Очерки по истории географических открытий. Великие географические открытия (конец XV — середина XVII в.). Том 2.
Шрифт:
26 сентября флотилия подошла к Канарским о-вам, 29 ноября достигла побережья Бразилии близ 8° ю. ш., 13 декабря — бухты Гуанабара, а 26 декабря — Ла-Платы. Штурманы экспедиции были лучшими в то время, выполняя определения широт, они внесли коррективы в карту уже известной части материка. Так, мыс Кабу-Фриу, по их определению, находится не у 25° ю. ш., а у 23° ю. ш. — их ошибка составила менее 2 км от его истинного положения. Не доверяя сообщениям спутников Солиса, Магеллан около месяца обследовал оба низменных берега Ла-Платы; продолжив открытие равнинной территории Пампы, начатое Лижбоа и Солисом, он послал «Сантьяго» вверх по Паране, и, конечно, не нашел прохода в Южное море. Далее простиралась неведомая, малонаселенная земля. И Магеллан, боясь пропустить вход в неуловимый пролив, 2 февраля 1520 г. распорядился сняться с якоря и двигаться как можно ближе к побережью только днем, а к вечеру останавливаться. На стоянке 13 февраля в обнаруженном им большом заливе Баия-Бланка флотилия выдержала ужасающую грозу, во время которой на мачтах судов появились огни святого Эльма [57] . 24 февраля Магеллан открыл другой крупный залив — Сан-Матиас, обогнул выявленный им п-ов Вальдес и укрылся на ночь в небольшой гавани,
57
Электрические разряды в атмосфере, имеющие форму светящихся кисточек.
В тяжелых обстоятельствах Магеллан обнаружил спокойную решимость. Он послал верного ему альгвасила (полицейского офицера) Гонсало Гомеса Эспиносу с несколькими матросами на «Викторию» — пригласить ее капитана для переговоров на адмиральский корабль. Тот отказался, тогда альгвасил вонзил ему в горло кинжал, а один матрос добил его. Шурин Магеллана, португалец Дуарти Барбоза, немедленно завладел «Викторией» и был назначен ее капитаном. Теперь у мятежников было только два судна, а чтобы они не дезертировали, предусмотрительный адмирал, как сказано выше, заранее занял удобную позицию у выхода из бухты. «Сан-Антонио» пробовал было прорваться в океан, но матросы после залпа с «Тринидада» связали офицеров и сдались. То же произошло на «Консепсьоне». Магеллан круто обошелся с бунтовщиками-капитанами: он приказал отрубить голову Кесаде, четвертовать труп Мендосы, высадить на пустынный берег Картахену вместе с заговорщиком-священником, но остальных бунтовщиков пощадил.
В начале мая адмирал послал на юг на разведку Серрано на «Сантьяго», но 3 мая корабль разбился о скалы у р. Санта-Крус (у 50° ю. ш.) и команде его с трудом удалось спастись (погиб один матрос). Магеллан перевел Серрано капитаном на «Консепсьон». К месту зимовки подходили индейцы очень высокого роста. Они были названы патагонцами (по-испански «патагон» — большеногий), их страна с того времени именуется Патагонией. Пигафетта преувеличенно описывал патагонцев как настоящих великанов [58] . 24 августа флотилия вышла из бухты Сан-Хулиан и достигла устья Санта-Крус, где пробыла до середины октября, ожидая наступления весны. 18 октября флотилия двинулась на юг вдоль патагонского берега, который образует на этом участке (между 50 и 52° ю. ш.) широкий залив Баия-Гранде. Перед выходом в море Магеллан заявил капитанам, что будет искать проход в Южное море и повернет на восток, если не найдет пролива до 75 ю. ш., т. е. он сам сомневался в существовании «Патагонского пролива», но хотел продолжать предприятие до последней возможности. Залив, или пролив, ведущий на запад, был найден 21 октября 1520 г. за 52o ю. ш., после того, как Магеллан открыл неизвестное ранее Атлантическое побережье Южной Америки на протяжении около 3,5 тыс. км (между 34 и 52° ю. ш.).
58
Название этого племени техуэльчи. Накидки из шкур гуанако с высокими капюшонами и мокасины делали их выше, чем они были в действительности: рост индейцев по замерам конца 1891 г. составлял от 183 до 193 см.
Обогнув мыс Дев (Кабо-Вирхенес), адмирал выслал вперед два корабля, чтобы выяснить, существует ли на западе выход в открытое море. Ночью поднялся шторм, который длился два дня. Посланным кораблям грозила гибель, но в самый тяжелый момент они заметили узкий пролив, устремились туда и оказались в сравнительно широкой бухте; по ней они продолжали путь и увидели другой пролив, за которым открылась новая, более широкая бухта.
Тогда капитаны обоих кораблей — Мишкита и Серрано — решили вернуться и доложить Магеллану, что, видимо, нашли проход, ведущий в Южное море. «…Мы увидели эти два корабля, подходившие к нам на всех парусах с развевающимися по ветру флагами. Подойдя к нам ближе… они стали стрелять из орудий и шумно приветствовать нас». Однако до выхода в Южное море было еще далеко: Магеллан шел несколько дней на юг через узкие проливы, пока не увидел два канала у о. Доусон: один — на юго-восток, другой — на юго-запад. Он послал «Сан-Антонио» и «Консепсьон» на юго-восток, а на юго-запад — лодку. Моряки вернулись «через три дня с известием, что видели мыс и открытое море». Адмирал прослезился от радости и назвал этот мыс Желанным.
«Тринидад» и «Виктория» вошли в юго-западный канал, простояли там на якоре в ожидании четыре дня и вернулись назад для соединения с двумя другими кораблями, но там был только «Консепсьон»: на юго-востоке он зашел в тупик — в залив Инутиль — и повернул обратно. «Сан-Антонио» попал в другой тупик; на обратном
59
По другой версии, он назвал южную страну «Землей Дымов» (очагов) — Тьерра-де-лос-Умос (так показано на испанской карте 1529 г) Но Карл I переименовал ее в «Землю Огней» на том основании, что «нет дыма без огня».
Первый переход через Тихий океан
Итак, Магеллан вышел 28 ноября 1520 г. из пролива в открытый океан и повел оставшиеся три корабля сначала на север, стараясь поскорее покинуть холодные высокие широты и держась примерно в 100 км от скалистого побережья. 1 декабря он прошел близ п-ова Тайтао (у 47° ю. ш.), а затем суда удалились от материка — 5 декабря максимальное расстояние составило 300 км. 12—15 декабря Магеллан вновь довольно близко подошел к берегу у 40° и 38°30' ю. ш., т. е. не менее чем в трех точках видел высокие горы — Патагонскую Кордильеру и южную часть Главной Кордильеры. От о. Моча (38°30' ю. ш.) суда повернули на северо-запад, а 21 декабря, находясь у 30° ю. ш. и 80° з. д., — на запад-северо-запад.
Нельзя, конечно, говорить, что во время своего 15-дневного плавания на север от пролива Магеллан открыл побережье Южной Америки на протяжении 1500 км, но он по крайней мере доказал, что в диапазоне широт от 53°15' до 38°30' ю. ш. западный берег материка имеет почти меридиональное направление.
«…Мы… погрузились в просторы Тихого моря. Три месяца и двадцать дней мы были совершенно лишены свежей пищи. Мы питались сухарями, но то уже не были сухари, а сухарная пыль, смешанная с червями… Она сильно воняла крысиной мочой. Мы пили желтую воду, которая гнила уже много дней. Мы ели также воловьи кожи, покрывающие реи… Мы вымачивали их в морской воде в продолжение четырех-пяти дней, после чего клали на несколько минут на горячие уголья и съедали. Мы часто питались древесными опилками. Крысы продавались по полдуката за штуку, но и за такую цену их невозможно было достать» (Пигафетта). Почти все болели цингой; 19 человек умерло, в том числе бразилец и патагонский «гигант». К счастью, погода была все время хорошая: потому-то Магеллан и назвал океан Тихим.
Вероятно, именно во время перехода через Тихий океан в южном полушарии спутники Магеллана обратили внимание на две звездные системы, получившие позднее название Большого и Малого Магеллановых облаков. «Южный полюс не такой звездный, как северный, — пишет Пигафетта. — Здесь видны скопления большого числа небольших звезд, напоминающие тучи пыли. Между ними расстояние небольшое, и они несколько тусклые. Среди них находятся две крупные, но не очень яркие звезды, двигающиеся очень медленно». Он имел в виду две звезды околополярного созвездия Гидры. Испанцы обнаружили также «пять необычайно ярко сверкающих звезд, расположенных крестом…» — созвездие Крест, или Южный Крест.
Пересекая Тихий океан, флотилия Магеллана прошла не менее 17 тыс. км, из них большую часть в водах Южной Полинезии и Микронезии, где разбросано бесчисленное множество небольших островов. Поразительно, что при этом моряки встретили за все время лишь «два пустынных островка, на которых нашли одних только птиц да деревья». По записям Альбо, первый (Сан-Пабло), открытый 24 января 1521 г., находится на 16°15', а второй (Тивуронес, т. е. «Акулы», 4 февраля) — на 10° 40' ю. ш. Магеллан и Альбо очень точно для того времени определяли широту, но так как о правильном исчислении долготы в XVI в. не приходится говорить, то нельзя уверенно отождествить эти островки с какими-нибудь островами на наших картах [60] . На этом отрезке Магеллан выполнил первое измерение морских глубин, которое может быть классифицировано как «научное». Достичь дна с помощью шести связанных линей в несколько сотен морских саженей он не смог и пришел к выводу, что обнаружил самую глубокую часть океана.
60
Наиболее вероятно, что Сан-Пабло — один из северо-восточных островов архипелага Туамоту, Тивуронес — один из южных островов Лайн (Центральная Полинезия).
Историки недоумевают, почему Магеллан пересек экватор и зашел за 10° с. ш. — он же знал, что Молукки находятся у экватора. Но ведь именно там лежит Южное море, уже известное испанцам. Возможно, Магеллан хотел убедиться, действительно ли оно является частью новооткрытого океана.
6 марта 1521 г. на западе наконец появились два обитаемых острова (Гуам и Рота, самые южные из группы Марианских). Десятки лодок с балансирами вышли навстречу чужеземцам. Они плыли с помощью треугольных «латинских» парусов, сшитых из пальмовых листьев. У Гуама (13°30' с. ш.) жители — смуглые, хорошо сложенные люди, голые [61] , но в небольших шляпах из пальмовых листьев — взобрались на корабль и хватали все, что им попадалось на глаза, вследствие чего эта группа названа была «Разбойничьими островами» (Ладронес).
61
Женщины носили набедренные повязки, «узкую полоску тонкой, как бумага, коры».