Очерки по истории Вселенской Православной Церкви

Дворкин Александр Леонидович

Один за другим монголы брали великие мусульманские города. И всюду повторялась одна и та же схема: мусульман вырезали, а христианам оставляли жизнь и имущество. В 1260 г. пали Алеппо и Дамаск. 1 марта 1260 г. Китбуга вступил в Дамаск во главе монгольской армии. Вместе с ним ехали король Армении и князь Антиохийский. Впервые за шесть веков три христианских государя ехали с триумфом по улицам древней столицы халифата.

Впервые за 6 веков мусульмане на всем Ближнем Востоке оказались на положении притесняемого меньшинства. Они горели жаждой мести, правда, пока чисто теоретически, ибо испытали на себе силу монгольского меча.

Однако в Каракоруме вновь начались осложнения.

Стали выявляться трения и в самой громадной Монгольской империи: если монголы в Персии и Сирии склонялись к христианству, то их братья в Золотой Орде склонялись к исламу. Это вызывало определенные сложности в отношениях. Хулагу должен был оттянуть часть войск из Сирии, чтобы в полной боевой готовности следить за действиями своих северных собратьев.

Китбуга с весьма поредевшей армией остался править захваченной провинцией. Но в мусульманском мире имелась еще одна сила, не разбитая пока монголами, – мамелюки, новые правители Египта. Мамелюки были гвардией из тюркских (половецких) рабов, захвативших власть в древней стране фараонов и установивших в ней свое – жесткое и, впервые за долгие годы, эффективное правление.

Силы были приблизительно равны. Итог столкновения во многом зависел от позиции франков-крестоносцев: их вмешательство перевесило бы баланс в ту или иную сторону. Франки решили соблюдать дружелюбный нейтралитет по отношению к мамелюкам. Они пропустили их армию через свою территорию, снабдив ее продовольствием. Таким образом мамелюкам удалось выйти в тыл к монголам.

3 сентября 1260 г. состоялась битва при Айн-Джалуде в Галилее. После жаркой сечи монголы, вместе с их армянскими и грузинскими союзниками, были разбиты, а Китбуга ранен и захвачен в плен. Его привели к султану Кутузу, который начал насмехаться над его поражением. Гордый найман заявил, что за него отомстят другие и что он, в отличие от мамелюков, всегда сохранял верность своему господину. Торжествующие победители тут же снесли ему голову.

Битва при Айн-Джалуде – одна из самых решающих битв во всей мировой истории. Победа мамелюков спасла ислам от самого большого врага за все его существование. Если бы монголы оккупировали Египет, во всем мире не осталось бы ни одного исламского государства к востоку от Марокко. Конечно, мусульман в Азии было слишком много, чтобы полностью стереть их с лица земли, но они более не были бы правящей расой. Если бы христианин Китбуга победил, то христианские симпатии монголов получили бы мощную поддержку и азиатские христиане, впервые после исламского завоевания, вновь вернулись бы ко власти в своих странах. Весьма вероятно, что Золотая Орда никогда не приняла бы ислам и вся история отношений Руси с монголами пошла бы по-другому…

Но гадать о том, что могло бы случиться тогда, – пустое дело. Историк может лишь рассказывать о том, что было. Айн-Джалуд сделал мамелюкский султанат Египта главной силой на Ближнем Востоке в течение двух последующих веков, до расцвета Оттоманской империи. Положение христиан на Ближнем Востоке значительно ухудшилось: мусульмане мстили им за дружбу с монголами. Усиление ислама и ослабление христианства подтолкнуло оставшихся в Передней Азии монголов принять ислам. И наконец, победа мамелюков приблизила конец крестоносных государств: мусульмане жаждали расправиться с последними врагами веры, остающимися на их земле.

Мамелюки методично, шаг за шагом, захватывали и разрушали города и крепости крестоносцев. К 1268 г., когда пала Антиохия, у франков оставалась лишь Акра и несколько крепостей. Им удалось протянуть еще пару десятков лет. В 1291 г. после 6-недельной осады Акра была взята. Крестоносные государства бесславно завершили

свою историю. Для местных христиан освободители Гроба Господня принесли лишь страдания, грабежи, дискриминацию, притеснения и гонения. Именно из-за них разделение Церквей стало окончательной реальностью. Более того теперь, после ухода крестоносцев, местные христиане остались под властью не просвещенных и терпимых багдадских калифов, а жестких и фанатичных мамелюков, а у покровителя же христиан – византийского императора – было, по милости тех же крестоносцев, уже куда меньше сил и возможностей, чтобы заступаться за них и облегчать их участь.

4. Итак, в 1261 г. Михаил Палеолог торжественно вступил в Константинополь. Империя вновь сделалась одним из ведущих мировых государств. Но возможности у Византии были уже далеко не те. Никея являлась процветающим небольшим государством, экономные императоры которого постоянно пополняли его казну. Однако завоевание столицы потребовало от государства таких расходов, которое оно было не в состоянии понести. Город, разоренный шестьюдесятью годами латинского правления, нуждался в срочном восстановлении. Генуэзцы требовали плату за свои услуги. Приходилось отдавать им одну за другой коммерческие привилегии, что сокращало поступление доходов в казну.

Резко изменилось положение в Сицилии: там пришел к власти папский ставленник Карл Анжуйский – брат французского короля Людовика Святого. В 1266 г. он разбил войска отлученного папой от Церкви сицилийского короля Манфреда и воцарился в Сицилии. Последний законный наследник сицилийского престола – последний представитель династии Гогенштауфенов, 16-летний мальчик Конрадин Швабский, – отправился отвоевывать свое наследие. В битве при Тальякоцци в 1268 г. Карл разбил и его, после чего казнил своего 16-летнего пленника на эшафоте в Неаполе [35]. Более соперников у него не было. Утвердившись таким образом в Сицилии, Карл возглавил борьбу против Византии. Он видел себя защитником западного христианства, возвращающего греков в истинную церковь и воцаряющегося на троне римских императоров в Константинополе.

Противостояние ему требовало немалых средств. Имперская валюта, стабилизированная было никейскими императорами, начала вновь девальвироваться. Михаилу не хватало средств на содержание войск в Азии, и он начал их оттуда выводить, обнажая таким образом свою восточную границу. Все его внимание было обращено на Запад, и ему не хватало сил и возможностей заниматься Востоком. Константинополь стал головой на ослабленном теле: большая часть Балканского полуострова была поделена между Болгарией, Сербией и мелкими франкскими государствами.

5. Возвращение в древнюю столицу в длительной перспективе оказалось более выгодным патриарху, чем императору: он вновь стал неоспоримым лидером иерархии, чьи епархии простирались от Адриатики до России и от Балкан до Кавказа, в то время как владения императора вскоре начали стремительно сжиматься. Растущее обнищание Империи также ударяло больнее по императору, чем по патриарху. Приходилось вводить режим экономии. Дворцовый церемониал был урезан и упрощен. Император начал терять свою былую ауру тайны и великолепия. По традиции турки, как и персы и арабы до них, признавали его господином православных, в том числе и православных общин на их территориях. Однако уже в конце XIV в. император сделался вассалом султана и должен был использовать свой авторитет, чтобы, например, принудить граждан собственного свободного города Филадельфия сдать его туркам. Его политическая власть сходила на нет, и его былой престиж мог сохраняться лишь при поддержке Церкви.