Очерки истории российской внешней разведки. Том 2
Шрифт:
Адвокат направился в приемную, где его ждал подзащитный. Они вместе вышли на улицу. Адвокат дал ему свою визитную карточку и сказал, чтобы завтра он зашел к нему в контору.
Нордман остался на улице один, подошел к небольшому скверику, сел на лавочку и минут десять любовался работой двух садовников, которые поливали клумбу с красивыми цветами. После тюрьмы этот сквер показался ему райским уголком.
Затем он встал, быстро направился вдоль улицы и зашел в первое попавшееся кафе.
Прокурор не ошибся: паспорт действительно был липовый, и человек этот был совсем не Нордманом, а резидентом советской
Родился в 1896 году в с. Корнин Сквирского уезда Киевской губернии, украинец, из семьи крестьянина. До 14 лет жил в деревне, зимой ходил в школу, на каникулах с 10-летнего возраста работал у помещика в поле.
Затем отец привез его в Москву и отдал «мальчиком на побегушках» в книгоиздательство «Агроном». Позднее Иван работал в ссудной кассе и одновременно учился. Закончил гимназию без отрыва от работы. В 1915 году был призван на военную службу, окончил школу прапорщиков, был направлен на румынский фронт, дослужился до подпоручика.
После Октябрьской революции вернулся на родину, где хозяйничали немцы. Вместе с товарищами организовал в тылу петлюровских войск 1-ю Волынскую повстанческую революционную дивизию, после ее переформирования в регулярный 1-й Волынский стрелковый полк был назначен командиром полка. В боях получил тяжелое ранение, находился на излечении в Москве. По выписке из госпиталя был направлен на работу в Особый отдел МЧК. В 1922 году переведен на работу в ИНОГПУ. С этого времени началась его работа в разведке. Первые пять загранкомандировок были по легальной линии. В 1922–1924 годах он работал помощником резидента в Польше, в 1924–1925 годах — помощником резидента в Чехословакии. С 1925 по 1927 год — резидентом в Латвии, в 1927 году — резидентом в Италии, в 1929–1930 годах — резидентом в Финляндии.
За восемь лет загранкомандировок на руководящих должностях Иван Николаевич приобрел большой опыт разведывательной работы, хорошо изучил страны пребывания, овладел несколькими иностранными языками. В характеристике, написанной в 1931 году, отмечалось, что «Каминский — хороший организатор, на самостоятельной работе вполне оправдал себя, за границей работал успешно, во всех отношениях честен».
Когда встал вопрос о разделе резидентуры Беера, руководство ИНО предложило Каминскому возглавить нелегальную резидентуру, которую он должен был сформировать из восточной стороны «треугольника Беера». Разведчик воспринял это как должное, несмотря на то, что он был известен в качестве советского дипломата во всех странах, где теперь ему предстояло работать с нелегальных позиций.
Поскольку в резидентуре Беера уже имелись провалы, Монду предписывалось тщательно разобраться с личным составом, отсеять агентуру, вызывающую подозрение, освободиться от малополезных связей, сделать организацию структурно более компактной, усилить контроль за работой сотрудников, жестко требовать соблюдения правил конспирации и безопасности.
Наиболее активно действовала группа Вебера — И.И. Брохиса. Об этом замечательном человеке нужно рассказать подробнее. Он был выходцем из России, из семьи крупного фабриканта-миллионера польского происхождения. Свою судьбу с разведкой Брохис связал в несколько необычных условиях. В 1917 году, выехав на Дальний Восток для того, чтобы
Как крупный предприниматель, он имел широкие связи в правительственных кругах и мог получать секретную информацию из руководства министерств иностранных дел, внутренних дел и от военного министра. Он приобрел несколько весьма ценных источников из числа чиновников этих ведомств. Добывал документальную информацию о замыслах и практических действиях польских властей, направленных против СССР.
Он также получал данные о готовившихся провокациях русских и украинских террористических формирований, действовавших под покровительством польских спецслужб на польско-советской границе.
В разведывательной работе Брохису помогала его сестра, которая содержала конспиративную квартиру для встреч с некоторыми источниками. Брохис имел филиал своей фирмы в Берлине и поэтому часто наведывался в Германию, привозил разведывательные материалы и передавал их Монду на конспиративных встречах.
Брохис нравился Каминскому: основательный, спокойный и исключительно смелый. В глубине души резидент тревожился за него.
Внушала опасение его прежняя работа в резидентуре Беера. В случае возникновения подозрений он должен был незамедлительно выехать в Берлин.
Но трагедия, которая потом разыгралась в Варшаве, как ни парадоксально, началась именно в Берлине. В один из приездов Брохис заметил за собой наружное наблюдение. Затем немецкая полиция произвела обыск в его конторе и берлинской квартире. В полицейском управлении, куда он был доставлен, его пытались обвинить в шпионаже в пользу Польши. Но спустя несколько дней он был освобожден за отсутствием улик.
Тем не менее, Каминский дал ему указание выехать в Швейцарию. В Польше он не должен был появляться ни при каких обстоятельствах. Каминский был уверен, что такой дисциплинированный работник, как Брохис, беспрекословно выполнит его указание.
Но произошло непредвиденное. Вместе с Брохисом в Берлине была его жена, а их малолетний сын оставался в Польше. Супруги договорились, что муж едет в Швейцарию, жена — в Варшаву, а спустя некоторое время она с сыном прибудет в Цюрих.
Затем план несколько изменили. Брохис решил проводить жену до границы с Польшей, там пересесть на другой поезд и направиться в Швейцарию. При подъезде к пункту пересадки на немецкой территории Брохис вдруг решил следовать до Варшавы. А через пару дней намеревался незаметно отбыть в Швейцарию.
Через несколько дней он был арестован польской контрразведкой на вокзале при попытке выехать за границу. Варшавский окружной суд после двухдневного разбирательства приговорил Брохиса и одного из его помощников к смертной казни через повешение. Казнь состоялась в присутствии чиновников Министерства иностранных дел — как бы в назидание им, поскольку помощник разведчика был из этого ведомства.
Во время следствия и на суде Брохис держался стойко и никого не выдал. Мужественно принял смерть и его помощник.