Очень живучая тварь 2
Шрифт:
– Ого, какие страсти… - не удержалась от комментария Базолг.
– А вы не знали?
– Неизвестный покачал головой.
– Ксепт отшила усатого с его предложением руки и сердца. Месяца два назад, кажется.
– Посчитала недостойным?
– Имельтида и Базолг дружно глянули на мужчину.
– Неперспективным, - усмехнулись дамам в ответ.
– Ксепт помешана на собственных способностях. Потенциальный жених просто обязан быть проклинателем исключительных талантов. Другого кандидата она даже не рассматривает.
– Фу, мерзость!
– неожиданно пискнула Има, заметив лобызания усатого
Огромный комок шерсти и колючек, достигнув септона, рухнул тому в ноги, бросился целовать перстни на руках.
– Поражены? Это ещё цветочки, - хекнул Неизвестный.
– Не удивлюсь, если он ещё и ботинок ему поцелует.
Следом за перстнями и впрямь последовал ботинок, затем второй.
– Довольно!
– удовлетворенно пробормотал септон, пнул усатого сапогом по морде.
– Заслужил, заслужил! Будет тебе очищение.
Ма'шутцу подобострастно рухнул на колени, демонстрируя свою готовность выполнять любые требования четырехрукого. Взгляду всех присутствующих открылся призрачный глаз над макушкой усатого. Толпа зевак тут же зашепталась, засуетилась, обсуждая. Со всех сторон полетели домыслы кто бы это мог сделать, как, и когда. Ещё толпу интересовал вопрос, на что способен этот неодушевленный летающий объект с багровым зрачком. Пока храм гудел и переговаривался, призрачное око над башкой усатого крутанулось вокруг оси, обернулась к зевакам. Пристально осмотрев всех присутствующих, оживший орган пару раз задержал внимание на ком-то из толпы, вновь крутанулся вокруг своей оси. Обнаружив перед собой четырехрукую, недобро скалящуюся детину, замер, разглядывая.
– Мерзкое отродье!
– главный по хвори плюнул в призрачный глаз. Слюна ожидаемо пролетела насквозь, приземлилась на шерстяной загривок енота-переростка.
– Недолго тебе осталось!
Глаз не ответил, продолжая неотрывно таращиться на проклинателя. Багровый зрачок округлился, потом сузился и окончательно замер, неотрывно уставившись на септона. Ещё раз сплюнув на летающий шарик и, разумеется, попав вместо этого на загривок с колючками, септон грозно вскинул все свои руки разом, приготовился, объявил:
– Начинаем!
В центр храмовой площадки тут же выскочил глашатый. Вновь. Уже целый и невредимый. Заголосил:
– Где опахало?! Почему курения не горят?! Еды, еды нашему владыке! Перед очищением септону нужно подкрепиться!
Свита смазливых мальчиков обеспокоенно забегала. Верховного проклинателя мгновенно окружили со всех сторон, потчуя затейливыми ягодами, поднося к губам бокалы с напитками, разгоняя прохладный ветерок над седой головой.
– Соблюдать тишину! Всем заткнуться! Молчать!!
– вновь заорал глашатый, стоило седобородому сытно рыгнуть.
Костлявый палец секретаря указал на грязную с головы до ног синекожую:
– Только попробуй открыть пасть!
Шаманка, отерев лицо и плечи, лишь кровожадно улыбнулась, промолчала. Глашатый, не ожидая подобной хладнокровности, пугливо припустил подальше от проклинательницы.
– Да начнут они уже или нет?!
– Имельтида потянулась к своему спутнику, нетерпеливо дернула за рукав.
– Сколько можно, в самом деле?!
– Уже начали, - вздохнул мужчина.
Зычный бубнеж четырехрукого затопил окружающее
***
– Начинается, - впервые за шесть часов подал голос бывший проклинатель.
– Что? Что начинается?!
– Ничего не происходит!
– Который час одно и то же!!
– Глаз над усатым никуда не делся! Ничего не изменилось!!
– зашептали в сторону мужчины все присутствующие, уставились на призрачное око поверх башки О'да Всемогущего.
– Ещё как изменилось, - усмехнулся Неизвестный.
– Смотрите!
Мониторы, что до этого момента клевали носом, дружно вскинули руки. Над залом возникла причудливая голограмма, напоминающая разветвленную сеть подземных туннелей и небольших комнат. В центре этого клубка, в самом настоящем склепе развалилось безобразное чудовище - помесь ожиревшего дедка и пухлой гусеницы. Плетеный из соломы и человеческих останков, с полыхающими глазами, уродец без остановки тянул из-под крышки гроба трухлявые кости, запихивал в свою пасть, жадно грыз.
– Очуметь!
– разом выдохнула половина храма.
– Это что за тварь такая?!
– Оно нас видит?!
– Имельтида с тревогой дернула за рукав своего компаньона.
– Нет, - машинально ответил мужчина, настороженно разглядывая ожившую картинку.
Мониторы усилили навыки. Рядом с голограммой крысиных троп возникло ещё пару изображений: распластавшаяся на полу какого-то коллектора однорогая суккуб, упитанный пожилой хомяк неподалеку, тоже без чувств, и отдельно - сгорбленная фигура однорукого мусорщика. Последний, сидя на корточках, с любопытством крутил перед своим единственным глазом амулеты болотников. У ног однорукого валялась целая гора шипастых доспехов, вокруг раскинулись тина, водоросли и кривой тростник, неподалеку плескалась странная черная жижа. По всему выходило, что калека в данный момент находится где-то на болотах.
– Ты глянь, да это рогатая! Ух, мерзопакостные создания!
– Да ты на торгаша посмотри, на торгаша! Это всё его рук дело! Вот же, мерзкое племя, опять Пантеону козни строит!
– Да они в сговоре, в сговоре! Точно тебе говорю!
– мгновенно возбудилась толпа.
– Удивился бы, не окажись суккуб замешанным в этом деле, - пробубнел себе под нос спутник Имельтиды.
Часть гвардейцев, особенно те, что в первых рядах, тут же поспешили на выход. Има вместе с Базолг поступили аналогичным образом. Информация, открывшаяся в ходе ритуала, была слишком ценной и её требовалось немедленно сообщить кому следует.
– Рановато, - прокомментировал Неизвестный, вынуждая притормозить подруг.
– Представление только начинается.
Бледнокожий великан неожиданно дернулся, встрепенулся, убрал от своей зубастой морды жетоны. На лице мусорщика мелькнуло удивление, гигант повел носом по сторонам, словно принюхивается.
– Он знает, что за ним наблюдают, - вновь нахмурился Неизвестный, поглядывая за происходящим, - но продолжает сидеть на месте. Мне это не нравится.
– Что-то не так?
– спросил Базолг, притормозив.