«Очерки Дона» А. Филонова
Шрифт:
Как русский, недавно прибывший на Дон, я многого не понимал здесь; чтобы записывать все новое и любопытное для меня, я имел при себе лист бумаги и карандаш. Хохол подметил это и начал трунить. На Дону сидели дикие утки. «Что такое?» – спросил я. «Сагайдаки», – отвечал серьезный хохол и мигнул своему товарищу… Ехали мы мимо барки, затопленной по случаю военных обстоятельств; от напора воды она скрипела. «Что такое?» – «Это, барин, домовой играет», – сказал хохол и захохотал что есть мочи… Наехали на водоворот. «Что такое?» – «Это черти скубутся», – отвечал хохол (стр. 28).
Г-н Филонов приводит это затем, чтобы показать, до какой степени лукавый народ – эти хохлы! Читатель видит, много ли надобно лукавства, чтобы мистифировать этого юношу, который, «как русский, недавно прибывший на Дон», не имеет понятия о диких утках, водовороте и затопленных барках…
То же самое и в отношении к общежитию. В одном месте (стр. 64) г. Филонов утверждает, что заведение библиотеки в Новочеркасске будет очень успешно, и основывает свою мысль
Взгляните, как все мы не скупы на карман! За одну ложу в театре платим десять, а иногда пятьдесят целковых. Мы бываем постоянными зрителями спектаклей, а они идут три-четыре раза в неделю. Сообразите, сколько мы тратим на изящное искусство! Неужели пожалеем трех рублей серебром в публичную библиотеку за пользование ее книгами?
И не подумайте, чтоб это была ирония. Нет, из соображения представленных фактов г. Филонов выводит, что именно стоит только начать, и на библиотеку все подпишутся, кто тратит деньги на спектакли и пикники!..
В другом месте г. Филонов приходит в ужас от того, что в начале нынешнего столетия были в новочеркасской гимназии учителя немецкого и французского языка, очень плохо и неправильно писавшие по-русски! Как будто бы он не встречал таких учителей и в настоящее время!..
Рассуждая о гимназической библиотеке, г Филонов упрекает ее за то, что в ней есть «Пугайко, чертов брат» и «Искусство быть любимым своею женою» {5} , а нет сочинений Вонлярлярского, Соллогуба {6} , диссертаций Булича, Майкова и пр. {7} Как будто «Пугайко, чертов брат» – много хуже сочинений Соллогуба, или как будто диссертация г. Майкова о сербской письменности полезнее «Искусства быть любимым своею женою»!.. Тут же находим упрек, зачем нет в гимназии полного собрания законов. Легко сказать: оно стоит около 300 целковых… А много ли назначается на библиотеку в гимназии?
5
Анонимно изданные книги в стиле вульгарного романтизма и сентиментализма.
6
В. А. Вонлярлярский – незначительный писатель, упоминается рядом с известным в 40–50-е гг. писателем В. А. Соллогубом, к произведениям которого Добролюбов относился отрицательно. См. примеч. 44 к статье «Темное царство».
7
Диссертация Н. Н. Булича – «Сумароков и современная ему критика» (1854); диссертация А. А. Майкова – «История сербского языка по памятникам, писанным кириллицей, в связи с историей народа» (1857).
Говоря о воспитании, г. Филонов выражает благоговение перед речью при открытии гимназии Оридовского за то, что в ней сказано: надо, «да все, возделывая свои таланты, будут люди». Основываясь на этой фразе, г. Филонов подымает даже вопрос о том, кто первый открыл мысль, что надо воспитывать прежде человека, а потом уже солдата или кузнеца, – Оридовский или Пирогов?! {8}
Речь Оридовского на восьми страницах повторяет общие фразы, повторявшиеся от начала веков, вроде следующих: «Оставить детей без просвещения – значит таланты их погребсти в земле, а общество лишать добрых сочленов; ибо невежа ни к чему не способен. Оставить их без просвещения – есть соделать их суеверными, противными богу и вере». Или: «Это не ученость, когда противуборна; науки полезны, коль учатся им не для пышности, не для суетной славы, дабы блеснуть перед светом, но для образования сердца, для возвышения духа и руководства в жизни». Или еще: «Вообразите, кто без просвещения имел случай и благоприятствующее время обратить в общественную пользу, а паче тогда, когда требовали нужды? Кто без наук, без опытного благоразумия оказал в обществе что достопамятное для грядущих веков? И кто, наконец, без просвещения в государстве учинился важным министром, патриотом для отечества?..»
8
Нарочитое сопоставление новочеркасского священника А. Оридовского и известного ученого Н. И. Пирогова, в 1859 г. выступавшего по вопросам воспитания. См. в т. 1 наст. изд. статью Добролюбова «О значении авторитета в воспитании» и примеч. к ней.
Приведши всю эту рацею, г. Филонов восклицает, что «нет сил оторваться от ее красноречия!» «Затем делает замечание, что по мыслям, изложенным в ней, забываешь ее давность: «Сдается, что слово современно нам, нашему пробуждающемуся обществу». Как будто бы все эти фразы не составляют вечного достояния фразеров всех времен и как будто речь эта могла быть менее современною во времена Максима Грека или Кирилла Туровского, чем в настоящее время, когда г. Филонов оправдывает свое неведение о диких утках и затопленных барках тем, что он – русский, недавно прибывший на Дон!..
Изъявивши свое умиление от красноречия Оридовского, г. Филонов продолжает: «Речи других учителей и директора наполнены такими общими фразами, что мы не можем привести здесь даже отрывков: общие места уже всем надоели!» (стр. 177). Хороши же, должно быть, речи, если уж и г. Филонов нашел в них общие места! Вообразите только, что должно казаться общим местом для этого юноши, приходящего в умиление от речи Оридовского и преклоняющегося пред лукавством хохла, который его мистифировал!..
Мы недавно высказывали свое удивление, каким образом знаменитый ныне кандидат Петербургского университета, г. Миллер-Красовский, умел усвоить себе учение о трех пощечинах {9} . Признаемся – г. Филонов возбуждает в нас не меньшее удивление, хотя несколько и в другом роде. Мы не можем постигнуть, каким образом простые и здравые понятия о вещах так жестоко обошли скромного «юношу, взятого на седьмом году…» и пр., смотри выше… Общие понятия – об отечестве, о славе русского оружия и пр., у него, конечно, вполне благоразумны и притом выражаются прекрасным слогом. Но мы не об этом говорим: эти понятия-то и у г. Миллера-Красовского
9
Н. А. Миллер-Красовский в «Основных законах воспитания» (СПб., 1859) одним наказаниям предпочитал другие и приводил пример, как один наставник якобы «вылечил» от упрямства мальчика «тремя пощечинами». Это «открытие» было высмеяно в петербургской прессе, в том числе в рецензии Добролюбова (см. в наст. т. с. 300), в фельетоне В. Курочкина «Педагогическое нововведение (письмо в редакцию в стихах и прозе)» (Искра, 1859, № 25). Во второй своей рецензии на книгу Миллера-Красовского (в «Журнале для воспитания») Добролюбов называет ее автора «рыцарем трех пощечин» (V, 235).
Кроме собственно очерков Дона, составляющих легкие, поверхностные, красноречивые и решительно ничтожные фельетоны, в книге г. Филонова есть три ученые статьи: 1) О книге капитана Чуйкевича: «Подвиги казаков в Пруссии» – статья, принадлежащая к разряду библиографических трудов, бывших в такой славе лет восемь тому назад. 2) «Войсковой атаман Степан Ефремов», статья, представляющая несколько любопытных документов {10} и несколько нравственных размышлений в таком роде: «Так пал человек, сильный и могучий властелин Дона, богатый и славный атаман! Сколько изумляет он нас в своем счастии, столько сокрушает своим несчастием. [1] Не мог вместить атаман своей силы и власти, не устоял, захотел большего и пал, никем не увлекаемый к падению. Такова судьба сильных мира сего!..» 3) «Учебные заведения на Дону, 1790–1807 годы». Об этой статье скажем несколько слов.
10
В статье приводятся письма атамана Ефремова, сложенные в его честь акростихи панегириста XVIII в., материалы о его аресте по указанию Екатерины II и др. Эти документы попали в руки А. Филонова от одного из потомков атамана Ефремова.
1
Заметим, что Ефремов был сослан по обвинению во взятках и казнокрадстве, – и автор вполне верит обвинению! Каково же после этого его мягкосердечие!
Описание прежнего положения местных училищ – дело важное и близкое автору, как учителю. Тут мог выразиться его взгляд на ученье и на самые начала образованности, его понятия об отношении школы к жизни, о потребностях народа, принимающего образование, и пр. В прошлом месяце мы видели, с какой мыслью приступил к подобному же труду г. Фирсов, в статье о пермских народных училищах, и какие живые, гуманные, существенно дельные воззрения выразил он в очерке этих училищ. Ничего подобного не находим мы в статье г. Филонова об учебных заведениях на Дону. В статье этой именно проявилась старая метода кропотливых и мертвых изысканий, не оживленных решительно никакой идеей. В громадных размерах, примененная к предметам обширным, эта метода еще имеет свои достоинства, в смысле произведения точных указателей, справочных книг, сборников сырых материалов. Но в размерах микроскопических в применении к предметам частным и, главное, без сознания того отношения, которое должны иметь эти части к своему целому, – труды, составленные по такой методе, просто забавны. Мы помним, с каким неудержимым смехом читали мы года два тому назад книжку г. Семевского, весьма важно и наивно утверждавшего, что в Великолуцком уезде прежде свадьбы бывает сватанье, сговор и девишник, на котором песни поют, и что он, г. Семевский, составил сборник великолуцких пословиц, вроде: «ученье свет, а неученье тьма»; «старый друг лучше новых двух» и т. п. Мы долго не могли вспомнить без смеха, как это г. Семевский ходит по Великолуцкому уезду и собирает такие редкие пословицы… {11} Теперь г. Филонов, записывающий все, что найдет нового и любопытного для него на Дону, – напомнил нам г. Семевского. Говорят, что г. Семевский в последнее время напечатал несколько замечательных ученых трудов и уже занял почетное место в ряду почтенных деятелей нашей науки. Мы этого и ожидали, и то же самое можем предсказать г. Филонову: несмотря на свою юность, он скоро может сделаться почтеннейшим деятелем русской науки, и только мы будем по-прежнему, со свойственным нам легкомыслием, смеяться над кропотливыми изысканиями, которых последнее слово – благоговение к красноречию какого-то Оридовского и удивление, что учитель-француз плохо писал по-русски… Посудите, в самом деле, каковы должны быть плоды изысканий г. Филонова, которого занимают вот какие вещи. «В 1804 году на акте училища присутствовали дворянство, генералитет и другие любители просвещения. Ученики говорили речи на французском и немецком языках», и пр. (стр. 152). «26 мая 1805 года посетил училище преосв. Арсений, епископ Воронежский, вместе с войсковым атаманом Платовым… Будучи убеждены, что любопытно все, относящееся к детству учебного заведения, мы решаемся привести те речи, которые говорены учениками и учителем главного училища в помянутое посещение» (стр. 154). И затем приводятся речи!.. «Кабинет естественной истории к 1805 году состоял из 274 вещей, математический – из 19 нумеров», и пр. «Подробнее о кабинетах не смеем ничего сказать…» (стр. 159). Отчего такая несмелость – неизвестно.
11
См. рецензию Добролюбова «Великие Луки и Великолуцкий уезд. Заметки Михаила Семевского» (Совр., 1858, № 1; II, 199–203).