Очерки истории фармации. Выпуск 2. Фармация Античности, Средневековья и раннего Нового времени: учебное пособие
Шрифт:
В латинском народном пантеоне изначально фигурировали божества, каждое из которых «отвечало» за исцеление при определенном заболевании. Так, при лихорадке обращались к соответствующей богине – Dea Febris; во время родов – Dea Carmentis и Dea Lucina. Здоровье в целом патронировала Dea Salus. Среди жертвоприношений выделялись миниатюрные изображения тех частей тела, которые болели (этот древний обычай перешел потом в западное христианство – в католических храмах до сих встречаются вотивные (жертвенные) маленькие фигурки из драгоценных металлов (сердечки, ножки и т. д.).
Литературные источники о Риме периода первых царей упоминают также «кудесников» (по-нашему –
Когда опасность эпидемии угрожала не отдельным лицам, а всей городской общине, власти «вечного города» находили экстраординарные меры, чтобы отвлечь сограждан от паники. Так, во время страшного мора около 363 г. до н. э. из городской казны оплатили публичные выступления актеров. Понятно, с какой целью – противопоставить фатальному року нетривиальный, творческий ответ. А в 293 г. до н. э. снова случилась эпидемия, и на сей раз лидеры римлян обратились к гадательным «Книгам Сивиллы» (легендарной пророчицы), где вычитали (или сами выдумали?) совет привезти из Эпидавра змею, атрибут Асклепия. Что и было сделано. Когда судно на обратном пути подплывало к Риму, змея выскользнула и переплыла через Тибр на небольшой остров. В этом, естественно, усмотрели волю бога врачевания и возвели на этом островке храм в его честь, ставший одновременно больницей, как описанные в предыдущей главе нашего пособия греческие асклепионы. Придумано было мудро: на острове больные, многие – заразными болезнями, находились в изоляции от города.
На протяжении всей дальнейшей истории Рима, когда в столице огромной империи появилось уже множество врачей-профессионалов, практиковавших самые прогрессивные для своего времени способы лечения, у храма Эскулапа с его примитивной магией не убывало страждущих клиентов. В середине I в. н. э. император Клавдий вполне логично распорядился, чтобы все престарелые, истощенные и больные рабы, отвезенные хозяевами на Эскулапов остров, в случае их выздоровления при храме навсегда получали свободу.
Впрочем, общесанитарные мероприятия проводились в «вечном городе» с первых же его исторических шагов. Так, закон XII таблиц (450 г. до н. э.), записанный на медных досках, вывешенных для всеобщего обозрения на центральной площади Рима – форуме, являлся характерным сводом законов раннеклассового общества (защита патриархальных традиций, сочетание принципа талиона и денежных штрафов и т. д.). Например:
Таблица V.
Если человек впал в безумие, то пусть власть над ним самим и над его имуществом возьмут его агнаты или его сородичи.
Таблица VIII.
Если кто-нибудь говорит о яде, то должен добавить, вреден он или полезен для здоровья, ибо и лекарства являются ядом.
Таблица Х.
1. Пусть мертвеца не хоронят и не сжигают в городе.
2. Пусть на похоронах женщины щек не царапают и по умершим не причитают.
3. Пусть костей мертвеца не собирают, чтобы впоследствии совершить погребение, за исключением лишь того случая, когда смерть постигла на поле битвы или на чужбине.
4. Отменяется бальзамирование рабов и питье круговой чаши.
5. А также золота с покойником пусть не кладут. Но если у умершего зубы были скреплены золотом, то не возбраняется похоронить или сжечь его с этим золотом.
К древнейшей же эпохе Рима относится сооружение общегородской канализации (cloaca maxima) и водопроводной сети. Древний закон Lex Regia воспрещал погребение беременных,
Однако вплоть до II в. до н. э. источники не упоминают о профессиональных врачах в Риме. Историки полагают, что первыми врачами там стали приведенные из военных походов рабы, которые занимались этим ремеслом у себя на родине, а именно в Греции и ее заморских владениях, покоренных римлянами.
Греческие истоки профессиональной медицины «вечного города»
По версии ведущего летописца римской истории её вершинного периода Плиния Старшего, первым профессиональным врачом, появившимся в Риме, стал грек Архагат (Дословно: «Хорошее начало»), прибывший на берега Тибра из Пелопонесса в 219 г. до н. э. Начинал свою практику он в жалкой лачуге, но вскоре гонорары его так увеличились, что он переселился в большой дом, где на широкую ногу заработала его хирургическая клиника. Построить ее греку помогли городские власти, явно впечатленные необычно эффективными способами лечения. Пример этого грека, быстро произведенного в римские граждане, привлек на Апеннины одного за другим множество специалистов из Греции. Одни римляне почтительно именовали Архагата «целителем ран», а другие, напротив, – «живодером». Двойственная репутация всегда и везде сопровождала представителей врачебного цеха, а в культурных условиях Рима была вполне понятна.
Даже если плиниев рассказ отражает не исторический факт, а является литературным анекдотом, он реалистично отражает греческую медицинскую иммиграцию.
Работа в столице и других центрах империи находилась для всех греческих медиков, однако ревнители римской самобытности ворчали, видя в этом переселении очередной этап греческого культурного засилия. Один из латинских консерваторов, Катон Старший Цензор, в своем памфлете «Наставление сыну» предостерегал молодежь от общения с иноземными лекарями. Те, на его взгляд, считают римлян варварами и готовы уморить их своими непонятными снадобьями, за которые ещё просят громадных денег.
Тут надо иметь в виду, что отрицательное отношение у римских консерваторов оставалось не только к врачам, но и ко всем прочим специалистам-грекам – учителям риторики и грамматики, художникам, музыкантам и прочим. Ревнители римских устоев считали, что иноземцы угрожают самобытности их культуры, подрывают мужественный дух народа. Однако обвинения такого рода не могли остановить объективного процесса латинизации предшествующей античной культуры. Обеспечив себя солдатами, юристами и чиновниками, римляне в широких масштабах привлекали к обслуживанию себя иноземных врачей и всех прочих представителей «свободных профессий».
Многие врачи в Риме действительно были изначально рабами, но прибыльная и уважаемая профессия помогала им сравнительно быстро нажить состояние и стать вольноотпущенниками. Всё больше становилось в империи свободных врачей (medici liberti). Такая практика была не исключением, а правилом в Риме, где порабощенные грубой силой люди свободу получали чаще всего по экономическим соображениям, одинаково выгодным и хозяину, и его поначалу слуге. Повторим, что, испытывая особенную тягу к политике, юриспруденции, истории, риторике, военному делу, знатные римляне в своей массе с пренебрежением относились к остальным искусствам и наукам. Многие знаменитые поэты, писатели, драматурги, грамматики, прочие деятели латинской культуры были или рабами (как Эзоп), или вольноотпущенниками (Федр), или плебеями (Плавт).