Очерки Лондона

Диккенс Чарльз

Вонъ тамъ, на томъ углу, собралась небольшая толпа вокругъ двухъ женщинъ, которыя, опорожнивъ въ теченіе утра три различные сосуда джину и горькой, поссорились изъ за какого-то домашняго распоряженія и наконецъ готовы даже покончить свою ссору кулаками, къ величайшему удовольствію и участію другихъ женщинъ, которыя жили въ томъ же дом и которыя весьма охотно являлись партизанками той или другой стороны.

— Почему ты, Сара, не вцпишься въ нее? восклицаетъ полуодтая баба. — Чего ты думаешь? Да еслибъ только она сдлала со мной подобную штуку, я не стала бы долго думать: и въ ту же минуту выцарапала бы ей глаза…. Этакая дрянь!

— О чемъ мы шумите? въ чемъ дло? спрашиваетъ другая женщина, только что явившаяся на мсто брани.

— Въ чемъ дло?! воскликнула первая ораторша съ бшенымъ негодованіемъ указывая на обвиняемую преступницу: — въ чемъ дло?! Бдная мистриссъ Сулливинъ! Пятеро дтей на рукахъ — да не смй еще выйти со

двора достать для нихъ кусокъ хлба!.. Гд это видано, чтобы стали приходить безъ нея всякія шлюхи да таскать мужа на прогулки по аллеямъ!.. Вдь вотъ ужь въ оминъ Понедльникъ двнадцать лтъ, какъ они женаты….. я своими глазами видла свидтельство, когда пила вмст съ ними чай въ Страстную Пятницу…. Этакія шлюхи!..

— Кого ты называешь шлюхами? прерываетъ защитница другой стороны, обнаруживая сильное желаніе принять на свою долю часть предстоящей схватки.

— Ай да, Мэри! вотъ такъ! хорошенько ее, хорошенько! восклицаетъ сосдній лавочникъ.

— Кого ты называешь шлюхами? снова повторяетъ освирпвшая Мэри.

— Не твое дло, отвчаетъ противница, весьма выразительно: — не въ свое дло не суйся…. убирайся домой да проспись сначала, а потомъ принимайся штопать чулки.

Этотъ нескромный намекъ не только на нетрезвое поведеніе, но и на ветхое состояніе гардероба доводитъ раздраженіе буйной соперницы до высочайшей степени, и вслдствіе того она съ жаромъ убждаетъ окружающихъ вступиться за нее, и мужественно вступаетъ въ бой. Схватка начинается всеобщая и оканчивается прибытіемъ полицейскихъ чиновниковъ

Въ дополненіе къ многочисленнымъ группамъ, которыя или толпятся около питейныхъ лавокъ, или ссорятся посреди дороги, каждый фонарный столбъ на открытомъ мст иметъ своего обладателя, который, прислонившись къ этому столбу, безмолвно проводитъ цлые часы. Странно довольно, но мы замтили, что одинъ классъ лондонскаго народонаселенія считаетъ за величайшее наслажденіе простоять нсколько часовъ прислонившись къ стн или къ столбу. Мы никогда не видли, чтобы лондонскій каменьщикъ принималъ участіе въ какихъ нибудь другихъ удовольствіяхъ, за исключеніемъ драки, въ которую онъ готовъ вступить во всякое время. Пройдите вечеркомъ по улиц Ст. — Джойлзъ въ какой угодно день недли, и вы непремнно увидите ихъ у фонарныхъ столбовъ, въ ихъ бумазейныхъ костюмахъ, забрызганныхъ известью и покрытыхъ грязноватою пылью. Прогуляйтесь въ воскресенье мимо Семи Угловъ, и вы снова увидите ихъ у столбовъ въ чистыхъ полосатыхъ панталонахъ, въ свтлыхъ сапогахъ, въ синихъ курткахъ и огромныхъ желтыхъ камзолахъ. Они какъ будто нарочно затмъ и надваютъ свои лучшія платья, чтобъ простоять цлый день прислонившись къ фонарному столбу!

Особенный характеръ этихъ улицъ и необыкновенное сходство ихъ между собою нисколько не уменьшаютъ того замшательства, въ которое бываетъ поставленъ неопытный пшеходъ при посщеніи Семи Угловъ. Онъ проходитъ улицы грязи и разбросанныхъ зданій, встрчается съ обширными дворами, наполненными какъ безобразными и непропорціональныхъ размровъ домами, такъ и полу-нагими ребятишками, которые валяются въ собачьихъ конурахъ. Мстами показываются мрачныя мелочныя лавки съ разбитымъ колокольчикомъ, который прившенъ позади дверей и который или возвщаетъ о приходp3; покупателя, или измннически предаетъ таинственное появленіе молодого джентльмена, у котораго страсть къ чужой собственности и въ особенности къ лавочнымъ выручкамъ развита превосходно еще съ самой юности. Иногда какъ будто напоказъ встрчается высокое, прекрасное зданіе, которое прикрываетъ собой вязкій и грязный сосдній трактиръ. Въ длинныхъ рядахъ полу-разбитыхъ и мстами заклеенныхъ бумагой окнахъ выставлены въ горшкахъ, грязныхъ какъ и сами Семь Угловъ, цвты, которые существуютъ, можетъ быть, съ самого основанія Семи Угловъ. Лавка для покупки тряпокъ, костей, стараго желза, кухонной посуды не уступаютъ въ чистот птичникамъ и клткамъ для кроликовъ…. Лавки подержанныхъ и заложенныхъ вещей, учрежденныя, по видимому, самыми гуманными существами (потому что он служатъ прибжищемъ цлымъ легіонамъ моли) и усянныя безчисленнымъ множествомъ объявленій о пансіонахъ, о грошовыхъ театрахъ, о ходатаяхъ по чужимъ дламъ, о мебели, о музык для баловъ и раутовъ дополняютъ мстную картину, а грязные мужчины, оборванныя женщины, полу-нагіе ребятишки; шумные воланы, дымящіяся трубки, гнилые фрукты, боле чмъ сомнительныя устрицы, тощія кошки, печальныя собаки и сухія какъ скелеты курицы оживляютъ эту картину и придаютъ ей невыразимую прелесть.

Если наружность домовъ или взглядъ на обитателей этихъ домовъ представляютъ мало привлекательнаго, то мы не полагаемъ, чтобы боле близкое знакомство съ ними измнило первое впечатлніе. Каждая комната иметъ отдльнаго жильца, и каждый жилецъ обыкновенно бываетъ главою многочисленнйшаго семейства.

Для примра заглянемъ хоть въ одинъ домъ. Вотъ этотъ лавочникъ, занимающійся продажею по части печенья, или по части горючихъ

матеріяловъ, или по другой какой нибудь части, которая требуетъ для ежедневнаго оборота отъ полутора до двухъ шиллинговъ, проживаетъ со всмъ своимъ семействомъ въ самой лавк и въ задней маленькой комнатк. Въ задней половин кухни живетъ ирландскій поденщикъ съ семействомъ, а въ передней — какой нибудь разнощикъ, также съ семействомъ. Въ передней половин перваго яруса живетъ другой мужчина съ женой и семействомъ, а въ задней подовин, - "молодая женщина, которая занимается тамбурной работой и одвается весьма джентильно, которая часто говоритъ о своей подруг изъ знатной фамиліи и терпть не можетъ вульгарностей." Второй этажъ и его обитателей можно назвать вторымъ изданіемъ перваго, разв только на исключеніемъ джентльмена оборванца, занимающаго чердачекъ. Этотъ джентльменъ каждое утро получаетъ полъ-кружки кофе изъ ближайшей кофейной, которая помщается въ крошечной конурк, и надъ каминомъ которой, въ деревянной рамочк, красуется надпись, учтиво предлагающая постителямъ, "для избжанія недоразумній, деньги за требуемые предметы платить предварительно". Джентльменъ-оборванецъ служитъ для здшняго квартала весьма загадочнымъ предметомъ. Но такъ какъ онъ ведетъ затворническую жизнь и на исключеніемъ полъ-кружки кофе и пенсовой булки покупаетъ иногда перья и чернила, то немудрено, что онъ прослылъ за сочинителя. У Семи Угловъ распространились даже слухи, что онъ пишетъ поэмы для мистера Варрена.

Если кому нибудь придется проходить мимо Семи Угловъ въ лтній знойный вечеръ и видть, какъ дружелюбно разговариваютъ женщины, то невольнымъ образомъ подумаетъ, что это согласіе между ними никогда не нарушается, и что обитатели Семи Угловъ могли бы служить прекраснымъ примромъ для другихъ. Но, увы! мы по опыту знаемъ наврное, что лавочникъ какъ нельзя хуже обходится со своимъ семействомъ, что разнощикъ — онъ же большой мастеръ выколачивать пыль изъ ковровъ — часто обращаетъ свое искусство на жену. Переднія жильцы перваго этажа находятся въ непримиримой вражд съ передними жильцами второго этажа, за то, что послдніе имютъ обыкновеніе заводить танцы въ то время, когда первые ложатся спать. Жильцы второго этажа ссорятся изъ за дтей съ обитателями кухни. Ирландскій поденьщикъ каждый вечеръ возвращается домой въ нетрезвомъ вид и нападаетъ ршительно на всхъ. Короче сказать, между всми этажами существуетъ непрерывная вражда; даже самые подвалы принимаютъ въ ней живйшее участіе. Мистриссъ А. колотитъ ребенка мистриссъ Б. за то, что онъ длаетъ гримасы. Мистриссъ Б. обливаетъ холодной водой ребенка мистриссъ А. зато, что онъ употребляетъ неприличныя выраженія. Мужья вступаются: длается общая ссора, слдствіемъ которой бываетъ драка, а результатомъ — полицейскій чиновникъ.

VI. РАЗМЫШЛЕНІЯ НА УЛИЦ МОНМАУТЪ

Мы всегда питали въ душ особенную привязанность къ улиц Монмаутъ, какъ къ самому врному и самому главному складочному мсту поношеннаго платья. Улица Монмаутъ почтенна по своей древности и вполн заслуживаетъ уваженіе на пользу, которую она приноситъ. Улицы Голивелъ мы не жалуемъ; а рыжихъ евреевъ, которые насильно тащатъ васъ въ свои грязныя жилища и противъ всякаго съ вашей стороны желанія навязываютъ вамъ платье, мы просто презираемъ.

Обитатели улицы Монмаутъ весьма много отличаются отъ прочихъ классовъ лондонскаго народонаселенія. Это — мирное и отшельническое племя, которое заключаетъ себя по бо льшей части въ глубокихъ подвалахъ или въ темныхъ заднихъ комнаткахъ, и которое очень рдко показывается на Божій свтъ, — разв только подъ сумерки прохладнаго лтняго вечера. Тогда они выходятъ на улицу, выносятъ съ собой стулья, располагаются на тротуар, курятъ трубки, любуются дтскими играми. Выраженіе ихъ лицъ носитъ задумчивый, угрюмый отпечатокъ — врный признакъ приверженности къ торговымъ предпріятіямъ. Жилища ихъ отличаются той небрежностью къ украшенію и комфорту, которое такъ обыкновенно между людьми, постоянно преданными глубокимъ размышленіямъ и кабинетнымъ занятіямъ.

Мы не безъ основанія намекнули на древность вашего любимаго мста. "Позументный кафтанъ съ улицы Монмаутъ" — служило поговоркой лтъ сто тому назадъ; но мы находимъ, что улица Монмаутъ и въ настоящее время все та же самая. Правда, хотя великолпные, съ длинными полами, позументные кафтаны уступили свое мсто лоцманскимъ пальто съ деревянными пуговицами; хота шитые узорами камзолы съ огромными фалдами и замнились двухъ бортными жилетами съ откидными воротниками; хотя треугольная форма шляпъ перемнилась на круглую, но вдь эта перемни касается одного только времени. На улицу Монмаутъ она не сдлала никакого вліянія; улица Монмаутъ осталась та же самая. При всхъ возможныхъ переворотахъ и измненіяхъ, улица Монмаутъ постоянно оставалась кладбищемъ переходчивой моды, и этимъ кладбищемъ, судя по всмъ признакамъ, она останется до тхъ поръ, пока мода не будетъ боле нуждаться въ подобномъ мст.