Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)
Шрифт:
Политические связи в X–XI вв. приводят к появлению на территории славянских земель летописных потомков сарматов — касогов, обез, ясов, в составе княжеских дружин и вольных переселенцев. Уже Географ Баварский среди десятков славянских племен, — а есть все основания предполагать, что он неплохо знал восточнославянский мир, упоминает о «касоричах», по-видимому, где-то на территории Днепровского Левобережья. [230] Еще в XVII в. между Рыльском и Льговом существовали село Касоричи и Касожская волость, причем в Касожской волости мы находим «Славенскую пустынь… на Славенском городище, на Семи, да на Славенском озере». [231] Противопоставление касогов и славян, как мы видим из контекста, разительное. Остатки древних городищ, к сожалению не раскопанных, окружают и поныне село Коробкино, как называется теперь село Касоричи. На касогов указывает и название р. Касоржи, притока р. Тима, на берегах которой находятся также еще не раскопанные курганы с остатками каменных плит. [232] По всей видимости в жителях Касожской волости следует усматривать не только касогов Мстислава, но и остатки более древних насельников, быть может, выходцев из приазовских — прикубанских степей во времена еще более ранние, нежели времена Тмутараканского княжества.
230
Шафарик.
231
Сенаторский Н. Исторический очерк города Рыльска в политическом и церковно-административном отношениях. Курск, 1907. С. 36.
232
«Известия Курского губернского о-ва краеведения». 1928. № 4–6 (10–12). С. 10, 80–81.
Мы уже останавливались на значении салтово-маяцкой культуры в жизни населения лесостепной полосы в VIII–IX вв.
Соседящее с оседавшими на землю кочевниками славянское и, в частности, северянское население экономически, культурно и политически было связано с создателями салтово-маяцкой культуры. Наличие вещей салтовского типа далеко за пределами распространения городищ, в Черниговской и Курской областях, находки многочисленных вещей северокавказского типа, аналогичных салтовским и свидетельствующих о родстве салтовской и северокавказской культур (Чми, Кобанское, Балта), взаимопроникновение этнических начал, роль политических форпостов Хазарского каганата, которую несомненно играли городища вроде Маяцкого, Салтова и т. д., — все это в совокупности говорит за наличие подобных связей, без учета которых многие особенности Северской земли позднейшего времени будут непонятны.
Мы отмечали проникновение болгаро-савиро-алан на север, в гущу славянского населения, отмечали и проникновение славян на юг, на нижний Дон и Северный Кавказ. Подобное проникновение, по-видимому, имело место во времена антов, когда известная их часть, правда незначительная, под давлением кочевников вынуждена была уйти на юго-восток, покинув пристепную полосу, и позже (в IX–X вв.), когда дружины русов проникали на побережья Черного, Азовского и Каспийского морей. Вряд ли возможно говорить о сплошном русском населении по отношению хотя бы одного более или менее значительного района Приазовья, Причерноморья или Каспия.
Вопрос о вещественных памятниках славянской культуры в степях Подонья и Предкавказья был поднят еще Городцовым, усматривающим в наличии волнистого орнамента в керамике следы присутствия славянского населения, так как в его представлении волнисто-линейный орнамент принадлежит исключительно славянам. Городцов на основании этой теории сделал заключение о наличии славянского населения в устье Дона и Предкавказье в VIII–IX вв. Но, как установлено М. И. Артамоновым, подобный орнамент является не особенностью того или иного племени, а просто отражает переход от лепной керамики к гончарному кругу, а собственно славянские, русские вещи начинают проникать на нижнее течение Дона с конца X, начала XI в. Типичным примером является превращение Саркела в XI в., судя по вещественным памятникам, в русский город. [233] Судя по вещественным материалам, добытым археологическими раскопками, можно сделать вывод о том, что целиком славянскими поселения на Дону в IX–X вв. назвать нельзя. Таким образом, в обитателях этой области можно усматривать остатки сарматского общества — савиро-болгар, на севере (у среднего течения Дона, по Донцу, Осколу и т. д.) смешивавшихся с славянами, русскими. [234] Отсутствие находок вещей славянского типа на интересующей нас территории, датируемых VIII–IX вв. и более ранним временем, вряд ли можно считать неопровержимым доказательством отсутствия в это время антского или собственно русского населения. Как это будет указано далее, в более поздние времена, в XIII–XIV вв., население уже существовавшего русского Тмутараканского княжества, пусть даже немногочисленное и в основном дружинное, княжеское, постепенно смешалось с основным этносом Северного Кавказа, восприняв его обычаи, нравы, культуру, язык и, конечно, заимствовав одежду, предметы обихода, украшения, оружие и т. д.; несмотря на то, что письменные источники определенно говорят еще об остатках русских, никакие археологические раскопки русских вещей приднепровского типа несомненно не обнаружат. То же самое явление было характерно и для антов, оторванных от Приднепровья, и для отдельных русских поселений более позднего времени.
233
Артамонов М. И. Средневековые поселения на Нижнем Дону; Готье Ю. Железный век в Восточной Европе. С. 65.
234
Бабенко, например, склонен рассматривать некоторые специфические погребения и вещи, найденные в Салтове и отличающиеся от собственно типичных салтовских, как славянские (См.: Бабенко. Дополнение к докладу «Что дали нового раскопки в Салтове» // Труды XIII Археол. съезда. Т. I. С. 410).
Мы не претендуем на окончательное разрешение вопроса о так называемой «черноморской руси», но считаем, что исследователи, отрицающие наличие славянства на юго-востоке только на том основании, что там не найдено вещественных памятников, не сумели опровергнуть сторонников теории «черноморской руси». Правда, и сторонники «черноморской руси» не всегда могли обосновать свою точку зрения, и многие из них чрезвычайно увлекались, говоря об азовско-черноморской колыбели многих славянских племен. Но все же их точка зрения заслуживает внимания и отражает в какой-то мере историческую действительность.
Времена господства Хазарского каганата характеризуются относительной слабостью кочевников, и это обстоятельство не могло не способствовать проникновению славян все дальше и дальше на юго-восток.
Не приходится уже говорить о том, что самый факт существования единого, хоть и примитивного, политического организма Хазарского каганата и расцвет арабского Волжского торгового пути имели своим последствием появление русских купцов в хазарских городах и русских воинов в хазарских войсках, и вовлечение русских племен в орбиту влияния восточной культуры.
На эту связь, на сходство культур Северного Кавказа и Северской земли обратили внимание уже давно, но, правда, не смогли правильно подойти к выяснению причин этого явления. Достаточно привести хотя бы Кондакова, [235] Голубовского, [236] Нидерле, [237] Довнар-Запольского, [238] Самоквасова, [239] Спицина, [240] Макаренко. [241] Не так давно в работах А. С. Гущина [242] и А. С. Башкирова [243] еще раз было указано на широкие связи Кавказского мира, в области искусства, архитектуры и т. д., с древней Русью, шедшие по Волге в Ростово-Суздальскую и по Дону, Донцу и Сейму в Северскую Русь и Киев. Н. Я. Марр, отмечая сходство кавказской и суздальской архитектур, указывает, что суздальское искусство не пришлое культурное влияние, а течение, шедшее из этнических глубин, культурно-исторических местных традиций, укрепляющееся, быть может, уже в исторические времена и путем миграции. [244]
235
Кондаков. Мелкие древности Кубанской и Терской области // Труды III Археол. съезда. Т. I. С. 142; Толстой, Кондаков. Русские древности в памятниках искусства. Т. V. С. 14–17, 71.
236
Голубовский П. В. История Северской земли до половины XIV столетия. С. 6
237
Нидерле. Быт и культура древних славян. С. 127.
238
Довнар-Запольский М. В. История русского народного хозяйства. С. 117–118.
239
Самоквасов Д. Я. Могилы русской земли; Его же. Северянские курганы и их значение для истории // Труды III Археол. съезда. Т. I; Его же. Северянская земля и северяне по городищам и могилам, и др.
240
Спицин А. А. Обозрение губерний в археологическом отношении // Записки Русского археол. о-ва: Труды Отделения русской и славянской археологии. Т. VIII. Вып. I–II. Кн. I.
241
Макаренко Н. Материалы по археологии Полтавской губ. // Труды Полтавской ученой комиссии. Т. V. 1908; Его же. Ніженьска фібула // Сборник в честь Грушевского. С. 43.
242
Гущин А. С. К вопросу о славянском земледельческом искусстве // Сборник «Изобразительное искусство». Изд. «Academia», 1927. С. 75.
243
Башкиров А. С. Археологические изыскания в Абхазии летом 1925 г. // Известия Абхазского научного о-ва. Сухум, 1926. Вып. IV. С. 15.
244
Марр Н. Я. Из переживаний доисторического населения Европы, племенных или классовых, в русской речи и топонимике; Его же. Чуваши-яфетиды на Волге. Избр. работы. Т. V; Его же. К вопросу об историческом процессе в освещении яфетической теории. С. 24.
См. также: О Тмутаракани // Известия Таврической ученой архивной комиссии. Т. 54; Заметки о поздневизантийских храмовых росписях // Византийский временник. Т. XXII.
245
Интересующихся этим вопросом подробнее, отсылаю к специальной монографии Н. Макаренко «Чернигівськії Спас» (Записки історично-філологичного відділу. Всеукр. Ак. Наук, 1928. Кн. XX).
Небезынтересно и то обстоятельство, что строитель его — князь тмутараканский Мстислав, приведший с собой с Кавказа дружину из хазар, ясов и касогов-черкесов. Следы владычества хазар и пребывания их на Северянской земле можно усмотреть в названиях сел и урочищ: Каган, Каханов, Макагонов хутор Путивльского района Черниговской области, [246] Хазарская поляна, Хазарское городище под Воронежом, [247] селения «Козыричи», «Казаричи», «Козары», «Козар» в Черниговской области, [248] «Белая Вежа», «Бело-Вежцы» [249] — там же, «Казарское озеро» с близлежащим городищем недалеко от села Зеленый Гай в Рыльском районе. Названия населенных мест древнейшей эпохи свидетельствуют и о наличии на территории следов икасогов. Мы уже упоминали о «Касожской волости» между Рыльском и Льговом в XVII в.
246
Сенаторский Н. К истории заселения Северо-западного района Курского края // Известия Курского губ. о-ва краеведения. 1927. № 4. С. 48–49.
247
Середонин С. М. Историческая география. С. 100.
248
Там же.
249
Там же.
Взаимосвязи древней Руси с абхазами, летописными «обезами», действительно не случайны и заключаются не только в сходстве архитектуры, но и во многом другом. Стоит вспомнить браки князей с дочерьми кавказских владетелей и, в частности, «обезками». [250] Н. Я. Марр отмечает, что, по Масуди, «руссы состоят из многих народностей разного рода». Самое многочисленное из них: «el-Lud?an-??», торгующее с Испанией, Римом, Константинополем и Хазарией. В свое время много было поломано копий по поводу того, кого подразумевать под этим племенем; пытались отождествить его с лензанинами Константина Багрянородного, но историческая наука в целом ни к какому выводу не пришла. Н. Я. Марр сближает это племенное название одной из ветвей русов с абхазским поселением Ludaan. [251] Анализируя термин «сало», встречающийся в описании хазарской трапезы VII в., Н. Я. Марр, привлекая громадный вспомогательный материал, приходит к выводу о давнишних связях Руси с Кавказом, переплетении русских и кавказских племен в процессе этногенеза, торговли, вторжений и переселенческих движений русов на юг. [252]
250
Так, например, на «царевой дочери из обез» был женат Изяслав Мстиславич (1154) (Ипатьевская летопись. 1843. С. 74); сын Андрея Боголюбского был женат на знаменитой грузинской царице Тамаре; Всеволод Суздальский был женат на «ясыне» и сестру своей жены выдал замуж за Мстислава Святославича Черниговского и т. п. (Ипатьевская летопись. 1843. С. 125). См.: Грушевский М. С. Історія України-Руси. Т. II. С. 513; Бутков. О браках русских князей с грузинками и ясынями в X11 в. // Северный архив. 1825. Т. XIII.
251
Марр Н. Я. По поводу русского слова «сало» в древнеармянском описании хазарской трапезы VII в. Избр. работы. Т. V. С. 99.
252
Там же.
Характерно то, что факты, указывающие на связь Кавказа с южнорусским населением, заставляли даже М. Грушевского, в свое время отрицавшего взаимопроникновение южнорусских племен и так называемых степняков и их ассимиляцию в целях сохранения чистоты «украинской нации», признать роль яфетических элементов в населении Руси, связь древней Руси с Кавказом и т. п. [253] и, так сказать, согласиться с Марром.
Перейдем к характеру владычества Хазарского каганата.
253
Грушевский М. С. Порайонне історічне дослідження України. С. 14–22.