путешествия, где-то там уже должен был находиться их класс.
— Это вам в Ялту, — ни к селу ни к городу ляпнул Саша, — а мне лучше в Севастополь.
— Что-то я вас не пойму, — пожал неширокими плечами Борис Вениаминович, — вы же вроде бы вместе свой класс догоняете, или как?
— В Ялту, в Ялту, — кое-как выправил
— Ах да, черт, точно, в Ялту, — глухо прозвучало из глубины багажного отсека.
Неожиданно купейная дверь с лязгом дернулась, щелкнул замок, но безрезультатно — Борис Вениаминович запер его на предохранитель. Снаружи кто-то быстро и очень настойчиво затарабанил.
Федя вскочил. Борис Вениаминович между тем, сохранив полное хладнокровие, очень быстро и четко кивнул Феде, указав путь наверх. Тот ухватился за торчащую из стены блестящую скобу и, не пользуясь откидной лесенкой, буквально взлетел к месту недавнего ночлега. Но туда же спешил и Петька — Федя понял это уже на полу, когда из глаз перестали сыпаться искры. Прямо над ним, держась за ушибленную бровь, Петька упрямо переползал с полки в багажный отсек. Ни слова не говоря, Федя поднялся и со второй попытки вскарабкался следом.
Тогда Борис Вениаминович все так же хладнокровно и не спеша отпер дверь.
— Спите? — кратко осведомилась проводница, даже не заглядывая внутрь. — Скоро Киев, просыпайтесь.
Дверь захлопнулась снова.
— Слышали? — многозначительно спросил археолог. — Вам, друзья, на размышления осталось уже меньше часа.
Но так много времени не понадобилось. Решено все было в какие-то десять минут, прямо в коридоре перед дверью купе Бориса Вениаминовича. На одиннадцатой минуте Борис Вениаминович уже поздравил ребят с зачислением в археологическую партию и в качестве первого наставления добавил:
— Но о Митридате нигде никому, поняли? Только мы с вами его клад будем разыскивать.
На площади у центрального вокзала города Киева было жарко, как в пекле. Вся она казалась Феде какой-то гигантской сковородой, на которой копошились медленно поджаривающиеся люди, сновали, чадя выхлопом, раскаленные автомобили и изредка проезжал гремящий, почти забытый трамвай. Может быть, именно из-за жары Федя так сильно и захотел мороженого. Да и лоток с надписью «Морозиво» был совсем рядом — всего-то в пяти шагах от того места у решетчатой оградки, где расположились на бетонной приступочке трое путешественников в ожидании Бориса Вениаминовича и обещанной им машины. Только вот гривен у ребят не было, одни рубли да копейки. Федя грустил, скрывая свое и, как оказалось, общее желание.
— Эх, мороженого хочу, как чукча арбуза, — в который уже раз затронул больную тему Петька.
— Все хотят, — сухо заметил Саша.
Федя смолчал.
— Может, все-таки поменяем? — Петька просительно заглянул Феде в глаза. — Все равно ведь, наверное, придется.
— Мне отец говорил, что в Крыму среди населения и рубли не хуже карбованцев ходят, — как можно тверже возразил Федя, но уверенности его голосу уже не хватало — он сам это чувствовал.
Ситуация, конечно, сложилась досадная. В помещении вокзала работал обменный пункт валют, и поменять в нем рубли на украинские деньги не составляло никакого труда ни для кого из пассажиров, но только при одном условии — если у них есть паспорта.