Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой
Шрифт:
Результатом стало разрешение сберкассам продавать гражданам золотые инвестиционные монеты, причём по фиксированному курсу – тысяча рублей за одну монету. Монета имела тройскую унцию.
Таким макаром, напрямую обменять рубли на доллары, или хранить деньги в последних, нельзя было, но установился своеобразный курс – около тридцати пяти долларов за тысячу советских рублей.
Курсы были выгодны советскому правительству, но всё равно… Учитывая, какой в стране голод и холод, право
Наверное, следящие за советской экономикой потенциальные и реальные враги, охреневали с каждым днём всё больше и больше. Но для меня это было просто более выгодно – я сидел у себя в кабинете и занимался весьма сурьёзной задачей – созданием своего капитала. Который случись что – например, если способность исчезнет, послужит мне подушкой безопасности на будущее. В этом мне помогал Юра.
– Ух, – он утёр пот со лба, – ну сколько ж можно.
– Маловато будет, – я взял мешочек и запихал его в тяжёлый сейф. В мешочке были серебряные монеты.
– Поверить не могу, что мы этим занимаемся.
– Ты ещё не видел, как мы слитками золото создавали – вот где был настоящий грузовой алярм. Приходилось погрузчиком ссыпать целые залежи золотых слитков и отправлять на переплавку. А серебра – и того больше.
– Опять говорю – поверить не могу, что я этим занимаюсь, – повторил он, устало присев на мешок с золотом, – Сколько ты уже по сейфам то запер?
Я взял бумагу.
– Так… серебра получается по стомонетным мешочкам – на десять миллионов рублей. Это на текущие расходы. Золота по стомонетным – четыреста один миллион, двести тысяч.
– Обалдеть сколько…
– Ты держи карман шире. За второе полугодие прошлого года, государство вывело в обращение почти пятнадцать миллиардов. А тут полмиллиарда, без малого.
– Ну так это государство, а то ты.
– Верно мыслишь. Итак, с деньгами проблему решили капитально и на корню. Теперь, Юра, пора заняться работой. У нас сегодня будет интересный день.
Юра встал с мешков денег, запихал их в сейф, закрыл на ключ, и утерев пот, спросил:
– Что, сегодня будем делать танки?
– Да в жопу танки, – отмахнулся я, – куда важнее. Сегодня мы будем заниматься кинематографом. В рамках моих скромных возможностей.
Юра только пожал плечами:
– Кино то тут при чём?
– Э-эх, кино имеет огромное влияние на общество. Особенно сейчас – это практически тяжёлая артиллерия пропаганды. У нас к сожалению осталось всего одно свободное помещение на втором этаже, поэтому придётся работать там.
– Секретный отдел организовывать надо?
– Нет, не придётся, – я махнул рукой, – пошли за мной, кое-что покажу…
Кинозал
Сразу трёх весьма степенных товарищей ввёл за собой Юра, которого я попросил встретить их и привезти сюда. Товарищи были весьма серьёзными деятелями искусств. Я ещё жаловался, что живя в СССР, из известных людей никого даже не видел. Ну… Неудивительно, реальная жизнь от страницы в учебнике истории отличается сильно – улицы не переполнены знаменитыми людьми, а я вращался среди обычных. Может для кого-то Иоффе это знаменитость, но…
А, ладно. Привёз Юра сразу тяжёлую артиллерию – товарища Эйзенштейна, товарища Юдина и товарища Пырьева. Это были уже очень немолодые товарищи, каждый из которых привык командовать у себя на площадке, к тому же имеющие опыт успешного кино. Меня они застали за весьма странным занятием – я сидел на столе, сложив ноги под себя, и смотрел через проектор, фильм «Гражданин Кейн». Так что когда дверь открылась, я уже посмотрел половину – устал я ждать своих гостей, которые запаздывали. Проектор, к слову, был закреплён под потолком и поэтому до него точно не дотянуться.
Юра сделал страшные глаза, когда заметил, чем я занимаюсь. Я поставил кино на паузу и встал со стола, отряхнувшись:
– Добрый день, товарищи.
– Добрый, – первым поздоровался на правах самого авторитетного, товарищ Эйзенштейн.
Лицо у него конечно… Лоб просто эпический. Снявший не менее успешные фильмы товарищ Пырьев спросил:
– С кем имеем честь?
– Филипп Филиппович Киврин, – представился я, стараясь держать себя по возможности раскованно, – Давайте присядем и поговорим о кино.
– Нас сюда настойчиво попросил приехать товарищ Берия, – сказал с подозрением в голосе Эйзенштейн, – У вас к нам какое-то дело?
– Безусловно, товарищ Берия оказал мне неоценимую услугу посредника, поскольку с вами хотел встретиться я. Да вы садитесь, в ногах правды нет.
Однако, моих гостей явно сильно занимало различное киносъёмочное оборудование, которое здесь было.
– Хорошо, – Эйзенштейн первым занял место, сев на диван и вытянув ноги, показав всем чистые подошвы новеньких ботинок, остальные последовали примеру советского киногуру.
Я сел на обычное кресло на колёсиках, оттолкнувшись ногами и прокатившись мимо стола и заняв удобное место, притормозил.
– Смотрели «Гражданин Кейн»?
– Пока не сподобились, – сказал Эйзенштейн, за ним то же самое повторил Пырьев:
– Не завозили.
– Это жаль. Ничего, у меня есть копия, как вы можете видеть. Замечательное кино, особенно для меня. Чем-то я себе начинаю напоминать Кейна, – вздохнул я, – так и помру.
– Мне не совсем понятно, кто вы и какое место занимаете, – подсказал тему для разговора Эйзенштейн.