Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)
Шрифт:
Чем объяснить то, что передовой отряд двух татарских военачальников, разгромил целую коалицию князей и их союзников половцев?
В то время как татаро-монголы имели сплоченную, сильную военную организацию, единство управления армией и государством, в то время когда у монгол каждый мужчина был воином и подчинялся суровым законам военной дисциплины, когда татаро-монгольское общество представляло собой единый организм воинов-завоевателей, подчиненных единой власти и имеющих общую целеустремленность, — древняя Русь представляла собой пестрый конгломерат феодальных полугосударств, почти ничем друг с другом не связанных, непрерывно враждовавших между собой, а господа этих полугосударств — княжеско-боярская верхушка — в процессе непрерывных феодальных войн-усобиц разоряли население, разрушали производительные силы страны и ослабляли военную мощь древней Руси. Единству противостояло разъединение, сплоченности — распыленность, централизации — раздробленность. И несмотря на то, что сами татаро-монголы стояли на более низкой ступени общественного развития, нежели русское общество, и переживали в начале XIII в. период варварства, когда только зарождались элементы феодализма, а период феодальной раздробленности, адекватный тому общественному порядку, который встретили они в древней Руси, начинается у татаро-монголов лишь с конца XIV и начала XV в., — тем не менее в военном отношении они значительно превосходили древнюю Русь, не имеющую тех централизационных элементов и в области государственного управления, и в области организации и руководства армией, которые дали над ней превосходство татаро-монголам. Как это мы увидим далее, татаро-монголы легко расправлялись с небольшими феодальными полугосударствами, нисколько не смущаясь их количеством. Но, когда на западе они столкнулись с Чехией, где процесс укрепления королевской власти, опирающейся на города, рыцарство, церковь, а следовательно, и процесс усиления централизации государства, а с ним вместе военной мощи страны, уже начался, [1026] — татаро-монголы сами оказались на положении отсталых не только в социальном, но и в военном отношении, были разгромлены и вынуждены были отступить.
1026
Любавский М. История западных славян, гл. X и XI.
Волна кочевников-варваров заполонила позднее всю Восточную Европу именно благодаря их превосходству в деле организации армии и управления государством, превосходству, вытекающему из того централизма и сплоченности, которые сами были порождением относительной
С момента завоевания Руси татаро-монголами борьба с кочевниками вступает в новый этап. Былинный эпос сохранил нам упоминания о народной борьбе с кочевниками в форме богатырских былин. В летописи говорится о таких богатырских делах, как борьба с печенегами. Летописный Ян Усмошвец, победивший печенежского богатыря, несомненно попал в летопись из народного предания. На юге до XIX в. сохранилось предание о каком-то злом «лыцаре», «шелудивом Боняке», в котором нетрудно усмотреть половецкого хана Боняка. Предание говорит о нем как о враге земли русской, с которым приходилось бороться, и отмечает его хищность. О борьбе со Змеем, Змеем Тугариновичем, в котором следует усматривать кочевников, говорят предания о Никите Кожемяке, причем герой былин совпадает с Кожемякой — Усмошвецем летописи, былина о богатыре Кузьме, былины о победителе Змея Добрыне Никитиче, об Илье Муромце. Борьба со «злым татарином», естественно, заслонила собой борьбу с печенегами, торками, половцами, и былины заставляют своих героев времен Владимира воевать с татарами. В былинах с кочевниками воюют не только дружинники (кстати сказать, князь обычно, по преданиям, в этой борьбе играет пассивную роль), но и богатыри, выходцы из народа. [1027] Широкие народные массы, больше всего страдавшие от набегов кочевников, создали свои методы борьбы с ними, выдвинули своих богатырей.
1027
Буслаев Ф. И. Русский богатырский эпос; Веселовский Н. И. Южно-русские былины; Барсов Н. П. Богатырское слово; Песни, собранные Киреевским; Голубовский П. В. Печенеги, торки, половцы до нашествия татар.
Подлинно народное творчество, былины и предания, сохранило нам воспоминания о народной борьбе со степняками, тогда как летописи, естественно, описывают главным образом воинов княжеских дружин. Былины являются ценнейшим материалом не только для историка литературы, но и для историка СССР. В них отразилось прошлое нашей страны, нашли свое отражение подлинные исторические факты и личности. Былины знают «шелудивого Боняка», Тугорхана, Добрыню Рязанича (смешиваемого с Добрыней Мистишйчем-Никитичем, дядей Владимира, братом его матери Малуши), погибшего при Калке, Александра-Алешу Поповича, помнят о Калке, Батуре-Бату-Батые, о татарах Калин-хана, избитых Ильей Муромцем, в которых, судя по тексту, следует усматривать победителей русских князей при Калке. [1028] Былины — не хроники и не летописи, и требовать от них исторической последовательности нельзя, но тем не менее былины в своеобразной художественной форме отразили историческое прошлое нашего народа, героические страницы его борьбы. Мы, конечно, не останавливаемся на былинном эпосе в целом, затронув, и то только лишь в общих чертах, отражение в нем борьбы с кочевниками X–XIII вв.
1028
Там же, а также Соловьев С. Русская история с древнейших времен. Ч. 1. С. 261–267.
С вторжением татаро-монголов в степях появляется новый, несравненно более могучий, чем половцы, враг. Бороться с ним начинают гораздо позднее и в иной форме. Татаро-монголами мы займемся в следующей главе, а сейчас вернемся к событиям битвы при Калке.
Пред нами снова выступают загадочные бродники. Бродники в летописях выступают три раза: первый раз в 1147 г., когда они вместе с половцами приходят на помощь Святославу Ольговичу, второй — в 1216 г., и третий — в 1223 г. в описании битвы при Калке. В 1147 г. они вместе с половцами действуют в земле вятичей у Дедославля, помогая Святославу Ольговичу, [1029] а затем возвращаются в степи. В 1216 г. они участвуют в Липецкой битве. [1030] Бродники — не тюрки-кочевники. За это говорит, во-первых, то, что они христиане (воевода их целует крест во время осады их лагеря у Калки татарами), а во-вторых, имя их воеводы — Плоскиня, звучащее по-русски. Памятуя наличие христианского смешанного ясо-славянского населения так называемых половецких городов, на чем ранее мы останавливались, — нет никаких оснований отвергать наличие русского населения в половецких степях, входившего в состав половецкого общества и государственности, но, по-видимому, занимавшего в нем несколько особое положение. Русско-славянское население, как мы уже замечали, сохранилось на низовьях Дона и на Северном Кавказе. Никита Акоминат в своем произведении, датированном 1190 г., говоря о войне с болгарами в 1180 г., пишет: «Куманы (половцы. В. М.) народ доселе не порабощенный, негостеприимный и весьма воинственный и те Бродники, презирающие смерть, ветвь Русских (в подлиннике «???????????», но этот термин Никитой Акоминатом употребляется, как и другими греческими авторами, в смысле русских. Подчеркнуто мною. В. М.), и они, народ, повинующийся богу войны, соединившись с варварами, живущими на Гемосе (Балканах. Варвары на Гемосе — болгары. В. М.), склонились при их поражении и погибли». [1031] Наличие бродников в составе болгарских ратей усматривается и в показаниях Акрополита (где, правда, речь идет уже о начале XIII в.), когда он говорит о «русских беглецах» среди болгар. [1032] Бродники живут где-то в степях, рядом с половцами. Это мы находим и в венгерских источниках. Король венгерский в своем письме папе Инокентию, датируемом 1254 годом, пишет: «Когда государство Венгрии от вторжения татар, как от чумы, большей частью было обращено в пустыню и как овчарня изгородью было окружено различными племенами неверных, именно Русскими, Бродниками с востока…» и далее указывает: «… они [татары] заставили себе платить дань [другие нации] и особенно страны, которые с востока граничат с нашим царством, именно Русь, Куманию, Бродников, Болгарию». [1033] Как это мы увидим дальше, венгерские миссионеры проповедуют в двух смежных странах, в «Кумании» и «Бродинии» или в «Кумании и областях (землях. В. М.) Бродников» [1034] . Бродники были смешанным населением степей Причерноморья, занимавшим едва ли не весь огромный край от Приазовья и Тмутаракани до Побужья, где подобного рода люд носил уже иное название — берладников, выгонцев и т. д. Бродников было не так уж мало, ибо иначе нечем объяснить известность бродников в соседних землях и, в частности, в Венгрии, отразившуюся в документах. Свидетельства прочих иноземных источников о русско-славянском населении Причерноморья и Приазовья нами уже приводились ранее. В венгерских документах речь идет не о каких-то ватагах, дружинниках, а о «землях», «областях» бродников («terra» и «provinciis»), о Бродинии — стране. Значит ли это, что было «государство бродников»? Нет, государства бродников не было. «Бродиния» — географическое, а не государственное понятие, так же как не государством, а именно областью были всевозможного рода «вольности», «земли», «области», «уходы» казачьих войск. Бродники входили de jure в государственный организм половецкого общества, хотя, по-видимому, в некоторых местах «Бродинии» власть половецких ханов была номинальна или даже полностью отсутствовала, и данная часть «terra» бродников была и фактически, и номинально самостоятельна. Даже в том случае, если бродники жили в половецких городах или на окраинах земель, занятых половецкими вежами, они все же, по-видимому, сохраняли некоторую самостоятельность, имели свою общественную организацию, своих «старых», «воевод». [1035] Бродники связаны с Тмутараканью. Назывались ли русские жители Тмутаракани бродниками или нет, сказать трудно. Во всяком случае Бродиния связана с Тмутараканью. За это говорят следующие факты. Миссионерская деятельность венгерских проповедников была направлена в XIII в. на обращение в католичество Матархи, куда, как мы уже видели, отправлялись специальные духовные посольства, равно как и в земли половцев, башкир и мордвы. В других документах говорится о посылке миссионеров в Бродинию. Если они не тождественны, если Тмутаракань и не Бродиния, тем не менее они все же, очевидно, лежат где-то рядом и друг с другом связаны. И в Бродинии и в Тмутаракани живут русские в числе других народов половецкого или кавказского происхождения. Не случайно и то обстоятельство, что бродники выступают на стороне татар в битве на Калке. Татарские полководцы Джебе и Субэдэ прежде всего покоряют народы Северного Кавказа — ясов и обезов (абхазов), а оттуда уже двигаются на половцев. Тут же, на Северном Кавказе, они и подчиняют себе бродников, которые вошли в состав их чамбулов, и двинулись с ними к Калке. Следовательно, бродники жили не только в степях, но и южнее Дона, т. е. на Северном Кавказе, в Тмутаракани. Последняя из всех земель, населенных русскими, первая попала в зависимость от татар еще в 1223 г., до битвы при Калке, и ее население вынуждено было выступить против русских же. Отсюда нельзя сделать вывод об отсутствии бродников в донских степях, в степях между Доном и Днепром, и может быть, и дальше на запад. Но бродники в составе татарских отрядов при Калке, несомненно, вышли из Тмутаракани вместе с новыми подданными и, следовательно, союзниками татар — ясами и обезами. В этом отношении правы А. И. Полканов и И. П. Козловский, объявляющие бродников «тмутараканцами», [1036] хотя, конечно, термины «бродник», «Бродиния» означали более широкое социальное, этническое и географическое понятие, нежели житель «Тмутаракани», «тмутараканец».
1029
Ипатьевская летопись, с. 342.
1030
Спицин усматривает в одном из курганов, раскопанных у Юрьева Польского, погребение или абхазца, или черкеса, или бродника и приурочивает его к 1216 г. (Спицин А. А. Кочевнический курган близ города Юрьева Польского. См. также Воскресенскую летопись под указанным годом).
1031
Цитирую по П. В. Голубовскому: Печенеги, торки, половцы до нашествия татар. С. 199.
1032
Данные М. С. Грушевского: Історія України-Руси. Т. II. С. 524.
1033
Цитирую по П. В. Голубовскому: Печенеги, торки, половцы до нашествия татар. С. 196.
Подлинный латинский текст см.: Theiner. Vetera Monumenta historiae Hungariae illustrantia. Romae. 1857. Т. I. С. 86.
1034
Голубовский П. В. Ук. соч. С. 198.
1035
Термин «старые бродники» встречается в академическом списке летописи и, очевидно, означает «старшину», «старейших» бродников, которые во главе с воеводой Плоскиней отправлены были татарами для переговоров с русскими князьями.
1036
Полканов А. И. К вопросу о конце Тмутараканского княжества // «Известия Таврического о-ва истории, археологии и этнографии». 1929. Т. III. С. 58; Козловский И. П. Тмутаракань и Тамарха-Матарха-Тамань // Известия Таврического о-ва истории, археологии и этнографии. 1928. Т. II. С. 70.
В 1227
1037
Голубовский П. В. Печенеги, торки, половцы до нашествия татар. С. 195. Theiner. Vetera Monumenta historiae Hungariae illustrantia. Romae, 1857. Т. I. С. 86.
Бродники в то же самое время не только служат татаро-монголам, будучи покорены ими, но пытаются, вместе с половцами и ясами, с которыми их исторические судьбы были тесно связаны, избавиться от новых хозяев путем эмиграции. Бродники и до нашествия татаро-монголов переходили границы соседних южных и западных государств, принимали участие в их войнах и селились на их территории. Упоминания о бродниках в Болгарии мы уже приводили. В венгерских грамотах на земельные пожалования встречается упоминание о поселениях бродников в Венгрии в начале XIII в. Так, например, в 1222 г. король венгерский Андрей II жалует земли в Трансильвании ордену Иерусалимских рыцарей и в том числе «usque ad terminos Prodnicorum» (очевидно, исковерканное «Brodnicorum»), а в 1223 г. он дает там же, в Трансильвании, клерику Гоцелину «terra Borotnic». [1038] В 1237 г. половцы под начальством хана Котяна, с аланами и русскими-бродниками, выселяются в Венгрию. Мы уже приводили выше указания о нападении бродников на венгерские земли. Бродники проникали и дальше. В 1260 г. чешский король Оттокар писал, что он кончил войну, которую вел с венграми, волохами, «исмаилитами» и славянами, и заключил мир с венгерским королем Белой. В этих славянах едва ли не следует усматривать бродников. Здесь постепенно исчезают остатки бродников, ассимилирующихся в местном этническом субстрате, хотя еще долгое время в Трансильвании встречаются в актах чисто русские имена: Нездило, Судислав, Ченислав, и даже в XVI в. (1594 и 1595 гг.) папа Климент VIII и Людовик упоминают о русских на Дунае. [1039] В 1323 г. последний раз упоминаются русские в Болгарии. По свидетельству Кантакузина в этом году у болгарского царя в составе его войска были аланы под командой русского воеводы Ивана, отстаивавшие Филиппополь от византийцев. [1040]
1038
Голубовский П. В. Ук. соч. С. 198; Брун. Черноморье. I; Успенский Ф. Образование второго болгарского царства. С. 37–38.
1039
Успенский Ф. Ук. соч. С. 38.
1040
Кулаковский Ю. Аланы по сведениям классических и византийских писателей. С. 67.
Трудно объяснить происхождение термина «бродник». М. С. Грушевский связывает его с понятием «бродить». [1041] На этой же точке зрения стоит Новицкий, указывающий, что Симеон Логофет наименование причерноморских русов — «дромиты» переводит как «бегун», «ходок», что, по-видимому, относится к бродникам. [1042] Некоторые исследователи связывали термин «бродники» с «брод» — «переправа» и помещали бродников у Керченского пролива, Керченской переправы, другие производили это слово от «бродов» — заливных, болотистых лугов пристепной полосы. До специального лингвистического анализа интересующий нас термин, по-видимому, так и останется без разъяснения. Трудно сделать какие-либо определенные выводы об общественном строе бродников. В данном случае, говоря о бродниках, мы имеем в виду только население степных рек Подонья, а не жителей Тмутаракани и половецких городов. По-видимому, это было полуоседлое, полукочевое население земледельцев, рыбаков, охотников, скотоводов, полупромысловое, полуземледельческое, с общинным строем, со «старыми» — старейшинами и воеводами, приближающимися по типу к позднейшим казачьим атаманам. Условия жизни в степи, в столкновениях с отдельными коленами кочевников, создавали постоянную атмосферу опасности, превращали бродников в опытных воинов. Этим и объясняется характеристика бродников как отважных воинов, презирающих смерть. Бродячий образ жизни, связанный с их полупромысловым хозяйством, делал их чрезвычайно подвижными, а военный характер общин бродников приводил к появлению бродников в качестве, по-видимому, наемников в рядах войск соседних государств. Бродники были у болгар, венгров, русских князей в качестве наемников до XIII в. Передвижения бродников по всему необъятному пространству причерноморских степей, очевидно, не контролировались половцами, ограничивавшимися лишь наложением на них некоторых повинностей, да требованием совместных военных выступлений. Как видим, несмотря на то, что вопрос о бродниках нельзя считать разрешенным, тем не менее и наши скромные выводы дают возможность усматривать в бродниках своеобразный прототип позднейшего казачества. В этническом отношении бродники не были чем-то совершенно единым. В их создании приняли участие прежде всего остатки старых славянских колонистов Причерноморья (и бродники Подонья в этом отношении были слабой цепочкой, связывающей Тмутаракань с ее остатками русско-славянского населения, быть может, тоже называемого бродниками, с древней Русью) и алано-болгары — «ясы». Их связывало длительное сожительство в лесостепной полосе (приднепровско-донской и северокавказской), древние социально-культурные связи, длительный процесс взаимной ассимиляции и, наконец, единство религии — и те и другие были христианами. Но среди бродников могли быть и тюрки: печенеги, торки и, наконец, сами половцы, венгры и т. п. [1043] Бродники больше и дольше, чем какая-либо другая ветвь русских, сохраняли связь с ясами, живя вместе с ними на юго-востоке Европы, в Болгарии, в Молдавии, которая еще в XIV в. носила название «Россовлахии», [1044] и даже в Венгрии [1045] .
1041
Грушевский М. С. Історія України-Руси. С. 524.
1042
Новицкий. Давне Лукомор’я // Записки історично-філологичного відділу. Всеукр. Ак. наук, 1929. Кн. XXIV. С. 47.
1043
Ламанский В. О славянах в Малой Азии, в Африке, в Испании. С. 66; Его же. Заметки о ясах-аланах // Труды XI Археол. съезда. Т. II. С. 119–121; Дашкевич Н. Болоховская земля и ее значение в русской истории // Труды III Археол. съезда. Т. 1. С. 112–114; Его же. Еще разыскания и вопросы о Болохове и болоховцах // Киевские университетские известия. 1899. Кн. I. С. 29–36; Забелин А. История русской жизни. Т. I. С. 19–20, 394–395, 482–486; Голубовский П. В. История Северской земли до половины XIV столетия. С. 91–98, 103, 180–181; Грушевский М. С. Історія України-Руси. Т. I. С. 171, 199. Т. II. С. 524–526; Готье Ю. Железный век в Восточной Европе. С. 224–225, 228, 243–244; Новицкий. Ук. соч. С. 48; Любавский М. К. Рецензия на книгу Каманина «Начальная история малорусского казачества», «Журнал м-ва нар. просв.» // 1895. Кн. VII. С. 240.
1044
Григорьев В. В. Что значит «Россовлахия» в греческих документах // Труды II Археол. съезда. Т. II. С. 49–50.
1045
См. указанные работы В. Ламанского и М. Грушевского.
Вернемся к Левобережью. После Калки татары продвинулись на север, разоряли земли, предавали все мечу и огню. По сообщению Ипатьевской летописи, они дошли до Новгорода Святополчьего, по Никоновской — до Новгород-Северска. [1046] Но этот поход татаро-монголов носил, скорее, характер предварительной разведки, и вскоре новые завоеватели повернули обратно в степи.
К. Маркс по этому поведу, говоря о Калке, замечает, что после поражения русских князей «…монголам был открыт весь юг России. Но те доходят только до Чернигова; затем наступает затишье в течение нескольких лет…». [1047]
1046
Никоновская летопись, Продолжение, с. 92; Ипатьевская летопись, с. 745.
1047
Архив Маркса и Энгельса. Т. V. Маркс К. Хронологические выписки. 1938. С. 223.
Судя по свидетельству летописи, на внутренней жизни левобережных княжеств вторжение татаро-монголов отразилось в незначительной степени. На время несколько ослабленная северо-восточная Русь при Юрие Всеволодовиче снова воспрянула, и Северская земля оказалась сдавленной двумя мощными феодальными государственными образованиями, где укреплялась княжеская власть: Суздалем и Галичем.
На время усиливается влияние черниговских князей в Новгороде. В начале XIII в. в ответ на усиление эксплуатации путем кабалы и поборов со стороны крупных бояр-ростовщиков и земельных магнатов, поднимаются «черный люд», «меншие» Новгорода и смерды. В 1209 г. они свергают посадника Дмитра Мирошкинича. Князь Новгорода, суздальский Всеволод Юрьевич, удалился еще ранее. Во время восстания были разгромлены дома Дмитра, Мирошки и бояр их ориентации, разграблено имущество и поделено между новгородцами, захвачены их села и челядь, денежная казна и векселя. В восстании принимают участие «черные люди» и, по-видимому, смерды. [1048] Пользуясь поддержкой части бояр и новгородских «менших людей», в 1224 г. в Новгороде появляется Михаил Всеволодович Черниговский, ознаменовавший свой приход в Новгород тем, что «бысть легко по волости Новугороду». [1049] Михаил отнимает у своего соперника суздальского князя, запершегося в Торжке, конфискованное им у некоторых новгородских бояр имущество и вынуждает его покинуть Торжок. Внутренняя борьба в Северской земле заставляет Михаила удалиться, но, отправляясь к себе в Чернигов, он говорит новгородцам: «Всякие убо гости ко мне пущайте, да ходять ваши гости ко мне невозбранно, тако же и мои к вам, якоже земля ваша, такоже и моя земля». [1050] Новгород нужен был не только как оплот на северо-западе, захват которого обеспечивал перевес над Суздалем: Чернигов был заинтересован в торговле с Новгородом, ибо оттуда шли продукты зверобойных промыслов Севера и всякие заморские товары и, кроме того, Новгород скупал черниговский хлеб. Зависимость их друг от друга была далеко не одинаковой, так как черниговский хлеб легко мог быть заменен суздальским или, что встречалось реже, смоленским. Этой заинтересованностью черниговских князей в обладании Новгородом и объясняется их политика. При популярном среди средних и низших слоев новгородского общества Михаиле Всеволодовиче именно потому стало «легко на волости», в городах и селах новгородских, что подобного рода политикой он хотел снискать себе популярность и авторитет в массах новгородского населения, которые после восстания 1209 г. начинают играть серьезную политическую роль. Реальным результатом его деятельности должно было явиться торговое и политическое сближение Чернигова с Новгородом и укрепление в Новгороде черниговского князя. Новгород нужен был Чернигову по политическим и экономическим соображениям, и Михаил готов был идти на уступки массам, силу которых в данном случае он сознавал, лишь бы выполнить свои намерения в этом отношении и крепко связать оба княжества.
1048
Новгородская I летопись. С. 189–192; Мавродин В. В. К вопросу о восстаниях смердов // Проблемы истории докапиталистических обществ. 1934. № 6.
1049
По другим вариантам «бысть легко и в городах и в волостях и в селах Новгородских» (Никоновская летопись, с. 92; Новгородская I летопись).
1050
Никоновская летопись, с. 92–93.